Невеста из коробки - Галина Куликова

— Значит, ты всегда был без ума от Леночки, а мне вешал лапшу на уши только для того, чтобы польстить моему самолюбию?

— Что-то вроде того.

— Ну, ладно. В связи с тем, что я тут увидела, разговор потерял всякий смысл. Прощай, Илья. Да, кстати, — внезапно вспомнила она, останавливаясь на ступеньках совершенно в духе лейтенанта Коломбо. — А вы с Леночкой не боитесь афишировать свои чувства? Ведь дело Егорова еще не закрыто? Что, если милиция подумает, будто бы вы убили его, чтобы соединить свои судьбы? Возможно, и с деньгами у тебя не слишком плохо потому, что доля Егорова вовсе не уплыла? А инвестор Дивояров — это так, ширма?

— Дура! — выплюнул Орехов. — Придерживай язык, поняла? Чтобы, кроме меня, этого бреда никто не слышал!

— Хм, — сказала Мила. — Меня настораживает твоя реакция.

Она взяла Муху за ошейник и гордо начала спускаться вниз. Уже на первом этаже она поняла, что дверь квартиры Орехова так и не захлопнулась. Что, если он до сих пор в шоке?

* * *

Из машины, дежурившей напротив подъезда Милы, выпрыгнул Алик Цимжанов и окликнул:

— Милочка! Радость моя! Подожди!

Мила, которая каждую секунду ожидала пули, ножа или удушения, подпрыгнула от неожиданности и рассерженно осадила его:

— Алик! Будь же менее экспансивным, тогда, может быть, Софья успокоится сама по себе. Кстати, как она?

— Обошлось, — выдохнул Алик, жадно разглядывая Милу. — В последнее время ты выглядишь просто потрясающе!

— Это что, издевка? — мрачно спросила она.

— Ничего подобного. Пусть ты менее ухожена, но в тебе с некоторых пор горит жаркий огонь, который воспламеняет меня.

— Алик, зачем ты приехал? — с подозрением спросила Мила. — Если тушить горящий внутри тебя пожар, то я пас.

— Нет-нет, Милочка, я приехал попрощаться. Мы с Софьей уезжаем на месяц в Египет.

— Разве можно выдержать месяц на такой жаре?

— Ну, мы собираемся поселиться в отеле, — пояснил Алик. — В отелях имеются кондиционеры и холодильники, которые делают лед.

— Чудесно. Я должна порадоваться за вас?

— Как ты не понимаешь? Я приехал сообщить, что тебе больше не о чем волноваться!

— В каком смысле? В том, что ты увозишь Софью и мне не нужно беречь лицо?

— Нет-нет, поразмыслив, я пришел к выводу, что кто-то охотится за нами, за нашей семьей. Меня хотели застрелить на балконе редакции, и тот же человек напал на Софью в лесу. Человек в черном. Ты же тут совершенно ни при чем.

— Прости, но кто тогда душил меня ночью? — рассердилась Мила. — Кто подсыпал поганок в овощную смесь, хранившуюся в моей морозильной камере? Кто убил Сашу Листопадова?

— Ах, да, действительно, ты ведь рассказывала мне по телефону. Но в любом случае тебе будет легче. Поскольку это другой убийца, — уверенно заявил Алик. — Какой-то совсем другой. Не мой. То есть не наш с Софьей. Возможно, просто такое совпадение: что одновременно твои враги захотели прикончить тебя, а мои вознамерились расправиться со мной и Софьей. И из-за того, что все так совпало, ты и запуталась. Попробуй исключить человека в колготках на голове из своей схемы, и ты увидишь, как все здорово упростится!

Подбежавшая Муха принялась с остервенением нюхать брючину Алика. Тот занервничал и раздраженно сказал:

— Фу! Фу, псина!

— Что-то у меля в голове ничего не упрощается, — призналась Мила. — Но я, так и быть, обдумаю твою версию.

— Но это еще не все. Милочка!

— Не все?

— Надеюсь, что, когда мы возвратимся из Африки, ситуация утрясется и мы наконец сходим с тобой в ресторан. Я просто сплю и вижу…

— Знаешь, Алик, — сказала Мила, которой постоянный риск развязал язык. — Если бы ты действительно «спал и видел», то взял бы в Египет меня. И уберег бы от опасности, и выразил свои чувства.

— А как же Софья? — остро глянув на нее, спросил тот.

— Софья осталась бы дома. Ты мог бы соврать, что едешь в длительную командировку в Набережные Челны или что-нибудь в этом роде. Вот это был бы поступок рыцаря. А ты поступаешь, как свинья.

— То есть ты мне отказываешь? То есть, когда я вернусь, ты не пойдешь со мной в ресторан и все прочее?

— В ресторан, может быть, пойду, — ответила Мила. — А про «все прочее» можешь забыть навсегда,

— А если я буду ухаживать за тобой? — интимно понизив голос, спросил Алик. — Ты не прогонишь меня?

— Посмотрим, — неопределенно ответила Мила, вспомнив о гонорарных ведомостях, которые подписывал Алик. — Надеюсь, тебе доведется действительно поухаживать за мной, а не за моей могилкой.

— Ах, ну что ты такое говоришь? — воскликнул Алик, делая вид, что речь идет о каком-то пустяке. — Кстати, почему бы тебе не съездить к сыну в Германию? Тоже своего рода страховка. Твой муж вряд ли будет против.

— Если ты пришел, чтобы дать мне бесплатный совет, то я в нем не нуждаюсь.

— Гав! — громко сказала Муха, усевшись возле ее ног и подозрительно глядя на Алика.

— Чья это псина? — спросил тот, озираясь по сторонам. — Она испытывает ко мне повышенный интерес.

— Псина моя. И это не интерес, а подозрение в твоей благонадежности. Так что не будем целоваться на прощание даже символически. Иначе я за нее не ручаюсь.

Алик отступил на несколько шагов и вынужденно улыбнулся:

— Дорогая, я надеюсь, поразмыслив, ты поймешь все правильно.

— Алик, мы знакомы с тобой столько лет, сколько я себя помню. Я тебя понимаю правильно с первого раза. Ты меня, надеюсь, тоже.

Алик мгновенно помрачнел.

— Возможно, я принял неверное решение, — пробормотал он. — Можно, я позвоню тебе позже?

— До Африки или после?

— Твоя ирония меня ранит.

Муха склонила голову набок и вывалила язык.

— Мне кажется, она приглядывается к твоим штанам, — предостерегла Мила. — Садись поскорее в свой автомобиль.

— Мне не хочется расставаться вот так.

— Но это ты сам придумал расставаться, — не стала утешать его Мила. На нее напала мстительность. Ей хотелось, чтобы другие тоже чувствовали себя плохо.

Когда Алик уехал, Мила впустила Муху в подъезд. Та очень быстро обнаружила Бориса и прижала его к замаранной непристойными надписями стене.

— Нас с братом завтра с утра вызывают в милицию по поводу Саши Листопадова, — сразу же сообщил он, вжимаясь в стену лопатками. — Значит, вы просите не рассказывать всю, правду?

— Как ваша настоящая фамилия? — мрачно спросила Мила.

— Глубоковы мы. Борис и Константин. И стою я здесь, чтобы предупредить о том, что в вашей квартире засел тот тип, который изображает из себя неимущего ученого, Гуркин. Константин навел о нем справки. Все точно: он живет в достатке, ваш Гуркин. Константин хотел прижать его к ногтю, но я не разрешил. Думаю, за ним стоит понаблюдать попристальнее, прежде чем выкладывать карты на стол. Лучше пусть он думает, что вы ничего не знаете о его настоящей жизни. Так будет легче подловить его на чем-нибудь.

— Хорошо-хорошо, — успокоила его Мила, оттаскивая возбужденную Муху. — Вот только как он попал внутрь? Я ведь ключей ему не выдавала! Это что-то новенькое…

— Вы собираетесь ночевать дома? — поинтересовался Борис, с тревогой глядя на Милу.

— Да. Только не вздумайте сидеть в подъезде. Если еще и вас убьют…

— Но… — попытался возразить Борис, хлопая честными глазами.

— Я все про вас с братцем знаю. Мы с Асей довольно долгое время провели на балконе и все-все слышали. И про дедушку, и про наркотик, и про незнакомца. Ох, ну и здорово же вы сбили меня с толку! Чего только я про вас не думала!

— Мы не желали вам зла, — скромно потупился Борис.

Муха плотоядно облизнулась, глядя на его смущение.

— Ну, вина на вас, безусловно, есть, — сварливо сказала Мила. — Вы меня обнадежили! Я ведь ждала результатов профессионального расследования.

— Э-э-э… — промямлил Борис, не поднимая глаз.

— Ладно-ладно, — сказала Мила. — На первый раз прощается. Но теперь-то мне что делать? Ума не приложу!

— Мы с Константином как раз сейчас собираемся обсудить этот вопрос.

— Обсуждайте, — разрешила Мила. Она считала, что эти двое несут за нее определенную ответственность.

— Но вам точно никто не звонил? И никому из ваших знакомых ничего не просил передать? — уцепился за нее Борис, стараясь не глядеть на возбужденную Муху.

— Ни-че-го, — по слогам ответила ему Мила. — И вообще я думаю, что тот таинственный тип, который заключил сделку с вашим дедушкой, просто-напросто надул его с телефоном. Может быть, он вообще назвал ему первые пришедшие в голову цифры?

— Но зачем?! Сначала он обрывает с дедушкой контакты, а потом оплачивает его лечение в европейской клинике? Вы представляете, какие это деньги?

— Ну… Может быть, ему дорог ваш дедушка, и он имеет на него виды, но себя раскрывать не хочет? Что ему мешает поддерживать с вашим дедушкой одностороннюю связь?

— Да, это так, — согласился Борис, стряхивая со своего ботинка хвост разлегшейся на площадке Мухи. — Но разве не подозрительно, что как раз в это время вокруг вас началась какая-то возня?