Появляется всадник - Стивен Дональдсон

— Я что—то недопоняла. Джерадин пожал плечами.

— В некотором смысле мой отец и есть провинция Домне. За то, что он ценит больше всего, нет нужды сражаться, потому что этому невозможно причинить вред.

Пока лошади взбирались на холм, Териза сосредоточилась на правильной посадке. Дальше почва выровнялась, словно разглаженная ладонями солнца. Она еще не стала плоской, но спуски и подъемы были длинными и удобными, а трава уходила во все стороны до самого горизонта.

Она, наверное, должна была думать о своем странном таланте Воплощения. После многочисленных возражений Териза обнаружила, что действительно обладает талантом. Неужели это все меняло, увеличивало ее ответственность? Но она не чувствовала, чтобы что—то изменилось, она уже выбрала, чью сторону примет в битве за Мордант, все уже решила. Но без зеркала она никак не могла исследовать и развить свои способности, каковы бы те ни были.

Но сейчас ей было неинтересно самокопание. Ей был интересен Джерадин.

— Расскажи мне о своей семье, — предложила она. — Ты рассказывал о них и раньше, но мне кажется, все это было давным—давно. Я хочу знать, с кем встречусь.

— Ну хорошо, тебе не грозит встреча с Вестером, — ответил Джерадин с отсутствующим видом, словно его семья не имела ничего общего с его мыслями. — Он уехал осматривать дальние пастбища. Но это, вероятно, неплохо. Он слишком красив. Женщины постоянно влюбляются в него. А он разобьет твое сердце. Единственное, что его заботит, — это шерсть. Будь шерсть зеркалами, он был бы величайшим Воплотителем в мире. Мы даже не уверены, что он знает, для чего на свете существуют женщины.

Тольден — самый старший—Он наследник и станет Домне после смерти отца… он слишком серьезно относится к этому. Хочет быть провинцией и во всем походить на отца. И ему это удается. Но лучше бы он больше доверял себе и позволял расслабиться.

Они с Домне составляют любопытную пару. Тольден прирожденный садовод — хочет все засеять и вырастить. Поэтому не отходит ни от чего, что имеет хотя бы отдаленные признаки корневой системы. А мой отец следует за ним с пилой, бурча под нос про бесполезную трату времени, и спиливает все, что Тольдену удалось вырастить.

В отдалении Териза заметила отару овец, движущихся мягко, словно туман, по зеленому морю травы. Две небольшие собаки и пастух без труда удерживали отару в гурте; день был спокойный, и животные вели себя смирно. Джерадин и пастух помахали друг другу, но ни один из них не рискнул побеспокоить отару криком.

— Овцы все пасутся, — прокомментировал Джерадин. — Можно загнать их в Хауселдон, но что в том пользы? Вероятно, они будут в большей безопасности вдали от Хауселдона.

Некоторое время он ехал время в молчании, прежде чем вспомнил о ее просьбе.

— Во всяком случае ты встретишься с женой Тольдена, Квисс. И ее детьми. Она костьми ляжет, но постарается принять тебя в Хауселдоне как можно радушнее.

Миник — второй по старшинству сын. Он тоже женат, но ты, вероятно, не увидишь его жену. Она почти не выходит из дома. А жаль — я очень люблю ее. Но она настолько стеснительна, что вздрагивает, лишь только улыбнешься ей. Однажды она испортила свое лучшее платье делая реверансы Домне возле грязной лужи.

Я люблю и Миника, но он странноватый. Он единственный из известных мне людей считает, что стричь овец — удовольствие. Он и его жена идеально подходят друг другу.

И остается Стид, семейный козел отпущения. Он сейчас лежит в постели со сломанной ключицей и несколькими ребрами. Не смог удержаться и не пощупать жену бродячего сапожника, а сапожник выразил свое неудовольствие, махнув ручкой от вил.

Странное дело, Стид действует из лучших побуждений. Он — работяга. Он вежлив. Каждый день для него радость. Он просто обожает женщин — и просто не может себе представить, почему любой мужчина не может заниматься любовью с любой женщиной. Они слишком ценные существа, чтобы кому—то принадлежать. Он не ревнует к мужьям этих женщин. Так почему они должны ревновать к нему?

Кроме того, осталось триста человек, живущих в Хауселдоне. Это столица Домне. Здесь размещается то, что можно назвать правительством провинции. Если бы не это, Хауселдон был бы просто одной из деревень, но в Домне находятся рынок, весовая и суд.

Кроме того, это военный лагерь. Домне держит шесть тренированных лучников на случай, если пара медведей или стая волков спустится с гор поохотиться на овец, сверх того на их плечи возложена миротворческая миссия вроде спасения Стида от сапожника или утихомиривания людей, выпивших слишком много эля. В редких случаях, когда Домне решает, что человек стоящий, его принимают на службу.

Так что нам придется защищаться, — продолжал Джерадин таким тоном, словно отвечал на заданный Теризой вопрос, — силами шести лучников, фермеров с вилами и пастухов с посохами… стольких, скольких удастся уговорить Вестеру.

Вот почему Хауселдон нуждается в нас.

То, как он ходил вокруг да около, взволновало ее. Она всегда любила слушать, как он рассказывает о своих родственниках. Иногда контраст с ее собственной семьей печалил ее; но сегодня слушать Джерадина было чистым наслаждением. Она смотрела вперед, готовясь встретиться с его отцом и братьями. И не готова была думать о проблемах, приведших ее сюда.

То, что он предлагал, звучало неубедительно. Бросить все, из—за чего он так страдал, чтобы только защищать свой дом… это было непохоже на него. Как Артагель и Найл, он мог бы остаться дома. Но его интерес к остальному миру был слишком велик, чувство ответственности слишком сильно; он не мог оставаться в Домне. Териза не подвергала сомнению его любовь к Хауселдону и провинции, к отцу и братьям. Но она ясно чувствовала, что для выбранной им сейчас цели он совершенно не подходит. Он сделал этот выбор из—за горечи, накопившейся в сердце, без любви; и это не шло ему.

Она увидела новую отару. Затем земля стала более ровной; появились поля, орошаемые водой из реки, утыканные тонкими зелеными лучиками кукурузы; лошади добрались до дороги. Они с Джерадином были единственными едущими по ней людьми, но это не удивило ее. Все, за исключением пастухов, вероятно, готовились к обороне Хауселдона.

Вскоре она увидела впереди Хауселдон.

Она забыла, что Джерадин упоминал о частоколе.

Вся деревня была защищена бревнами выше ее роста; с высоты лошади Териза едва разглядела плоские крыши домов, виднеющиеся из—за частокола. Бревна были вкопаны в землю и затем связаны вместе чем—то вроде плюща. Частокол не казался ей достаточно надежным оборонительным сооружением; она выросла там, где царствовали сталь и бетон. Но, увидев эту стену из бревен, решила, что та выглядит… внушительно. Обычные всадники не смогут проникнуть за стену. Рыжеволосые твари, вооруженные ятаганами и ненавистью, не смогут пробиться внутрь. Им будет необходима катапульта или боевой таран.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});