Трижды проклятый - Юрий Юрьевич Соколов

камнями на сумму в три тысячи золотых. Из чего следовало, что лук Нагибатора как минимум не дешевле. Ангидрит твою перекись марганца! Надо заключать договор с Мраком и сотрудничать с ним на постоянной основе. Пусть организовывает ловушки регулярно.

— А ты интереснейший тип! — заметил Мудовид. — Потенции сказочные… Тебя тоже надо изучать. Под большим-пребольшим увеличительным стеклом.

— Многие хотели бы это сделать, — ответил я.

— Тогда почему не сделали? Почему ты до сих пор ходишь на свободе, а не сидишь в клетке в чьей-нибудь лаборатории?

— Наверно, именно потому, что желающих посадить меня в клетку дофига. И первыми раскатали губу отнюдь не смертные. А кто повыше. Не исключено, что на самом верху. И чтоб не передраться меж собой, они договорились меня не трогать. Не принуждать ни к чему. Лишь соблазнять разложенными в лабораториях приманками.

— Разумное предположение. Желаю тебе и дальше не соблазняться.

Освободив город от монстров полностью, непобедимые покинули его пределы. Не участвовавшие в операции сотни уже растягивались по лесу с целью организовать облавную охоту. Участвовавшие к ним присоединились. Продовольствие заканчивалось — и то, что взяли у крестьян, и припасенное еще перед самозахоронением. Последнее, упакованное магией для долгого хранения, требовалось приберегать как НЗ. А покрыть нужды только за счет съедобных монстров в городах Нагибатор не надеялся. Слишком мало их было — съедобных. На природе они встречались все же чаще. И еще там водилось несравненно больше обычного зверья, чем попадалось в густо заселенных нечистью руинах.

Облава удалась: гинкмарские обитатели оказались к ней совершенно не готовы. Как и к таким охотникам, какими были непобедимые. К вечеру разбили лагерь, на закате принесли жертвы. Когда закончили, я подошел к одному из опустевших походных алтарей и совершил маленькое частное подношение Сехмет. Несмотря на отсутствие в статах следов ее помощи мне, в течение всего дня в душе крепла уверенность, что предчувствие ловушки в донжоне пробудила именно она. По окончании обряда за алтарем возникло видение: богиня в жреческой мантии.

— Я не могла предупредить тебя явно, — сказала она. — Подсказки такого рода почти всегда обходятся небожителям слишком дорого. Мы не в состоянии содействовать своим сторонникам без того, чтобы наши враги не получили права на аналогичные действия. А иногда и более решительные.

— Ты и сама сумела растревожить мою подозрительность лишь потому, что силы Мрака пошли ва-банк? — спросил я.

— Да.

— Но почему было не предостеречь и вождя с шаманом?

— Конечно, я попыталась! Они ведь мои адепты, причем высокого ранга. Да еще неофиты, помощь которым благословляется всеми установлениями. Однако лишь ты оказался достаточно чуток. Причин я не знаю. Истинных. Вероятных могла бы назвать миллион, — а какая с того польза? Ценность имеют лишь точные знания. И тебе я явилась сейчас для внесения ясности, а не ради того, чтобы лишний раз возвыситься в твоих глазах.

— Ты в моих глазах и так стоишь очень высоко, — заверил я. — Буду себя материть до последнего дня, если когда-нибудь тебя огорчу.

Сехмет чуть прищурилась — довольно, как мне показалось. Жреческое одеяние сменилось на боевое. Только что я думал, что мантия ей идет как нельзя больше. Обманчивое впечатление. Доспехи шли еще больше.

— Готовьтесь, — сказала она. — Неудача Мрака разъярила его сторонников. С одной стороны, это хорошо: ярость вне сражения только вредит — она мешает четко думать и делать просчитанные ходы. С другой стороны, это плохо. После провала западни в башне ваша возня у столицы Гинкмара привлекла внимание даже тех демонов и падших ангелов, что не имеют здесь интересов. Большего не открою — по тем же причинам, которые изложила в начале разговора. К тому же вам не составит труда все разузнать обычными путями.

— Мудовиду и Нагибатору твои слова передать?

— Не нужно. Как раз сейчас я беседую с каждым из них.

Видение растаяло, и я отошел в сторонку, немного сердясь на богиню. Слишком часто мне честь оказывает, слишком много внимания уделяет. Опять явилась лично — уже неудобно становится! Так и тянет вернуться, бросить меч на алтарь и принести клятву верности. Тем более что сделать это ничто не мешает. Даже последователям истинно светлых культов, у которых наиболее строгие правила, позволительно в особых случаях вступать в отношения с самыми паскудными богами и демонами, когда нет возможности творить добро иначе, чем через зло. О темных и разговора нет — им положено быть двуличными, и поклоняться светлым божествам ради достижения отнюдь не благих целей для них как дышать. Главное, не позволить высшим силам запутать себя и перетянуть на нежелательную сторону, и самому не запутаться в противоречащих друг другу обетах. Адептам среднего пути вообще раздолье: поклоняйся кому хочешь. И выходит, что у меня нет причин не принять культ Сехмет, кроме нежелания это делать. Правда, иногда упорное нежелание делать что-то — самая веская причина из мыслимых. Пример тому — мой сегодняшний опыт.

Я прошел к своему навесу. Подле него Джейн точила кинжал — примерно с тем выражением лица, с которым нормальная девушка обрабатывает пилочкой ногти. Костомех неподвижно замер у нее за спиной, как на часах; впрочем, он и стоял на часах. Рядом Варос щипал траву. Чуть дальше Люцифер жевал овес из привязанной к дереву торбы. Весточка таскала у коня из-под носа самые аппетитные зернышки и расклевывала их на ветке.

Глядя на птичку, я второй раз за день вспомнил Агапэ. Формально Весточка ее адептка, раз находится под покровительством, к тому же особым. Какая разница, что моя крылатая прелесть не живое существо, а ожившее заклинание? Агапэ теоретически может следить за мной ее глазами. Вряд ли следит — прямо забот у нее других нет! — но может. А ведь богиня любви богине войны точно не подружка. И что если моя отдающая иррациональностью осторожность в отношениях с Сехмет в какой-то мере следствие усилий Агапэ?..

Рассуждать дальше я не рискнул. Лучше иррациональность, чем паранойя.

Глава 17

Ночь ознаменовалась прорывом из инфернальности. Мой старый знакомец по Каритеку Хонор материализовался посреди лагеря, несмотря на его вроде бы великолепную защищенность. Исходный уровень у Черного Ловца был выше, чем на Треугольной площади — сразу сотый. На большее он при появлении в Срединном Пространстве был не способен из-за общих ограничений. А так как единственного демона было недостаточно для наскока на непобедимых, я решил, что