Рождение - Кодзи Судзуки

Рэйко прибыла в университетскую больницу ровно в семь часов вечера. Переодевшись, она легла на кровать и стала ждать, когда полностью откроется родовой канал.

Схватки ассоциировались с огромными волнами. Их интервалы намного короче, чем у набегающих и отступающих морских волн, и они немного спокойнее, чем волны песка, перекатывающиеся в пустыне. Скривившись от боли, Рэйко произносила имя Каору. Каору наверняка находился бы рядом, и если бы она говорила с ним, то и от боли, наверно, немного бы отвлеклась.

Между волнами установилось затишье, и до ушей Рэйко донеслась музыка. Она сильно отличалась от мелодии из радио соседней палаты, как ей показалось сначала.

Рэйко посмотрела в окно, там было совершенно темно, и поэтому ее посетило предчувствие, что роды будут продолжаться до глубокой ночи. То, что мелодия могла литься из тьмы, ей даже не приходило в голову. Наверно, в больнице тихонько включили музыку, чтобы дать послушать плоду...

Это была удивительно красивая, тихо звучащая мелодия.

Рэйко внезапно догадалась об источнике звука. Она, все еще сомневаясь, подняла голову и посмотрела на свой живот:

— Не пой там, быстрее выходи!

Рэйко вообразила своего сына, который поет в темноте утробы, чтобы хоть немного смягчить боль матери. Перед мысленным взором всплыли изображения мира «Петля», и показалось, будто они поменялись ролями.

После одиннадцати часов шейка матки полностью открылась, и Рэйко из дородовой перевели в родильную палату.

Под руководством врача и медсестры Рэйко дышала в соответствии с периодом схваток. По сравнению с начальной стадией, они участились. Ритмичное сжатие матки и мышц живота повторялось. Рэйко чувствовала, как в животе собираются силы, чтобы вытолкнуть наружу плод.

Следуя указаниям медсестры, она старалась переключиться на другое дыхание, но это получалось плохо. Надо было глубоко дышать всем животом, но из-за боли и напряжения дыхание становилось мелким и быстрым. Надо было расслабиться. Рэйко хотела заговорить, представляя лицо Каору.

— Молчи!

Бурное дыхание и вместе с ним имя Каору со стоном срываются с губ, но каждый раз медсестра заставляет ее сосредоточиться и молчать, поскольку зря тратится энергия для родов.

— Ах...

В это мгновение голова плода на какое-то время показалась, и медсестра, тихо вскрикнув, взглянула на врача.

Врач из-под повязки что-то невнятно буркнул. На его лице отразилось удивление:

— Когда везли в родильную палату, шейка матки была открыта...

Он всего лишь собирался еще раз подтвердить этот факт. Родовой канал, который до недавнего момента был открыт, сейчас, похоже, закрылся.

— Что случилось? — спросила Рэйко, почувствовав из разговора врача и медсестры что-то неладное, и приподняла голову.

— Нет, ничего, — уклончиво ответил врач, чтобы не волновать ее.

Однако Рэйко, не показывая никакого страха, прямо спросила врача:

— Ребенок спрятался внутрь?

— Да, похоже.

Поскольку Рэйко была совершенно спокойна, опасения доктора сразу улетучились, всем стало весело и смешно.

— Еще немножко подождем.

Невозможно, чтобы энергия, которая была направлена на рождение жизни, повернула вспять. Рэйко снова перевезли в дородовую палату, и она опять стала ждать.

Недавние схватки спали, как во время вечернего штиля. Куда, собственно, могли исчезнуть такие большие волны? Рэйко стало жутко от этого спокойствия. Она помнит момент, когда течение энергии изменилось. Когда медсестра тихонько ахнула, она тоже хотела крикнуть. Именно тогда она почувствовала обратное движение воздуха.

— Быстрее выходи!

Младенец как будто не решался. Не оценивал ли он, мельком взглянув на внешний мир, стоит выходить или нет?

Рэйко начала упрашивать своего ребенка:

— Здесь очень хорошее место!

Положив руки на живот, она хотела убедиться, что ребенок двигается, но шевеления не последовало.

Рэйко посмотрела на часы у изголовья и закрыла глаза. Уже скоро час ночи. Со времени поступления в больницу прошло еще только шесть часов. Это займет еще много времени — внушала она себе, стараясь расслабиться.

Прошло около часа, и в палату заглянула прежняя медсестра. Она убедилась, что почти ничего не изменилось. Пожелав напоследок удачи, она вышла из комнаты.

Сразу после этого на Рэйко напали сильные схватки. Будто все в нижней части живота рвалось наружу. Рэйко вертелась, словно неслась по волнам. Она искала кнопку срочного вызова у изголовья, но никак не могла ее нащупать.

...Рожаю!

Материнская интуиция разлилась по телу, и Рэйко мгновенно потеряла сознание.

* * *

На следующий день Рэйко умиротворенно лежала в кровати, схватки прошлой ночи были почти забыты, вялая и рассеянная, она была поглощена чувством удовлетворения. Родовые мучения сменились на послеродовые ощущения — изнутри все тело переполнялось радостью.

Рядом плакал младенец. Но это не означало, что он лежал рядом с кроватью. Его нянчила медсестра.

Рэйко перевела взгляд на лицо младенца. Оно, как она и предполагала, казалось похожим на лицо отца.

Перед медсестрой, которая, прижимая к груди, укачивала младенца, было толстое оконное стекло, отделяющее внешний мир от палаты для новорожденных. Благодаря ему сохранялась стерильность. Эта стеклянная плита, как зеркало, отражала медсестру и младенца. Реальный силуэт и его отражение напротив качались в одну сторону.

Вдруг появилась тень высокого человека, смотрящего сверху на младенца, отражающегося в стекле. Это всего лишь тень. Наклонившись, она приблизила лицо к ребенку, и со стороны казалось, будто она старалась что-то прошептать.

Контуры тени стали более четкими, и постепенно ясно обрисовались и черты лица.

...Каору.

Рэйко, подняв голову, звала тень. Слова, которые много раз он собирался сказать, но так и не смог, казалось, только сейчас вышли из уст Каору.

...С днем рождения.

Рэйко радовалась, думая, что, когда сын станет большим, она сможет ему показать, каким человеком был его отец и какой путь он выбрал. Это видение заставило учащенно биться ее сердце в груди. Наверное, сын будет гордиться тем, как жил его отец.

Затем Рэйко начала посылать сыну те же слова:

...С днем рождения.

Примечания

1

Роман Рюноскэ Акутагава. — Здесь и далее примеч. пер.

2

Продолговатый лист бумаги для написания пожелания, например в храме.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});