Подбор персонала в мире оборотней, или HR нигде не пропадет (СИ) - Александровна Алла

— Это что еще такое? — ворчит Максан, подходя ближе. Становится прямо напротив, на расстоянии полушага, смотрит сверху вниз, вынуждая задирать подбородок.

— Это деньги, которые выплачивают сотруднику, если увольнение происходит не по его вине, — честно отвечаю я, — так что мне оно не полагается… Но я еще не успела прописать это в нормативных документах, так что отказываться не буду…

Максан смотрит на меня, серьезно так, внимательно, изучает, словно только что увидел впервые.

В его взгляде нет того постоянного агрессивного настроя, что проявляется, когда в зоне видимости оказывается другой самец, или я слишком уж вольно позволяю себе разговаривать и вести себя. Не слушаюсь.

Короче говоря, редкий гость в его глазах — такое внимание и сосредоточенность.

А еще задумчивость, странная очень. Напрягает, если честно.

Я, уже разогнавшаяся вещать про особенности нормативных документов при увольнении, спотыкаюсь об этот взгляд на полной скорости, торможу, замолкая.

И спрашиваю осторожно:

— Что ты так смотришь? Я испачкалась где-то?

— Да, — серьезно кивает Максан и тянется пальцами к моему лицу, легко касается скулы, — вот тут…

— Что? — сжимаю сильнее в руках сумочку, вспоминая, есть ли у меня носовой платок, и гадая, где умудрилась извозиться, а пальцы Максана, теплые и чуть шершавые, переползают на губы, касаются, уже с нажимом. И я замираю, понимая, что происходит что-то не то.

— И вот тут… — он оказывается совсем близко, скользнув в своей легкой, незаметной манере вперед, ко мне, трогает большим пальцем губы, будто в самом деле что-то стирает, — я сейчас… Помогу…

И я почему-то позволяю ему это делать, стою, глядя в его расширяющиеся все больше волчьи зеленые зрачки, словно завороженная.

Он слишком большой, и пальцы его слишком твердые и опытные. А я…

А я, однозначно, дурочка…

Когда его ладонь успевает переползти с лица на затылок, перехватить, крепко и властно, по линии роста волос, притянуть еще ближе?

Не знаю.

Не замечаю.

Только взгляд его держит сейчас, не рука. Только он. То внимание, та отрешенная задумчивость, такая непонятная… Ее хочется разгадать.

— Кто ты такая, а? — бормочет Максан, словно не мне вопрос задает, а сам себе, — почему я?..

— Я… Не понимаю… — он впервые со мной так говорит. Таким тоном, таким голосом… И смотрит впервые. Так.

Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что, если бы бывший босс приехал и вел бы себя так же, как до этого, в своей типичной бесящей манере властного засранца, я бы так быстро его отправила прочь, что до сих пор особенности поворотов маршрута бы выяснял.

Но он хитрый, оказывается, куда там собратьям Иссы!

Он себя ведет по-другому. И это обезоруживает почему-то.

Хотя ладонь его на затылке — очень даже определенная, и жест этот невыносимо собственнический. И я бы в другой ситуации никогда не…

— И я не понимаю… — печально отвечает Максан, а пальцы на затылке становятся горячее… Ну да, у зверей же температура тела выше, чем у людей…

Боже, какие глупости в голове.

— Что ты хотел? — приходит мне в голову спросить, а после и сил достает, чтоб обозначить свое несогласие с происходящим. Мы на улице, вечер, полно народу… И он при всех меня держит, и стоит так близко… А если еще и поцелует, то позора не оберешься.

А мне нельзя! Для дела неправильно это! Будут меня волчьей подстилкой воспринимать…

Эта мысль режет по живому, придает сил и немного развеивает тот морок, что навели необычно печальные и внимательные глаза Максана.

Тянусь назад всем телом уже, машинально напрягаясь и готовясь к борьбе, потому что не отпустит Максан уже завоеванный плацдарм! Не в его это манере, не в его характере!

Как бы не пришлось снова полицию звать!

Но Максан опять ведет себя нелогично и странно. Отпускает. Его горячие пальцы, напоследок чуть сжав шею сзади, словно волк колеблется, не схватить ли сильнее, не подтащить ли ближе, все же скользят по коже, опадают вниз. Провожаю их взглядом, останавливаюсь чуть заторможенно на сжатом до белых костяшек кулаке, скольжу по чуть вздувшемуся венами запястью выше, по руке, плечу, еще выше — к мощной шее и сурово сжатым губам.

К прищуренным глазам.

В них борьба. Интенсивная, горячая. И такое же обещание. Ответ на мой наивный вопрос про “что хотел”...

Всего на мгновение я позволяю себе погрузиться в это ощущение “а если бы…”, и задыхаюсь от жара, раскрасившего щеки огнем бешеного румянца.

Потому что во взгляде Максана очень четкий посыл… И картинки там тоже очень четкие. А, учитывая, что я — не местная невинная дева или скромная вдова, знавшая только одного мужчину и только в одной позе, то картинки, ярко транслируемые волком сейчас, проходят по категории 18++. Потому что мой опыт накладывается, может, и не личный, но насмотренный…

Хорошо, что здесь еще не дошли до откровенных видео. А вот фотографии наверняка есть…

Боже, какой бред в голове…

Но так будоражит даже само представление, что могло бы быть, если бы я меньше брыкалась…

Как говорят, в моем мире, расслабилась и получила удовольствие… И ведь, если бы не сложности после, и не перспектива остаться у разбитого корыта, я бы так и сделала! Я ведь не ханжа ни разу, и отказываю вовсе не потому, что “я не такая, ах”.

Просто мозгом думаю, а не другой частью тела. И могу спрогнозировать события чуть-чуть дальше, чем “а поутру они проснулись”.

Со здешними властными зверями не прокатит это. Пока не наиграются, не отпустят, только позволь за пальчик ухватить!

Но, боже… Как хочется порой, чтоб ухватили… Стать обычной инертной биомассой… Чтоб, как там в любовных романах? Тело предало, и взятки гладки. Особенно, когда смотрит так, касается, говорит…

Выдыхаю, классифицировав случившуюся гормональную бурю, как банальную нехватку мужчины в организме, привожу эмоции в порядок и уже более спокойно продолжаю разговор.

Вопросов про “что хотел” больше не задаю, мне уже протранслировали, чего хотят, как хотят, сколько хотят и в каких позах хотят.

Не интересно.

Верней, интересно, но… Не сейчас.

— Я тороплюсь, Максан, — делаю шаг назад и сразу вбок, чтоб это выглядело не бегством, а суровой необходимостью из-за отсутствия времени, — у меня завтра напряженный день. Если по работе что-то, то лучше в рабочее время.

— Я хочу… — тормозит меня хриплый голос, чуть царапает сладко низ живота. М-м-м… Серьезная у меня нехватка мужчины в организме, похоже… Что делать-то? — Я хочу, чтоб ты завершила свою работу у меня в компании. Я готов платить.

Ого.

А вот это уже другой разговор.

Смотрю на него испытующе, пытаясь понять, не попытка ли это заманить меня в ловушку.

Хотя… Если в офис опять…

— Хорошо, — киваю я, — завтра подъезжай в офис, я подготовлю договор. По обстановке в компании я уже примерно понимаю все, диагностика не требуется…

— Мне все требуется, — возражает Максан, — даже эта твоя… м-м-м… штука, которую ты сейчас сказала.

— Нет, ее как раз и не нужно, — говорю я, — я ее уже проделала, когда работала на тебя. Сейчас следующий этап.

— Ладно, — нехотя соглашается Максан, — а еще я хочу тебя пригласить сегодня к нам на ужин.

— Эм-м-м… — ну вот что я говорила? Только дай пальчик…

— Отец заинтересовался тем, что ты говорила про трудовой закон. И хочет тебя послушать. И, если все понравится, то предложить… Контракт. Пока другие не перехватили.

О-о-о…

Похоже, дела мои окончательно налаживаются!

Насколько, все-таки, правильными бывают импульсивные решения! Главное, всегда слушать свой внутренний голос.

Я вот послушала, сбежала вовремя от Максана, и теперь у меня свое дело, имеющее все шансы на успех. А где успех — там и моя независимость! Отлично же!

Глава 39

Я заканчиваю диктовать основные положения закона о труде, выдыхаю с облегчением.

Исса, похоже, тоже выдыхает, стараясь сделать это незаметно. Она все еще стесняется меня немного и боится, что я передумаю брать ее на работу.