Мастер зверей. Бог грома. Бархатные тени - Андрэ Нортон

Сторм распластался на решетке, просунув руку как можно дальше на ту сторону и осторожно начал кончиком ножа проверять все отверстия замочного круга. Пока он работал, Горгол и Логан сдерживали возбужденных животных. Он успел весь покрыться потом, прежде чем признал бесполезность своих усилий и с трудом вытащил руку из решетки. Если бы был какой-нибудь инструмент! Но в его распоряжении был только нож Горгола, точно такой же, как у него, а у Логана после плена вообще ничего не осталось. А применить бластер и выжечь замок рука не поднималась.

Сторм снова заколотил по упрямой решетке, и вдруг до него донесся знакомый визг. И визг этот доносился с другой стороны решетки! Сторм мысленно обругал себя идиотом. Ну конечно: эта решетка непроходима для них, а вот Хинг прекрасно пролез в одно из отверстий и теперь уже карабкался на прутья с другой стороны.

«Хинг! — подумал Сторм, — да, Хинг может здесь помочь. Но прежде всего надо взять себя в руки и полностью успокоиться. Учитель зверей не сможет управлять своей командой, если он не в состоянии справиться с самим собой». Это был основной принцип его профессии, и впервые со времени начала своей работы он нарушил его. Это напугало его не меньше, чем жуткое оружие хиксов. В конце концов, там была просто механическая мощь, а здесь его собственная ошибка, потеря квалификации.

Он проделал несколько дыхательных упражнений, возвращая себе обычный самоконтроль и избавляясь от нетерпения и паники. Сейчас надо было полностью сосредоточиться на Хинге, на его неуемном любопытстве, на его всепроникающих когтях. Сторм собрал все свои силы в жесткий мысленный приказ, совсем как тогда, когда он звал Баку.

Хинг замер, сложив лапки перед грудью и задрав мордочку, прислушался, потом быстро полез вверх по решетке, пока не ткнулся носом в лицо Сторма. Он был готов действовать и вопросительно щебетал.

Когда-то Хингу уже приходилось делать подобную работу. Он тогда откопал спрятанную машинку, сумел вскрыть футляр и поработал с нею так, что она превратилась в бесполезную груду деталей. Но тогда Сторм мог помогать ему, мысленно направлять его, а кроме того, у них был макет, и они хорошо потренировались на нем. А сейчас землянин и сам не знал устройства механизма и ничем не мог помочь. Он мог только поощрить любопытство Хинга, заставляющее его совать нос и коготь в любую дырку. К сожалению, у Хинга не было ни быстроты и сообразительности Сурры, ни безошибочного инстинкта Баку, и он хуже всех воспринимал мысленные приказы.

Сторм достиг предельной концентрации своих сил. Даже со стороны было видно, что он прилагает колоссальные усилия и вот-вот сорвется. Ни Горгол, ни Логан не могли понять, чем он сейчас занят, но оба видели его напряжение и хранили уважительное молчание.

Хинг перебрался по решетке к самому замку. Он держался за переплет прутьев задними лапами, а передними с любопытством охлопывал этот металлический круг. Сторм, всем телом прижавшийся к решетке, кожей чувствовал каждый удар когтей по металлу.

Хинг еще раз поскреб лапой замок и недовольно взвизгнул, то ли рассердившись на неподатливый замок, то ли недовольный звучащим в мозгу настойчивым приказом. Но он не отступил. Шипя не хуже, чем рассерженная Сурра, он попробовал упрямую штуковину на зуб, а потом снова застучал по ней когтями. Сторм так никогда и Не узнал, смог ли Хинг действительно разгадать это устройство или же случайно ткнул в нужное место, но из замка вдруг вырвался тоненький лучик света. Перепуганный Хинг, визжа, отскочил в сторону, а решетка вдруг дрогнула и поехала внутрь вместе со вцепившимся в нее землянином.

Он совсем обессилел и как во сне позволил Горголу отвести себя в сторону, чтобы пропустить лошадей. Там, поддерживаемый норби, он опустился на землю, бездумно уставившись на витающие в воздухе легкие облачка тумана.

— Ну и местечко! — негромко сказал Логан, и вместо обычной насмешки в голосе его прозвучал какой-то благоговейный страх.

Воздух был удивительно свежий, а кроме того — пахучий, пряный, словно здесь одновременно благоухали все цветы всех известных миров.

Собственно, так оно и было, но это выяснилось потом. Горгол помог Сторму подняться на ноги, и тот увидел Сурру, присевшую перед шаровидным кустом, усыпанным пурпурными цветочными венчиками. Блаженно жмурясь, принюхивалась она к его терпкому аромату. Лошади давно умчались пастись на пригорок, заросший свежей зеленой травой, явно происходившей из родного мира Сторма.

Землянин освободился от поддержки Горгола, пошатываясь, подошел к сосне и обнял ее ствол. Осторожно оглаживал он пальцами ее красноватую кору, ощущая запах смолы и нагретой хвои, сейчас для него более необычный, чем любые экзотические ароматы. Да, это был не сон и не мираж — настоящая земная сосна стояла на вершине пригорка среди другой земной растительности. Опершись спиной об ее ствол, Сторм огляделся. Взгляд выхватил чудесные кусты роз, тяжелые гроздья сирени и еще множество знакомых и незнакомых, но таких родных растений. И все пышные, все цветущие, все ЖИВЫЕ!

— Что это? — спросил, подойдя к нему, Логан. Он повернул свое разбитое лицо к этой цветущей зелени, словно подставляя его исходящим оттуда живительным токам.

— Это земные виды! — воскликнул Сторм, обводя рукой пригорок. — Все эти растения с моего родного мира! Но как они попали сюда?

— И где находится это «здесь»? — добавил Логан, — Посмотри, вот это уж, конечно, не с Земли.

Он схватил Сторма за руку и повернул его к другой части сада, отделенной от земного участка дорожкой из знакомого черного вещества. Разумеется, арцорец был прав. Эти странные кусты с голубоватыми закрученными листьями и гладкими, плоскими тарелками цветов никакого отношения к Земле не имели. Да и на тех мирах, где Сторм успел побывать, он не встречал ничего подобного.

С поляны, на которой паслись лошади, к ним подошел Горгол. Его обычно бесстрастное лицо выражало сейчас глубокое изумление.

— Столько растений — и все разные, — просигналил он.

Сторм снова повернулся, держась за сосну не столько от усталости, сколько из боязни выпустить из рук этот реальный предмет и остаться без опоры в этом странном мире нечеловеческих грез.

Он видел перед собой несколько участков с разной растительностью, они были разделены черными дорожками. Все они начинались прямо у входной дорожки и, постепенно расширяясь, уходили в глубину сада. Растения встречались и прекрасные, и странные, и даже жутковатые, но, как заметил Сторм, все их объединяло одно свойство — аромат. Растения, собранные из разных миров, наполняли воздух такими запахами, что начинала кружиться голова.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});