Наследие некроманта - Дем Михайлов

Услышав упоминание о ребенке, люди пришли в еще большее неистовство.

— Убийца!

— Четвертовать его!

— Сжечь живьем!

Стоящий рядом с плахой Квинтес поднял голову и бледно усмехнулся разбитыми и вспухшими губами.

— Он еще усмехается, тварь мерзкая!

— Детоубийца!

Поняв, что если они не поторопятся с казнью, то люди устроят самосуд и разорвут преступника в клочья, мужчина в черном камзоле кивнул палачу, свернул свиток и торопливо протараторил:

— За совершенные злодеяния Квинтес Лоркис приговорен к казни через обезглавливание!

Стоявшие рядом с Квинтесом стражники сноровисто уложили его на плаху лицом вниз.

— Смотри, сын! — глухо пробормотал отец, железной хваткой стискивая мое плечо. — Смотри и запоминай!

Сверкающее лезвие топора взмыло вверх и под единодушный вздох собравшихся людей резко обрушилось вниз с глухим чавкающим звуком. Брызнули густые струи ярко-красной крови, отсеченная голова с глухим стуком покатилась по доскам, обезглавленное тело осталось на месте, но в нем уже не было жизни.

Палач ухватил голову за длинные волосы и под глухой рев толпы поднял ее высоко в воздух.

Квинтес Лоркис был казнен.

Горожане еще что-то кричали, мужчина в черном камзоле пытался их перекричать, но всего этого я уже не видел — меня обильно выворачивало наизнанку, пачкая рвотой бок отцовского коня и попону. Леденец выпал из моей ладони и, ударившись о булыжную мостовую, разлетелся на мелкие красные осколки, показавшиеся мне каплями крови.

Один из стоявших рядом горожан брезгливо отпрянул в сторону и процедил:

— Вот гаденыш!

В следующую секунду Рикар оказался рядом, и от сокрушительного удара в челюсть ворчун улетел в толпу. Ухватив меня за шиворот, отец успокаивающе пробормотал:

— Все. Все уже, — и добавил, обращаясь к Древину и Рикару: — Поехали отсюда.

Покачиваясь на крупе лошади отца, я старался не смотреть в сторону окровавленного помоста, вокруг которого еще бушевала людская масса. Я глядел вниз, на шею лошади, и был твердо уверен лишь в одном — я больше никогда не буду есть леденцы. Никогда. Особенно красные…

Глядя вслед оживленно спорящим мастерам, я неопределенно покачал головой. Увиденный мною сон был всего лишь запомнившейся маленькому Корису публичной казнью убийцы. Вот только имя казненного сына рыбака отпечаталось у меня в мозгу раскаленным клеймом.

Квинтес Лоркис, простолюдин, убийца родичей.

Квинтес Ван Лорк, дворянин и верный пес Повелителя, без колебаний пошедший на верную смерть по приказу господина.

Всего лишь совпадение? Нет. Это один и тот же человек. По крайней мере та же самая душа. Получается, что я далеко не первый эксперимент Повелителя по вызову душ из мира мертвых. Он уже делал это раньше, и Квинтес Ван Лорк является этому великолепным доказательством.

И еще одна мелкая, но важная деталь — на том помосте, где отрубили голову Квинтесу Лоркису, не было священника. Ни одной фигуры в приметном белом балахоне…

* * *

Остаток дня я бегал по всему поселению, стараясь поспеть везде и сразу. Сразу ощущалось отсутствие ушедших с отрядом людей. Особенно лидеров.

Сегодня мы занимались переездом — если так можно назвать перетаскивание кроватей и вещей от одной стороны пещеры к другой. Сильно потесниться не удалось, но кусок площади у самой скальной стены пещеры оказался свободен для работ по расширению, чем сразу воспользовался Койн, прислав четырех коротышек с молотками и кирками.

Увидев всего четырех гномов, Древин презрительно выпятил губу, но вскоре ему пришлось ее быстро закатать обратно и примолкнуть — его десять человек попросту не поспевали выносить каменные обломки за четверкой гномов. Причем бородачи работали вовсе не на пределе сил. Да и выглядело это со стороны, словно работа скульпторов, а уж никак не беспорядочное махание кирками. Гномы внимательно всматривались в сплошную гранитную стену, задумчиво почесывали затылки или бороды, а затем наносили один выверенный удар, редко два, и приличных размеров кусок скалы обрушивался на пол. И так гномы наносили удар за ударом, потихоньку отколупывая от стены пещеры кусок за куском. Ни лишнего шума, ни облаков каменной пыли. До наступления сумерек гномы успели продвинуться вперед самое малое на три шага по всей длине стены, и остановились они лишь тогда, когда Нилиена ударами половника о котел начата созывать всех на ужин.

Остальные занимались тем, что вытаскивали каменные обломки из пещеры и сваливали их рядом с пристройкой. Вскоре во дворе образовалось две приличные груды камней — одна с крупными обломками, другая с мелкими осколками и щебнем. Этот материал пойдет на усиление стен и крыши жилой постройки.

Подросткам тоже нашлась работа — они копошились на присыпанном снегом пепелище, добывали из углей почерневшие фрагменты доспехов ниргалов и очищали их песком от гари. Качество железа, конечно, пострадало, но для перековки на лопаты и мотыги оно еще годилось. А если вспомнить, что мы находимся в лигах пути от самой захудалой кузницы, то каждый обгорелый обрывок кольчуги становится поистине драгоценной находкой. Тем более отец Флатис далеко и не может возмутиться столь богохульному делу, как попирание пепла усопших ногами. К тому же особого выбора у нас и не было — одно пепелище погребального костра было посреди двора, а другое посреди ущелья — в обход ходить не получится при всем желании. Что касается чумазых детей, то о пепле покойников, они думали в последнюю очередь и старательно выискивали кусочки металла, сопровождая каждую находку радостными возгласами.

Как всегда бывает, когда сосредоточишься на работе, время пролетает незаметно. Не успел я опомниться, как наступил вечер. Хитрован Древин не забыл о нашем уговоре и подослал ко мне гонца, на роль коего он избрал не кого-нибудь, а Стефия, зная, что от него я не отмахнусь, словно от надоедливой мухи. Увидев спешащую ко мне нескладную тощую фигуру, я невольно улыбнулся. Повязка с его головы уже исчезла, сменившись кривовато скроенной меховой шапкой. Последние два дня я видел Стефия лишь издали, когда он бежал на кухню за очередным ковшом горячей воды для лечебного отвара или чтобы отмачивать заскорузлые от крови бинты.

Добравшись до меня, Стефий поспешно выпалил:

— Господин, меня дядька Древин послал — они вас вместе с гномом уже заждались.

— В моем закутке? — уточнил я.

— Угу, — кивнул Стефий, чуть помялся и, собравшись с духом, выпалил: — Господин, возьмите меня с собой!

— Взять с собой? — с деланным удивлением переспросил я. — Куда?

— Господин! Все уже знают, что как только кончится буран, вы куда-то уезжаете. Возьмите меня! Я лишним не буду!

Вздохнув, я заглянул в умоляющие глаза подростка и отрицательно покачал головой:

— Не могу.

— Но почему, господин?! Ведь я уже два раза с вами ходил! Я не подведу! Вы же знаете!

— Знаю, — согласился я. — Более того — я тебе верю как себе самому. Но в этот раз ты останешься в поселении.

— Но… — попытался было настоять на своем Стефий, но я не дал ему этой возможности.

— Стефий! Сейчас ты единственный в поселении, кто сможет оборонить людей от нежити. В твоих руках — жизни раненых воинов. Кто о них позаботится, кроме тебя? А? Разговор окончен!

Я еще успел заметить заблестевшие от подкатывавших слез глаза Стефия, затем подросток развернулся и стремглав помчался к жилой пристройке. Проводив его взглядом, я вздохнул и перевел глаза на крутящийся у моих ног водоворот магической энергии. Поднес руку к его дрожащей верхушке и некоторое время наблюдал, как яркие искры проскакивают у меня между пальцев. Медленно повернувшись вокруг своей оси, я осмотрел двор и увидел еще шесть бурлящих разноцветных смерчей. Столь похожие и одновременно столь разные. Вновь взглянул на ласково льнущий к моим ногам смерч и сомкнул веки. Подождав несколько секунд, я открыл глаза и уставился на утоптанный снег. Смерч бесследно исчез. Вернее, стал невидимым. Вновь закрыл глаза, чуть подождал и открыл их. Смерч продолжал крутиться на том же самом месте, где секунду назад ничего не было. У меня получилось. С недавних пор я больше не испытывал трудностей, когда хотел увидеть разлитую вокруг энергию. Получалось с первой попытки. И точно знал, когда именно я достиг таких впечатляющих успехов — после той памятной беседы с умирающим от чудовищных ран Квинтесом. Именно тогда во мне поселилось ледяное чувство спокойствия обреченного на смерть.

Последний раз полюбовавшись на бурлящие всполохи энергии, я перевел взгляд на свое некогда вспоротое кабаном бедро и без труда увидел пробивающееся через живую плоть и меховую одежду зеленоватое свечение. Сфера продолжала исправно подпитывать удерживающие меня в этом мире заклинания. Пошарив рукой в кармане куртки, я добыл оттуда ледяной колючий шар сферы, которую лично вырезал из бедра ниргала, и, поднеся ее к своему бедру, внимательно изучил обе сферы. За сегодняшний день я проделывал эту процедуру не меньше пяти раз, и каждый раз получал один и тот же результат. Вживленная в мое тело сфера светилась гораздо тусклее, чем извлеченная из ниргала. Запасенная в стеклянном шаре энергия истощалась, и совсем скоро и без того нарушенная печать Арзалиса окончательно разрушится. У меня осталось совсем немного времени.