Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.) - Борис Флоря

А.С. Матвееву поручалось также обсуждать с гетманом вопросы отношений двух государств к Швеции, Бранденбургу и Дании[676], но они имели по сравнению с главными целями миссии А.С. Матвеева второстепенное значение. Чтобы способствовать успеху миссии, гетману было послано царское «жалованье» – 7 сороков соболей стоимостью 700 руб.[677].

Как ни спешил А.С. Матвеев, ему удалось встретиться с гетманом лишь 30 ноября[678]. Он еще не успел приступить к исполнению своей миссии, когда в царской ставке, медленно двигавшейся по направлению к Москве, стали появляться одно за другим литовские посольства, с которыми царю и его советникам пришлось договариваться, еще не зная ничего о результатах миссии А.С. Матвеева.

Появление в царской ставке первого из этих посольств было спровоцировано неосторожными заявлениями Н.И. Одоевского на заключительном этапе переговоров под Вильно. Как отметил в своем дневнике Киприан Павел Бжостовский, 31 октября Одоевский и дьяки, встретившись с посланцем комиссаров В. Комаром, «клятвенно обещались, что все будет возвращено, лишь бы только повидаться с царем»[679]. Позднее Одоевский снова обещал «с приездом своим (к царю. – Б.Ф.) все устроить»[680]. Правда, эти свидетельства К. Бжостовского не находят никакого соответствия в русской записи переговоров, но следует иметь в виду, что эти высказывания имели неофициальный характер, так как, по свидетельству самого К. Бжостовского, на официальных переговорах о них «и помину не было». Обещания, данные Одоевским, в дневнике затронуты в самом общем виде. Их конкретное содержание позволяют восстановить письма польско-литовских комиссаров в начале 1657 г., напоминавших о них своему русскому контрагенту. Судя по этим свидетельствам, Одоевский обещал, что шляхта сможет вернуться в свои владения на запад от Березины, не принося присяги, еще до созыва сейма, на котором будет решаться вопрос об избрании Алексея Михайловича на польский трон[681]. В письме К. Бжостовского Одоевскому говорилось об обещании послов, что, как только они приедут к царю, царь прикажет «уступить Княжества Литовского по Березынню без всяких статей и не дожидаяся сейму»[682].

Неудивительно, что сразу по окончании переговоров комиссары Речи Посполитой предприняли попытку добиться от царя выполнения этих обещаний. С этой целью они запаслись письмом от австрийских посредников, в котором те ходатайствовали, чтобы «для нашего всемилостивейшего цесаря и государя и для любви его поляком Великого княжества Литовского до Березы реки тотчас поступлено, понежто от ваших великих послов обещано». Если такое обещание не будет выполнено, то, подчеркивали посредники, это будет «противно всех християнских и всяких народов обычаев»[683]. Вместе с этим письмом посланец комиссаров Ян Корсак привез «статьи», содержавшие большой перечень предложений, адресованных Алексею Михайловичу[684].

Как и следовало ожидать, первым пунктом в этом перечне стояло предложение, чтобы царь вывел свои гарнизоны-«залоги» с территории к западу от Березины. Ян Корсак должен был также просить, «чтоб изволил государь в бископии и в шляхетские маетности проезжать урядником хоти посмотреть»[685], и добиваться освобождения пленных в соответствии с врученным ему списком[686].

В особом письме на имя Н.И. Одоевского, врученном Яну Корсаку, комиссары ходатайствовали о прекращении осады Старого Быхова и чтобы в эту крепость был «вольный путь и проезд»[687]. Среди предложений был и пункт о возвращении униатам церкви в Вильно[688]. Комиссары проявили заботы и о собственных интересах. Ян Корсак должен был ходатайствовать о возвращении владений всем представителям Великого княжества Литовского, участвовавшим в переговорах, а также целому ряду других лиц. Особую активность проявил при этом маршалок литовский К. Завиша, ходатайствовавший о передаче ему ряда владений, принадлежавших другим лицам – Кашпирской волости на Смоленщине, Белицы и двора в Вильно – бывших владений Януша Радзивилла. Кроме того, он просил освободить его владения от налогов. Чтобы расположить к себе царя, маршалок послал ему в подарок часы, принадлежавшие ранее Владиславу IV[689]. Немалую предприимчивость обнаружил и сам посланец комиссаров Ян Корсак, просивший не только вернуть ему «полаты» в Вильно и земли в Полоцком и Бельском уездах и в Ошмянском повете, но и пожаловать ему Мигновичи на Смоленщине[690]. Эти факты показывают, что одна из главных целей миссии Я. Корсака состояла в том, чтобы, используя заинтересованность царя в поддержке литовских магнатов и шляхты на будущем сейме, добиться немедленного восстановления (в той или иной форме) литовской власти на землях на запад от Березины.

Царь и его советники оказались в достаточно сложной ситуации. Комиссары добивались от царя ряда важных уступок, обещая лишь, что они окупятся в будущем, и не давая никаких гарантий. Вместе с тем нельзя было безоговорочно отклонять все просьбы, чтобы не вызывать у будущих избирателей отрицательной реакции и не привести тем самым к провалу кандидатуры царя на сейме. Положение было тем более сложным, что у русского правительства не было каких-либо контактов с магнатами и шляхтой Короны и оно могло каким-то образом воздействовать на них лишь через магнатов и шляхту Великого княжества.

Как показывают ответы царя на «статьи», привезенные Я. Корсаком, в царской ставке договорились решение главных, принципиальных вопросов отложить до того времени, как определится результат работы сейма, и одновременно удовлетворить разного рода конкретные просьбы от значимых лиц, поддержка которых на сейме могла бы понадобиться. Неудивительно, что большая часть просьб общего характера была отклонена в той или иной форме. Так, царь отказался выводить свои гарнизоны до того, «как то доброе дело в совершенье придет». Не разрешил царь вернуться в свои владения шляхте, которая не принесла присяги[691]. Из общих просьб была удовлетворена лишь одна: царь разрешил шляхтичам «присылать урядников», чтобы познакомиться с состоянием их владений, но эти «урядники» должны были «стацыи (расходов на свое содержание) не имать и не владеть»[692].

Вместе с тем царь разрешил выпустить пленных, об освобождении которых ходатайствовали комиссары[693], и разрешил комиссарам (но не другим шляхтичам) «своими имениями владеть и самим жить и урядников посылать»[694]. Если Я. Корсаку были возвращены лишь его имения в Полоцком уезде и Ошмянском повете[695], то отношение к просьбам К. Завиши было гораздо более внимательным – он получил не только бывшие владения Януша Радзивилла, но и «соболей на триста рублев»[696]. Царь разрешил также снять осаду с Быхова, приказал послать В. Госевскому 10 бочек пороху «безденежно» и «указал своим государевым ратным людем на шведа помогать»[697]. Эти указания царя – еще одно свидетельство особой заинтересованности царя в установлении контактов с подскарбием и польным гетманом Великого княжества Литовского.

Не успели закончиться переговоры с Яном Корсаком, как в царской ставке стали появляться один за другим посланцы литовских гетманов. 28 ноября приехал в Витебск и 6 декабря в Вязьме был принят царем посланец гетмана В. Госевского полковник Казимир Жеромский, отправленный в царскую ставку еще до приезда к гетману А.С. Матвеева[698]. Выбор в качестве посланца одного из наиболее видных и близких к гетману офицеров говорит о важном значении его миссии.

Официально он передал царю грамоту Яна Казимира, в которой сообщалось, что король поручил гетману «сослатца» с русскими воеводами для совместных действий против шведов[699], и грамоту гетмана сходного содержания[700], Однако, когда начались переговоры К. Жеромского с доверенным лицом царя – Ф.М. Ртищевым[701], вопрос об организации военных действий против шведов на них вообще не обсуждался. Правда, вопреки обычаю, записи переговоров не велись, и Ф.М. Ртищеву было приказано отвечать на все предложения только «словесно»[702]. Однако краткий перечень вопросов К. Жеромского и ответов на них был послан еще находившемуся у гетмана А.С. Матвееву[703], и знакомство с этим текстом[704] позволяет составить общее представление о целях этой миссии, которую обе стороны окружали какой-то тайной.

Из всех предложений К. Жеромского лишь ст. 2. «Трактование и отлучение [от шведов?] курфюрста» касалась в какой-то мере организации военных действий против шведов. Как касавшиеся той же темы можно рассматривать просьбы гетмана прислать ему 8000 ружей и выделить его войску территории, на которых оно могло бы кормиться (ст. 6, 7). Большая часть «статей» касалась, однако, совсем других тем: избрания царя на польский трон и взаимоотношений царя с «неприсягнувшими» магнатами и шляхтой. Вопросов об избрании касались лишь две статьи, но в них затрагивались очень важные вопросы. Первая содержала вопрос, что делать, если император попытается посадить на польский трон кого-либо из своих родственников и «с свейским королем соединение иметь будет» (ст. 1). Другой вопрос касался еще более важного для русской стороны вопроса. «А естли учинитца разорванье в том же едином государстве (т. е. при выборе царя произойдет конфликт между Литвой и Короной. – Б.Ф.) и как о том промышление чинить» (ст. 4). Таким образом, в отличие от сенаторов, приславших Корсака, В. Госевский проявил готовность обсуждать с русскими политиками возможную линию совместных действий в случае возникновения различных конфликтов при выдвижении кандидатуры царя на польский трон.