Владычество 3 - Рэнди Алькорн

выдвинутыми против тебя. Мы хотим предложить...

— Дайте мне угадать. Отпуск? Или вы хотите попросить, чтобы я уволился?

— Если ты уволишься, это твой выбор, — сказал Джесс. - Это может быть лучше всего для тебя и твоей семьи, я не знаю. Я надеюсь, что ты не уволишься. Но пока мы даем тебе оплачиваемый отпуск. Мы с Уинстоном обсудили это, и можем заполнять твою полосу другими статьями, пока все это не разрешится. Что ты думаешь?

Кларенс посмотрел на Уинстона, который не смотрел на него, затем на Джесса, который явно чувствовал себя в этом деле более неуверенно, чем в редактировании газеты.

— Я думаю, что ни Райлон, ни вы, ни кто-то другой из адвокатов «Трибьюн» ни разу не спросили меня, совершил ли я что-то плохое. Может быть, потому, что вы думаете, что я это сделал. Так вот — я не делал этого. И может быть, для вас важно не то, виновен ли я, а что меня обвинили. Но я невиновен, и если «Трибьюн» плохо выглядит потому, что кто-то оклеветал меня, это очень скверно для «Трибьюн». Уйти означало бы, что

113

я виновен. Это будет как раз то, к чему стремится тот, кто меня подставил. Я остаюсь и хочу продолжать писать. Конечно, вы можете уволить меня. Но если вы это сделаете, скажите Райло-ну, я подам в суд на «Трибьюн». Может быть, даже за дискриминацию сотрудника — представителя меньшинств. Да. Скажите Райлону, пусть он переварит это.

Кларенс прошел прямо к своему столу, выбрал тему для статьи, которая на его взгляд больше всего бы взбесила Райло-на Беркли и Рэгги Норкоста. Он вытащил папку с заметками и стал яростно печатать, сильно ударяя по клавишам.

«Центр для новых черных лидеров, включая Шелби Стила, Гленна Лаури, и Филлис Берри Майер, заявляет, что пришло время подчеркнуть самостоятельность черных, их экономическую власть и социальную стабильность. Они поддерживают точку зрения, что призыв к личной ответственности не должен больше быть карикатурой на «обвинение жертв». Они говорят: «Мы будем продвигать и приветствовать достижения черных, как доказательство нашего гуманизма, а не жаловаться, стенать и рекламировать неуспех черных как свидетельство того, что мы жертвы».

Центр — это часть движения, о котором большинство читателей не слышали, так как пресса не уделяет ему внимания (из-за надоевшей привычки журналистов считать единственными настоящими черными либеральных экстремистов).

Но явно, что встает заря нового дня для черных американцев. Я нахожу это здоровым и вселяющим надежду и призываю «Трибьюн» и другие средства массовой информации осветить это важное новое движение так, как оно того заслуживает. Я охарактеризую деятельность некоторых руководителей этого движения в будущих статьях».

— Готов к этому? — спросил Олли Кларенса. — Я думаю, мы проследили движение банковских счетов из офиса Норкоста к Харперу.

— Ты можешь это сделать?

— Это неофициально, — сказал Олли, — просто это был разговор о ситуации с Рэем в Сакраменто, и бац, следующее, что я узнал — этот факс, — он помахал бумагой, — некоторые интересные трансакции: например, 35 тысяч долларов перевели

114

со счета компании Норкоста на личный счет Харпера. Дата — 2 сентября.

— Это день убийства.

— Я должен был ожидать это в тот день, когда работа была сделана, но он явно опередил события, чтобы иметь наличные, когда эти ребята появятся в Сакраменто. Конечно, если бы выплата была на день позже, деньги могли бы вообще не перевести.

— Это чисто умозрительно, Олли.

— Да, но посмотри вот на что, — он показал ему еще один счет из национального банка в Сакраменто, — Харпер снял 35 тысяч долларов через два часа после того, как они были переведены. И видишь эту записку? — Кларенс кивнул. — Это означает наличность — 35 долларов наличными. Если бы он хотел купить лодку, заплатить за дом, он выписал бы чек. Когда ты снимаешь такие наличные, это значит, что ты не хочешь, чтобы какие-то документы связывали тебя с тем, кому ты собираешься передать это.

— Но в офисе Норкоста должны быть финансовые записи. Они должны бы объяснить, куда потрачены 35 тысяч долларов.

—- Нет сомнений, что они могут это объяснить. Харпер производит политические консультации на стороне. Он мог вообще создать липовые счета. Но неважно, как они объясняют это, я говорю, что не случайно стрелки пришли с 32 тысячами наличными покупать «Мерседес». Сколько людей кроме Харпера и наших ребят, ты думаешь, ходят по Сакраменто с такими деньгами?

— Что еще, Олли?

— Я мог бы пойти в двух направлениях: продолжать работать за кулисами, собирая материал для дела или выйти на Харпера, задать ему кое-какие вопросы, посмотреть, не нервничает ли он, и смутить его.

— Что именно ты собираешься делать?

— Моя интуиция подсказывает, что я должен выслать своих ищеек и увидеть, могу ли открыто спугнуть птичку, — Олли поднял трубку и набрал персональный номер Харпера, нажав селектор для Кларенса и включив громкость.

— Да, мистер Харпер, это Олли Чандлер, портлендская по-

115

лиция. Я звоню, чтобы задать вам несколько вопросов о деле, над которым я работаю.

— Что я могу сделать для вас, офицер?

— Детектив по убийствам.

— Что я могу сделать для вас, детектив?

Олли внимательно прислушался к модуляциям голоса. До этого момента голос не дрожал.

— Мы проверяем некоторые телефонные звонки и факсы между вашим офисом и офисом Норкоста в августе и начале сентября.

— Почему?

— У нас есть свои причины. О чем были эти телефонные звонки?

Харпер поколебался.

— Я провожу политическое консультирование для мистера Норкоста и полдюжины других политиков. Мы часто разрабатываем стратегию для компаний. Я обычно работал с ним в Портленде.

— Сколько часов вы посвятили Норкосту летом?

— Я не знаю. Как это связано с вашим расследованием?

— Я думаю, это было очень