Хороший брат - Даша Черничная

Подол моего сарафана поднялся вверх, оголив бедра и часть белых трусиков. Внутренней частью бедра я ощущала возбуждение Яра. Когда он вновь посмотрел мне в глаза, все внутренние запреты снесло к чертям.

Обхватив его голову обеими руками, я притянула парня к себе и впилась в губы. Знаю, что целовала больно, но не думаю, что Яру было до этого дело. Он отвечал еще более неистово: размазывал слюну между нами, прикусывал нижнюю губу, оттягивал ее и снова размазывал меня по жестким ромашкам, на которых я лежала.

Мы никогда в жизни так не целовались. Помешательство, сумасшествие. Наверняка, это именно оно, потому что я потянула футболку Яра и сняла ее, швырнув в сторону. Он нужен мне, тело к телу, кожа к коже. Только с ним я могла почувствовать себя живой.

– Наташка, - хрипло произнес он, отстранившись на долю секунды и снова припав к моим губам.

– Заткнись, - ответила я, едва оторвавшись от него.

Знаю, что он хотел сказать. Плевать. Даже если буду жалеть о случившемся. Плевать.

Забуду, снова сотру себе память, вычеркну из своей жизни, сделаю вид, что этого не было. Потом.

Но сейчас он нужен мне, как никогда в жизни. Я умру, если не почувствую Яра. Непременно расстанусь с жизнью, если не получу его тепла.

Ярослав, будто прочитав мои мысли, больно стянул с меня трусики, оставив на теле следы, и отправил их вслед за своей футболкой. Неожиданно он остановился и немного отодвинулся от меня. Заглянул в глаза, мазнул взглядом по пульсирующим от его щетины губам. Он давал мне шанс и выбор, хотел, чтобы я сама приняла решение.

Отдавал управление мне в руки, чтобы я могла распорядиться им, как заблагорассудится.

И я провела ладонью по его щеке, далее чуть ниже по шее. Обрисовала огонь, спустилась к груди, очертила абстрактный треугольник у сердца. Потом царапнула ноготками литой пресс и темные волосы, уходящие за резинку шорт, и набрав в грудь воздуха, запустила руку под эту резинку.

Яр хрипло простонал и опустился на меня всем телом, вновь целуя губы, шею. Развел мои ноги шире и нежно провел ладонью по внутренней стороне бедра. По телу пробежал электрический заряд и осел внизу живота, сплетаясь в паутину наэлектризованного желания.

Одним резким движением Ярослав впечатал меня в цветы и вырвал из горла глухой стон, перемешанный с его именем:

– Яр…!

Я вскрикнула, и парня окончательно унесло, смыло волной и утянуло в пучину штормового моря вместе со мной. Размашистыми движениями он припечатывал меня к траве, каждый раз вырывая стон. Моя голова металась по земле, руки хаотично блуждали по сильному, горячему и такому родному, близкому телу. Я вырисовывала на нем новые узоры поверх забитых под кожу татуировок.

Если бы было можно написать на его теле - я бы непременно закрепила там слова о ненависти, о злости и отчаянии. И перекрыла бы это словами о любви, о неимоверной тоске, жажде, о болезненной, невыносимой нужде по нему.

Он мучил меня, доставлял страдания и возносил к небесам. Я выкрикивала его имя, больно впивалась в волосы и терзала губы. Ярослав окончательно сорвался и пробормотал несвязно:

– Девочка…моя… любимая… самая… нежная…

Я пропускала все мимо ушей, сейчас слова не нужны. Только его тело и огонь, сжигающий снаружи и внутри. От него ко мне прошел ток, мои ноги свело судорогой, а внизу живота разлился жар, и все это с его именем на устах.

Ярослав обессиленно упал рядом и прерывисто дышал, жадно хватая спасительный воздух так, будто за ним бежала стая волков. Я тоже пыталась выровнять дыхание.

– Наташка, - начал Яр, но я перекатилась на бок и закрыла ему рот ладонью.

– Молчи. Пожалуйста-пожалуйста, молчи, - взмолилась я.

Ярослав взял мою ладонь, оторвал от своих губ, поцеловал запястье, посмотрел глазами, в которых отражались небесные блики и убил меня тремя словами:

– Я люблю тебя.

Я зарычала, подскочила с места, подхватила свое белье, на ходу оделась и ушла. Слышала, что Яр тоже поднялся.

– Не ходи за мной, - бросила ему и пошла к деревьям.

Парень послушался, и я была благодарна за это. Необходимо привести себя в порядок и побыть в одиночестве.

Зайдя в тень деревьев, я прислонилась спиной к стволу и обессиленно скатилась вниз, больно царапая кожу. Отсюда мне открывался хороший вид на поле и Туманова. Он поднялся на ноги, со злостью натянул футболку и начал размашисто срывать стебли полевых ромашек, перекидывая их из одной руки в другую.

“Я тебя люблю”. Больнее сделать просто невозможно.

Что сказать в ответ?

И я тебя люблю? Ты сволочь, но я люблю?

Ты снова обидишь меня, но я по-прежнему буду любить?

Ты уедешь, а я останусь тут и буду любить тебя, как и раньше? Так?

Ведь можно сделать вид, что ничего не было. Представить, будто мы - просто мираж прошлого, не более.

Я успокоила бешеное сердце, встала, поправила волосы, достав оттуда парочку веточек, выпрямила спину и вышла из своего укрытия.

Ярослав уже был возле машины и, склонившись над капотом, заливал воду. На меня он не обратил никакого внимания. Это царапнуло изнутри, но так даже лучше. Я открыла дверь и собралась сесть, но увидела на пассажирском сиденье огромный, несуразный, корявый, сорванных на эмоциях, со злостью и при этом невероятно красивый букет полевых ромашек.

К горлу подкатил ком, и я поспешила проглотить его. Подняла букет, села и бережно положила подарок себе на ноги. Всю округу обнесет такими темпами.

Ярослав закрыл капот, закинул назад гитару и сел на водительское место. Уезжать он не спешил. Повернув голову, молча сканировал меня.

– Спасибо за цветы, - сказала из последних сил.

– Я люблю, Наташа. - Пожалуйста-пожалуйста, не надо, я не выдержу… уткнувшись носом в цветы, я прикрыла глаза. - Ты - самое лучшее, что было со мной. Ты ошибаешься, если думаешь, что я отступлюсь. Больше я не совершу такой ошибки.

хештег #она_его_пока_не_простила кровожадные вы мои крошечки ❤❤❤