Заратустра. Смеющийся пророк - Бхагаван Раджниш

Всякое сравнение необходимо прекратить. Вы должны принять себя такими, какие вы есть — именно такими вы нужны существованию. И именно такими вы должны любить себя — не нехотя, но с радостью. Тогда, возможно, ваша любовь начнет изливаться также и на ближних. Это определенно. Когда вы так переполнены любовью, она непременно начинает литься через край; а в противном случае любовь к ближнему — самая трудная вещь на свете.

У Иисуса два высказывания. "Любите врагов ваших, как самих себя". Это легче, ведь враг далеко, он не досаждает вам постоянно. Но ближний... "Возлюби ближнего своего, как самого себя" — это самое трудное дело; он постоянно досаждает вам. Но если вы умеете любить себя, ваша любовь даст вам огромное понимание других. Если вы приняли себя, вы сможете принять людей такими, какие они есть. Это не их вина — существование дало вам определенную индивидуальность, и точно так же существование дало им определенную индивидуальность. Они за это не отвечают. И если вы можете любить себя, вы можете любить весь мир. Да, и даже ближнего.

С помощью этого слова до сих пор лгали и лицемерили больше всего, и особенно те, кого с трудом выносил весь мир.

И поистине, это вовсе не заповедь на сегодня и на завтра - учиться любить себя. Напротив, из всех искусств это самое тонкое, самое мудреное, самое высшее и требующее наибольшего терпения. Это не заповедь, это искусство, дисциплина; вы должны научиться. Возможно, любовь — величайшее искусство в жизни. Но все думают, что способность любить - врожденная, поэтому никто не совершенствует ее. Она остается грубой и примитивной. А ее можно очистить до таких вершин, с которых вы сможете сказать: любовь — это Бог.

Едва ли не с колыбели дают нам в наследие тяжелые слова и ценности - "добро" и "зло" — так называют наследие это. И во имя их прощают нам жизнь нашу. Заратустра говорит: "С самой колыбели нас заставляют принять определенные идеи о добре и зле. Если вы их не примете, у вас не будет возможности выжить". Ребенок так беспомощен. Он не может жить самостоятельно; он зависим. Без всякого злого умысла, просто от бессознательности, родители все время пользуются положением, в котором находится ребенок, и навязывают ему идеи добра и зла. Если вы принимаете их — а обычно всем детям приходится согласиться с ними. И во имя их прощают нам жизнь нашу — тогда вам прощают то, что вы живы; иначе ваша жизнь становится грехом, которому нет прощения.

Но истина в том, что все наши представления о добре и зле так прогнили и устарели, так отстали от жизни, что нуждаются в постоянном изменении. Но они остановились. Жизнь продолжает меняться, но наши представления о добре и зле не меняются. И из-за этих представлений мы не можем жить полной жизнью. Они мешают нам. Между жизнью и нашей идеологией лежит огромная пропасть.

Один врач из моей деревни, брамин высокой касты, считался очень мудрым человеком. Я часто ходил к нему с отцом. Мой отец очень дружил с ним; они были почти ровесниками. Когда он чувствовал, что вот-вот чихнет, он немедленно начинал щелкать пальцами. Я был очень удивлен и поинтересовался:

— Что общего между чиханием и щелканьем пальцами? Он ответил:

— Когда вы чихаете, возникает промежуток, и в вас могут войти духи.

Я воскликнул:

— О Боже! — ведь он был самым мудрым в деревне. Так что я сказал:

— Ну ладно.

И вот, каждый раз, когда я видел его, хотелось мне чихнуть или нет, я начинал. Скоро это охватило весь город. Я сказал одноклассникам:

— Когда вы идете по его улице, если увидите его в магазине, пощелкайте пальцами.

Он стал очень злиться на меня. Он начал гоняться за людьми, говоря:

— Зачем вы это делаете? Но люди отвечали:

— Мне хотелось чихнуть. Что я могу поделать, если мне расхотелось? Просто я почувствовал, что могу чихнуть. Вы хотите, чтобы я впустил их?

— Нет, — отвечал он, — это было бы неправильно. Когда вы чувствуете желание чихнуть, просто сделайте так, и духи не смогут войти.

Я говорил отцу:

— Какая глупость. Ты думаешь, духи испугаются этого щелканья? И почему чихание дает им возможность войти внутрь?

Но он возражал:

— Этот врач очень мудрый человек; он знает все писания. Все святые находятся в его доме. Но тебе больше не разрешается ходить в его дом. Он сказал мне: "Ваш мальчик опасен — он подговорил почти тысячу школьников. Я не могу работать, когда вижу, что на улице кто-то стоит".

Мой отец сказал ему:

— Они не делают вам ничего плохого. Они просто щелкают пальцами; пусть себе щелкают. Но он ответил:

— Это невыносимо — они делают из меня посмешище.

Он бегал за школьниками с палкой. Это стало еще заманчивей — даже для тех, кто не учился в школе, даже для соседей.

Его жена очень любила меня. Я не мог войти в их дом через переднюю дверь, потому что он сидел там со своей палкой; и он сказал ей, что побьет меня, если я попадусь... Так что мне приходилось приходить со стороны задней двери, чтобы повидаться с его женой. Я говорил ей:

— Как-нибудь вы тоже попробуйте щелкнуть пальцами. Она ответила:

— Я уже думала об этом.

Она была гораздо моложе его. Это была его третья жена; две умерли. Она сказала:

— Я уже думала об этом, но боюсь, если я попытаюсь сделать это, он может очень разозлиться. Я сказал:

— Не волнуйтесь. Что он может сделать? Вы моложе, сильнее; он стар. Не волнуйтесь — и перед тем, как сделать это, спрячьте его палку.

Так она и сделала. На следующий день, когда я проходил мимо его дома, он позвал меня и сказал:

— Ну хватит. Ты подговорил даже мою жену! Вчера ночью я, было, пошел спать, а она сделала это! Я сказал:

— Я не могу войти к вам. Он ответил:

— Я знаю, ты приходишь через заднюю дверь. Дашь ты мне жить в этой деревне, или я должен уехать? Ведь теперь уже вся деревня насмехается над тем, что вполне традиционно; мой отец делал так, мой дед делал так.

Я сказал:

— Это ничего не значит. Вам придется доказать мне... Я могу остановить всю деревню; я могу постучаться во все двери и сказать им: "Он говорит, что сожалеет и не будет делать этого впредь". Но либо дайте мне научное объяснение, либо терпите.

Он ответил:

— Лучше я перестану сам щелкать пальцами. Духи не в состоянии измучить меня так, как мучает вся деревня. Моя работа полностью нарушена. Даже мои пациенты смеются, когда мне приходится оставлять их на полуслове и бежать за кем-то.

В городке говорили: "Что случилось с этим так называемым мудрым человеком?" Вся его мудрость была разрушена единственной вещью. Даже обычные люди начали думать: "Это глупо. Мы и раньше замечали это, но не обращали внимания; мы думали, это просто эксцентрическая идея, каприз. Мы никогда не спрашивали его, если он оборонялся от привидений — а теперь целый город борется с привидениями".

Возможно, что-то имеет корни в традиции, и многие века это считалось добром или злом. Но вы должны быть созвучны с сегодняшней жизнью. Вы должны быть современными. И вы должны постоянно проверять, актуальны ли ваши представления о добре и зле; вас удивит, что они не соответствуют современности.

Что хорошо в одном контексте, становится плохим в другом контексте. То, что в одном контексте кажется злом, в другом контексте злом не является. И в потоке жизни, где все меняется, вы должны быть созвучны изменениям — только тогда вы сможете жить тотально, полно, радостно. Иначе вы отстали на две тысячи лет, и пропасть так велика, что вы уже мертвы; с таким же успехом вы могли бы лежать в могиле. Ваша идеология, если она устарела, если она не обновляется каждый момент, становится вашей могилой.

И потому допускают детей до себя, чтобы вовремя не дать им полюбить самих себя. Мать говорит ребенку: "Люби меня, я твоя мать". Отец говорит: "Люби меня, я твой отец", как будто в этом есть некая необходимость: просто, раз он отец, его нужно любить. Единственное, что необходимо — это любить самому, отец вы или нет, мать вы или нет. Если вы любите, ребенок ответит любовью. Не говорите ребенку: "Я твой отец, поэтому ты должен любить меня". Это сделает его любовь очень маленькой. Тогда ему не нужно любить кого-то другого, потому что это не его отец.

Более понимающим родителям следует постараться любить ребенка, чтобы он учился отвечать любовью; так что всегда, когда его любят, он ответит любовью. Любя ребенка, вы даете ему понять, что он заслуживает любви. А когда он почувствует, что достоин любви, он будет любить себя. Это единственный способ научить его правильно любить себя и отвечать любовью каждому, кто любит его.