Домоправительница для Бездушника (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

— Вредина, такой момент порушила. Всё, я обиделся.

Ещё и губки надул, и голову отвернул с видом страдальца-великомученика. Совесть, которой у меня, как у ведьмы, быть вообще-то не должно, взвыла в голос. Эх, какая у меня всё-таки дурацкая натура, любопытство и раскаяние вылезают в самый неподходящий момент! Я ласковой кошечкой потёрлась о грудь Светозара. Просительно заглядывая ему в глаза, заканючила тоном маленькой девочки:

— Свет, ну, Светик, Светусик…

Светусик окончательно доконал некроманта, он захохотал, сгребая меня в самые настоящие медвежьи объятия:

— Я так понимаю, лучше откликнуться, пока ты мне ещё какую-нибудь дразнилку не придумала? Сенька, тебе кто-нибудь говорил, что ты прелесть?

Я головой мотнула, не давая себя увлечь и отвлечь:

— Свет, как мы выбрались?

— А мрак его знает, — беззаботно откликнулся некромант, глядя на меня так, что мне стало одновременно сладко и страшно, — нашлись у меня какие-то ещё привязки.

Откуда-то вдруг повеяло холодом, я села, испуганно ойкнула, натягивая на чётко прорисовывающуюся сквозь тонкую ночную рубашку грудь одеяло:

— У тебя… кто-то есть?

Конечно, не монахом же отшельником Светозар жил все эти годы, терпеливо дожидаясь моего триумфального появления! Вот уж воистину, возмечтала курица о соколином полёте!

— Есть, — не стал спорить некромант и принялся, нарочно не замечая моего огорчения, методично загибать пальцы. — У меня есть ты, я сам, мой друг Святогор, мой дед, точнее, память о нём, мои пациенты, их родичи и знакомцы. Смотри, какой большой список получается. И это я ещё его специально сократил, всех поимённо не вспоминая.

И глазками тёмными кристально-честными на меня хлоп-хлоп. Вот ведь паразит, всё прекрасно понял и не упустил возможности поиздеваться над девушкой! Я укоризненно засопела, но совесть у Света если и была когда, то уже давно съехала, не оставив обратного адреса, а потому вместо раскаяния я услышала сдавленное похрюкивание, очень скоро сменившееся заливистым смехом. Я шмякнула хохочущего некроманта подушкой, он в ответ притянул меня к себе и уютно устроился головой у меня на плече. Я замерла, боясь спугнуть волшебный момент. Впрочем, желающих влезть с ногами на запретную, вообще-то, территорию личной жизни и изрядно там потоптаться нашлось немало. В окошко требовательно затарабанили, в дверь тоже загрохотали, причём так, что я лишь удивилась, как не очень прочное дерево выдерживает такой напор. Свет судорожно втянул воздух через плотно стиснутые зубы, из кровати ловким звериным прыжком выпрыгнул, меня в одеяло, словно куколку завернул, по щёчке погладил, ещё и в кончик носа поцеловал:

— Ты отдыхай, а я разберусь, кто там такой нетерпеливый.

Угу, разберётся он, мне, между прочим, тоже интересно! Да и волнительно, а ну, как деревенские жители решат, что им такое счастье, как некромант-оборотень с даром целителя даром не нужен? Или вообще по старой недоброй традиции захотят поиграть в игру: «Гори-гори ясно», подперев дверь колом и запалив дом некроманта с четырёх сторон? Я поспешно выскочила из кровати, поёжилась (всё-таки в комнате прохладнее, чем под бочком у Светозара) и принялась лихорадочно одеваться, путаясь в рукавах и не попадая пуговицами в петли. Обувь вообще категорически не желала ловиться и налезать на ноги, уворачиваясь от меня, словно юркая рыбка, которую я решила половить в ручье голыми руками. Да что же такое-то в самом деле! Сдавленно зарычав, я всё-таки натянула обувь, удивлённо нахмурилась, с чего бы это она мне вдруг жать стала, посмотрела на ноги, тихонько ругнулась и поменяла правую и левую туфлю местами. Ну вот, я готова. Я машинально провела рукой по волосам, охнула и заметалась по комнате в поисках гребня. Конечно, можно не мучиться и выйти к людям как есть, да как бы тогда количество живых и здоровых обитателей деревни резко не сократилось. Свой гребень я так и не нашла, пришлось позаимствовать гребень Светозара, деловито расположившийся в компании бритвенного набора в небольшом закутке рядом с умывальником. Странно, но когда я взяла гребешок в руку, мне показалось, что по нему словно искорка промелькнула. Может, свет какое-то защитное заклинание на свои вещи наложил? Я с сомнением покосилась на гребешок, перевела взгляд на своё отражение в зеркале, невольно вздрогнула, вздохнула и принялась причёсываться. Надеюсь, я не полысею, а впрочем, лысой мне не придётся каждое утро скакать по комнате в поисках невесть куда запропавшего гребня или измятой, словно её корова жевала, ленты. К моему искреннему удивлению, волосы в этот раз вели себя очень прилично, под гребень ложились, словно спелая трава под серп, вот всегда бы так! Я заплела косу, удовлетворённо улыбнулась своему отражению и чинно и степенно выплыла к посетителям, которые по уже сложившейся традиции расположились на кухне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Услышав стук в окно и грохот в дверь, я решила, что к нам нагрянула вся деревня. Возможно, так оно и было (пока я собиралась, Светозар вполне мог выставить за дверь большую часть визитёров), только на кухне, попивая чай и лакомясь румяными пирожками, источающими такой аппетитный запах, что мой рот моментально наполнился слюной, сидели четверо: сам Светозар, Всеведа, Святогор и ещё один крупный мужчина, до глаз заросший густой пшеничного цвета бородой, вьющейся крупными кольцами.

— Проходи, милая, — заворковала Всеведа, наливая в кружку молока и придвигая мне блюдо с пирогами. — Присаживайся, откушай, а после и потолкуем. Кстати, позволь тебе представить Ягодора, старосту нашей деревни.

Бородатый мужчина встал из-за стола и низко поклонился мне, почтительно прижав широкую, похожую на лопату, ладонь к груди. Я даже покраснела смущённо, не привычная к таким почестям и поспешно спрятала лицо в кружке молока.

— Позвольте мне выразить вам своё почтение веми, — пробасил Ягодор, опять присаживаясь и поглаживая густую бороду, — Всеведа поведала нам о вашем даре, не забыв упомянуть о добром сердце и благородных помыслах. Я искренне счастлив, что такая славная веми прибыла в нашу деревню.

Я негромко поблагодарила старосту за тёплые слова и поспешно перевела разговор в русло, особенно меня беспокоящее: да, правильно, на Светозара.

— Надеюсь, ваше отношение к Светозару не изменилось?

Мда, дипломатия совершенно точно не мой конёк, жонглировать витиеватыми фразами я так и не научилась. Мужчины воззрились на меня, словно у меня клыки в локоть длинной выросли, за спиной чёрные крылья распахнулись, а глаза засветились красным огнём. Всеведа же и вовсе потянулась лоб пощупать, сердобольно шепча что-то про переутомление, кое пагубно сказывается на хрупком девичьем здоровье.

— А с чего бы вдруг мне менять отношение к нашему целителю? — удивлённо пробасил Ягодор. — Ну да, чудно, что он столько лет своего внутреннего зверя прятал, словно есть что-то постыдное в оборотнях, — мужчина обиженно головой качнул, а его внутренний зверь, тоже медведь, кстати, которого я только сейчас и заметила, обиженно прикрыл глаза лапой. — Так на то, поди, причина была.

Светозар коротко и жёстко усмехнулся:

— Ещё какая.

— Так расскажи, касатик, — Всеведа материнским жестом погладила некроманта по голове, — сам знаешь, не пустого любопытства ради спрашиваем, ты же нам всем родной да любимый. Поведай о печали сердечной, глядишь, легче станет, найдём вместе способ развеять горе, утишить боль.

Светозар чуть заметно нахмурился, бросил на меня вопросительный взгляд. Я, разумеется, с готовностью кивнула, пересела поближе и взяла Света за руку, ободряюще сжав его ладонь. Некромант вздохнул:

— Что ж, если вы все настаиваете…

Матушка Светозара происходила из древнего рода, славного сильным даром некромантии. Женщины, правда, были всего лишь носительницами сил, зато мужчины все как один обретали прямо-таки удивительные способности к некромантии, могли не только духов призывать, но даже ушедших за грань возвращать. Дед Светозара, Святополк Храбрович, в своей дочери единственной души не чаял, хоть в ней дар некроманта, как маги любят говорить, спал глубоко и крепко, проще говоря, вообще почти не ощущался. Святополк был уверен, что внук, дочерью рождённый, будет сильным и сможет продолжить славу рода.