Три мести Киоре 2 (СИ) - Наталия Корнеева

дворцом, узнайте там, что они организуют, и решите, что еще нужно будет устроить.

— Я поняла вас, ваше сиятельство. Но, прошу, сводите Паэту погулять куда-нибудь до свадьбы. Пускай люди думают, что между вами есть хотя бы добрые отношения.

— Не могу сказать, что мне это нравится, но хорошо. Надеюсь, Вы понимаете, что времени у меня не так много.

— Паэта прибудет на встречу в назначенное вами время, ваше сиятельство, — кивнула умная женщина.

Нужным временем оказался обед через несколько дней, и Доран со своей невестой встретились у парка. И только войдя под руку с Паэтой под кроны деревьев и увидев огромный фонтан, он вспомнил… Вспомнил, что именно здесь познакомился с Лааре.

— Ваше сиятельство? — осторожно спросила остановившегося мужчину Паэта.

Глаза, столь похожие на глаза его Лааре, посмотрели снизу вверх с кротостью и легким испугом. «Фальшивка. Не замена», — отметил Доран.

— Вы прекрасно выглядите, — сменил он тему. — Давайте я покажу вам аллею розовых кустов.

Нераскрывшиеся бутоны прятались среди веток, и аллея пустовала. Они медленно шли по дорожке… Дул прохладный ветер.

— Скажите, если замерзнете.

— Да, ваше сиятельство, — отозвалась ему Паэта, и голос ее растворялся в шорохе листьев.

Они вышли к центру парка с фонтаном, где прогуливались пожилые франты и их дамы, получившие право ходить по городу без сопровождения юноши из дворян, семейные пары, надоевшие друг другу за много лет и глазевшие на окружающих, чтобы хоть как-то развеяться.

На них смотрели, но, поскольку Доран ни с кем не спешил заводить беседы, проходили мимо, кланяясь и кивая. Знакомую фигуру он различил издалека — Ниира шла под руку с бароном навстречу ему. Девушка не выглядела ни расстроенной, ни довольной — никакой. Она шла, словно отбывала такой же долг показаться на людях. Неопрятно одетый барон шатался, а баронета словно удерживала от падения и его, и осколки собственной репутации.

Там, где от фонтана вглубь парка отходила тенистая аллея, сейчас, в пасмурную погоду, мрачно-серая, словно одетая в траур, их пути пересеклись. Пара поклонилась герцогу. Короткий взгляд из-под ресниц, и в нём не отчаяние юной девушки, а спокойствие взрослой женщины. Они бы разошлись, пошли бы каждый своим путем, если бы откуда-то, словно из-под земли, рядом не возникла старая графиня.

— Добрый день, ваше сиятельство! Вижу, вы тоже прогуливаетесь с вашей невестой? — улыбнулась она ему, отодвинув одним движением бедра барона от Нииры.

— Да, вышли ненадолго, — коротко ответил он.

Взгляд с лица с избытком краски снова перешел на Нииру — та смотрела куда-то в сторону, придерживая барона. Ему показалось, что выглядела она очень устало, либо же свет так лег, сделав ее кожу сероватой и бледной.

— А мы выбираем платье для Нииры на свадьбу. Такая суета, такая суета… Вы меня должны понять.

Старая графиня выразительно посмотрела на его невесту, и Паэта, как дрессированная собачка, бледно улыбнулась:

— Конечно. Так много забот… Но все они приятны.

— Разумеется-разумеется! Не будем вам больше мешать!..

И старая графиня, словно военачальник маленькой армии, увела барона и баронету.

— Я замерзла, ваше сиятельство, — услышал он Паэту.

— Я найду вам экипаж, — кивнул он, сворачивая к выходу из парка.

Отчего на сердце стало тяжело, Доран так и не понял. Спешно расставшись с невестой, вернулся к работе — и стало еще тяжелее, потому что дела выглядели так, что он уже мог прощаться с должностью.

— Сложно, ваше сиятельство, — докладывал ему следователь в клетчатом шарфе. — Девушки все разные, одна с другой не знакомы, как и их семьи. Статус, возраст, воспитание — всё разнится! Разве что все они из простых, не из дворян…

Доран листал папку с документами по убийствам девушек. Фотокарточки, схематичные выводы, вопросы — и ни одного ответа. Но должно же быть хоть что-то… Хоть что-то…

Слова перед глазами сливались в черных змей, что свивались кольцами, путали, распадались на отдельные буквы, из которых складывались совершенно разные слова.

— Подожди… Что-то здесь есть…

Доран всмотрелся в змей, и они, разделившись обратно на слова, принесли ответ.

— Все они бывали в юго-западном районе. Одна работала, другая навещала родственников, третья… — Доран сверился с основными данными по ней, — она определенно ходила на работу через этот район, другой дорогой было бы неудобно… Посмотри по остальным, может, найдутся совпадения.

— Да, ваше сиятельство! — и, собрав папки, он покинул его кабинет.

Незаметно подкралась ночь, и Истиаш принес ему лампы.

— Как ты ходишь домой?

От вопроса мальчишка замер в нелепой позе, но тут же вытянулся, приняв солидный вид.

— Матушка мне свечи и зажигалку дает. Я тут рядышком живу, ваше сиятельство, так что недалеко мне идти.

— С завтрашнего дня уходишь домой до заката, какие бы ни были дела, понял?

— Да, ваше сиятельство!

Домой Доран вернулся к рассвету, когда особняк спал глубоким сном, тем самым, что дает больше всего сил для будущего дня. Черной, согбенной заботами тенью он поднялся по лестнице, оставляя за собой следы грязи, но ушел не в спальню — в кабинет. Брошенный на пол мундир, и он падает в кресло. Яркий блик фонаря ловит фотокарточка на столе. Внутри что-то глухо заворочалось, когда он потянулся и повернул рамку, чтобы увидеть портрет.

Знакомая боль, заставлявшая его цепенеть, не пришла. На него смотрела родная, любимая им женщина, он помнил каждую черточку ее лица, ее осанку, линию плеч, ее улыбку, но одержимость вернуть ее в свою жизнь не перехватывала дыхание — не возвращалась.

Пятнадцать лет прошло… Его знакомые, кто овдовел, как один создавали семьи по второму, по третьему разу, и самое долгое вдовцом был один граф в течение шести лет, но потом он сдался юной рыжей бестии, к ногам которой бросил все свое состояние.

Вдох, и легкие вместе с запахом сырой ночи словно наполнила новая жизнь. Она подкралась к герцогу, как волк в глухом лесу, и пока только нежно прикусила шею добычи — не отпустит, будущее неизбежно. И глаза у того волка — светло-зеленые. А у Киоре — оскал дикого животного. У Нииры — упорство хищника, преследующего цель.

Кто есть кто? Как не запутаться, как разобраться? Как понять себя и другого человека? Север словно убрал из его жизни всё лишнее, наносное. «Я ведь занимаюсь всем этим, потому что императорскому приказу не возражают и друзья. Мне это не нравится. Я устал», — признаться, пускай лишь в мыслях, в своих слабостях, в своих желаниях подобно тому, чтобы взойти на эшафот. Доран дернул воротник рубашки.

Почему Ниира так похожа на Лааре? И не выдумал ли он это? Не важно.