Дальний и Ближний - Вийя Шефф

мне.

— У меня есть, — вынимаю из кармана.

Закуриваем. Молчим.

Москвич всматривается в противоположный китайский берег.

— Никогда не видел так близко заграницу, — выпускает дым. — Вроде вот она, всего в двух шагах, а нельзя. Сколько здесь метров?

— Семьсот пятьдесят вроде…

— О! Даже километра нет. Минут за пятнадцать можно дойти.

— Рискните.

— Бегают?

— Бывает…

— Ловят?

— А вы как думаете?

— Давай на «ты». Мы не в кабинетах.

— О’кей, — соглашаюсь. — Очень странно, что ты своим не доверяешь.

— А они мне не свои, — глубоко затягивается. — Своим я доверяю. А этим нет.

— Почему?

— Интуиция. Алина не рассказывала ничего? — смотрит вопросительно.

— Что-то рассказывала, но теперь я сомневаюсь, что это была правда.

— А про Аксёнова?

— Знакомый, который помог ей переехать к нам.

— Ясно. Странный тип…

— Согласен. Она его побаивается, но почему — не говорит.

— И не скажет. Сама не знает, — задумчиво.

— Как это?

— Так это, — не вдаваясь в подробности. — Он умеет.

— Ты её на совсем увозишь?

— Нет, — закуривает вторую сигарету. — Пока сюда летел девять часов, чуть уши не опухли от желания курить, — объясняет. — В начале марта будет суд. После него Алина вернётся к прежней жизни.

— Суд? Над кем?

— А это тебе знать не положено. Не волнуйся! Я с неё глаз не спущу всё это время. Если с ней что случится — с меня три шкуры снимут. Ну, и с работы попрут, естественно. Ещё и с волчьим билетом. Меня потом даже охранником в супермаркет не возьмут, — усмехается.

Во мне начинает подниматься ревность.

Алина и он вдвоём двадцать четыре на семь. А мужик он на вид нормальный, подобные девчонкам нравятся. Как говорит Ксюха — брутал.

И мне такое соседство рядом с Белкой не по кайфу.

— Поехали, — говорит, докурив сигарету.

— Куда?

— Собаку надо домой отвезти, а то туда с живностью не пускают. У них своя. С усами и шестилапая, — шутит.

Да ладно⁈

Мы едем ко мне. Москвич поднимается со мной.

— Можно? — просит разрешение осмотреть квартиру.

— Да.

На кухне накладываю Дикому побольше корма и наливаю воды в миску.

Гость внимательно осматривает вещи в комнатах. Заглядывает под стол, подоконники, шторы и каждый угол.

Подходит и раскрывает ладонь. Три жучка. Я их в армии видел.

— Один здесь, другой в спальне, третий на кухне.

Я ничего не могу сказать. Я уже понял, что нас слушали, ещё при допросе.

— Не понимаю, как их могли поставить, когда он почти всегда дома? — смотрим на Дикого.

— Значит, воспользовались вашим отсутствием на прогулке.

— Может быть, поэтому он был такой беспокойный? Почувствовал присутствие чужого в доме, а я прохлопал.

— Беспокойный? Теперь понятно, чего он так Аксёнова невзлюбил. Не думал, что здесь нач отдела лично по квартирам работает. Для этого подчинённые есть. Нам пора, — взгляд на часы.

— Пока, зверюга. Не скучай, — прощаюсь с Диким.

*Пян-се — пирожок из дрожжевого теста с начинкой из мяса, лука и капусты, приготовленный на пару.

** Маласянь — острая китайская приправа.

Глава 35

Подъезжаем к двухэтажному зданию на отшибе города. Больница, но не травматология.

— Здесь же кожников лечат? — идём по аллее к входу.

— Бывший санаторий МВД, палаты на один-два человека, душ и туалет при них. Минимум контактов, удобное расположение. Это всего на день.

Не знаю… Я испытываю брезгливость в таких местах, словно можно что-то подцепить. Это неконтролируемо.

Москвич ведёт меня по коридору второго этажа в самый конец.

Только сейчас я осознаю, что даже не знаю, как его зовут. Он не представился.

— Сколько у меня времени? — спрашиваю у двери.

— До нашего отъезда, — пропускает меня вперёд.

— Спасибо!

Это же почти сутки!

Мы входим в подобие прихожей. Из неё ведут две двери в палаты. Одна открыта. На кроватях сидит пара крепких ребят, смотрят что-то в ноутбуке. Ещё один у входа залипает в телефоне. Сразу его убирает, увидев нас.

— Как обстановка?

— Всё спокойно, товарищ капитан, — отчитывается, встав.

Ну, хоть звание теперь известно.

Москвич показывает глазами на соседнюю палату.

— Товарищ капитан, у нас приказ никого постороннего не пускать, — перегораживает путь.

— Под мою ответственность, — грубо осаживает его.

Двое из палаты даже не поднялись, только слегка улыбнулись, переглянувшись. Из чего можно сделать вывод — они из команды приезжих.

В девушке, стоящей у окна, я не сразу узнаю Белку. Ярко рыжей шевелюры больше нет. Теперь она брюнетка с каре и без очков.

— Не рано причёску сменила? Мы вроде не расстались, — тухлая попытка пошутить.

— Глеб! — бросается ко мне, но притормаживает, заметив в дверях капитана. — Здравствуйте!

— Добрый день! — приподнимается на цыпочки и с корнем вырывает камеру над дверью.

За стеной раздаётся мат.

Кто-то недоволен его поступком.

— Я надеюсь, ты тут в труселях не разгуливала? — нежно обнимаю Алину.

— А ты ревнуешь? — дерзко улыбается.

— Очень, — целую. — Как ты? Что-нибудь болит?

— Нет. Мне сделали укол и всё прошло. Только шишка на затылке осталась. И таблетки прописали, — кивает на тумбочку.

— Что произошло? — убираю пряди с её лица, за ушки.

А ей идёт такая причёска. На совсем юную девочку похожа. Нежную и воздушную, как лепесток. И совершенно невинную.

— Я помню только, как зашла в подъезд, было темно, достала телефон, включила фонарик и потом удар по голове. Очнулась в машине скорой помощи.

— Если бы ты не настояла на том, чтобы я не приезжал, всё было бы хорошо. А теперь… — не могу произнести слова о расставании.

Мне больно от одной мысли, что Белка уедет. И я не знаю, вернётся ли. Капитан обещал, но ведь он не вправе ей распоряжаться. Вдруг она больше не захочет здесь жить.

— Ты уже всё знаешь, да? — виновато опускает глаза.

— Кое-что. Они ничего толком не говорят. Но я давно догадывался, что ты к нам в город приехала не просто так.

— Да… Я под программой защиты свидетелей…

— Она у нас работает? Я думал, только на словах числится.

— Как видишь… — садится на кровать и зажимает коленками ладони. — Ко мне случайно попало видео, на котором убили человека. Я отнесла его в полицию, думала, просто кто-то так развлекается. Оказалось, на нём убийство важного чиновника. Пошли допросы, стали раскручивать цепочку. Выяснилось, что мой муж посредник между заказчиками и киллерами. Он брал заказы на устранение людей и передавал исполнителям. Родион совсем не был похож на безжалостного человека. Умный и добрый, — плаксиво. — Мне показывали фото разных людей, подозреваемых в заказных преступлениях. В некоторых я узнала наших гостей, они бывали у нас дома, о чём-то общались с мужем, платили ему. Эти, — кивает на дверь. — Раскрутили всё, нашли кучу