Лекс Раут. Чернокнижник - Марина Суржевская

— Ложись, — прохрипел я. Напарник упал, закрывая своим телом одновременно и меня, и Одри. Дверь вылетела, снесенная магическим ударом, мелкие камни, словно выпущенные из пращи, пронеслись над нами, оцарапав спины, и стаей рассерженных ос вонзились в противоположную стену.

От хлопка и ударной волны нас раскидало в стороны, я встал на четвереньки, очумело потряхивая головой. Захребетная гниль и трупное разложение! Хороший аркан на нас бросили! А сначала еще и морок навели… Вот же… демоны!

Отполз, сбрасывая с себя остатки оцепенения и лихорадочно пытаясь сообразить, чем швырнуть в нападающего. Или их несколько? То, что за стеной чернокнижник, да еще и чрезмерно наглый и сильный, сомнений не вызывало. Одри глухо застонала, и нутро опалило болью. Я дернулся, ведомый лишь одной мыслью — помочь ей, спасти, уберечь… пришлось дать себе по лицу, чтобы в себя прийти и избавиться от этой дури. На миг стало легче, отпустило. Или просто я увидел, что Армон вновь закрывает собой девушку, обернувшись зверем. Да, недолго его штаны оставались целыми!

Стараясь, чтобы меня не видно было в зияющий проем, я откатился к стене и пополз сквозь висящее в воздухе марево к выходу. Пыль и каменная крошка мешали дышать, забивали ноздри, и мне отчаянно хотелось чихнуть, так что пришлось зажать себе нос. Подполз и выглянул: полстены отсутствовало, столы перевернуты, где-то под стойкой изощренно ругается Шуар. Девицы не визжат, а подвывают, потому что входную дверь заклинило, и уцелевшие посетители, отчаянно кашляя, пытались ее взломать. Почему они не выбирались из таверны через дыру в стене, я понял не сразу.

Зато увидел того, кто все это затеял. Он стоял спиной, опустив руки и словно не замечая того, что творится в таверне. Терри описала его довольно верно — высокий, худой, сутулый, одет в черный старомодный балахон. Волосы длинные и сине-черные, почти лиловые, заплетены в косу и перевиты шнурами с кисточками и мелкими костяными бусинами. Так волосы носят старообрядцы, приверженцы ушедших богов. И судя по количеству бусин — лет чернокнижнику было немало.

От того и странно было видеть молодое, гладкое и совершенно белое лицо, когда он обернулся. Не лицо — посмертная маска. В могиле ему и слепок не понадобится! Тонкие, почти неразличимые на лице губы дрогнули и сложились в усмешку.

— Живу-у-учий, — протянул он. — Хорошо.

— Да пошел ты, — буркнул я, понимая, что прятаться смысла нет. В голове все еще шумело, но это не помешало мне свести запястья, потом резко вывернуть ладони и соединить пальцы, сплетая атакующий аркан. — Армон, фаер! — выдохнул напарнику, надеясь, что у того хватит умения хотя бы отвлечь чернокнижника.

— Куда? — оборотень мотнул головой, изменив форму на частичную трансформацию. — В кого?

Черноволосый рассмеялся, и ударная волна откинула меня к стене, приложив хребтом об камень и обваливая моим телом деревянные полки с инвентарем. Я зарычал не хуже оборотня, но надо признать, расклад не понравился. Потому что я не увидел, как противник сплетает аркан. Вернее, готов был поклясться, что его руки остались недвижимы. Но вот он я — валяюсь под грудой битых осколков, пытаясь понять, не сломана ли спина. Армон рычит и вертит башкой, выискивая противника, а сам чернокнижник совершенно спокойно идет к нам сквозь расступающееся перед ним марево.

— Справа, идиот! — выдохнул я напарнику. Тот оскалился, развернулся, посмотрел в сторону черноволосого и вновь недоумевающе рыкнул.

А-а-а, фуфлян мохроногий, чтоб тебя! Да он же не видит этого гада! Похоже, чернокнижника не видел никто, кроме меня! И дыру в стене, сквозь которую просматривалась вся улица — тоже. Иначе посетители не бились бы в дверь, как глупые мухи в стекло. Чтоб тебя Изнанка сожрала!

Кряхтя и ругаясь, я выполз из-под обрушившихся полок и быстро закрутил аркан. Кисти болели, как и все тело, и я испугался, не сломал ли руки. Вот это точно мне сейчас не нужно. Синекосый изобразил снисходительную ухмылку. Кажется, его развлекало мое убийство, он даже не торопился, приближаясь ко мне.

— Расскажешь, где твоя книга, Лекс Раут? — протянул он. — Я ведь все равно узнаю. Но скажешь сам, будет легче.

— Правда? Обещаешь? — я встал, опираясь о стенку. Так, хребет цел, руки тоже, это самое главное. — Мне надо подумать. Все-таки не каждый день ко мне приходят с такими предложениями… Даже и не знаю, на что решиться…

— Паяц, — синекосый усмехнулся.

— Кто ж спорит… — пробормотал я и выкинул аркан. Сизая пыль взвилась и осела на темный балахон, вызвав презрительный взгляд чернокнижника.

— Хорошо смеется тот, у кого все еще есть зубы, — ухмыльнулся я, активирую простенькое заклинание вони. Таким балуются ученики Академии магии и некоторые бытовики, чтобы больше содрать с доверчивых горожан. Только я в Академии не учился и арканчик подсмотрел, слегка изменив, добавив знак направленности и закрепив вечной привязкой. Серая пыль снежинками стаяла на балахоне, а потом… запахло!

— Армон, нюх! — заорал я, резко падая на пол и откатываясь в сторону. Вовремя, потому что в меня полетел не файер — огненная волна, в один миг охватившая всю стену и жадно облизывающая камни. Напарник все понял правильно и прикрыл глаза, сосредоточившись на обонянии. Замер на миг и рванул в сторону синекосого. Я одновременно выкинул связующий аркан, который этот гад отбил. Но на мгновение отвлекся, и Армон вонзил зубы в его ногу. Маг взвыл, зашипел, его лицо на миг потеряло мраморную гладкость и покрылось сетью синих вен. Рукава черного балахона взлетели, и ладони соединились.

— Хшшшара… — выдохнул чернокнижник.

— Бежим! Не дышать! — заорал я, устремляясь к выходу со всей возможной скоростью. Хорошо, что этот гнильный хлюзопер не блокировал нам выход, все-таки самонадеянность — порок…

Армон зарычал, но послушался, на ходу закинув себе на спину Одри. Она пискнула, но в черную шерсть вцепилась крепко, хоть и зажмурилась. Я ускорил себя левитацией, зажимая рот и нос и чувствуя, как разрываются легкие без вздоха. Краем глаза уловил сущностей, полезших из глаз и ноздрей чернокнижника, что стоял в центре таверны, раскинув руки и закинув голову. Люди падали один за другим, безмолвно и страшно, когда вдыхали смерть — хшару. Аркан полной передачи силы, жизни, знаний, воспоминаний, души… один вдох — и хшара устремляется внутрь, выедая сущность. Я думал, в империи не осталось тех, кто способен применить это заклинание. Оно из тех самых, запрещенных и тайных, от которых остались лишь слухи.