За тебя, Родина! - Илья83

при всей своей сноровке, ещё не доложила об окончании перезарядки носовых аппаратов.

— Кормовой торпедный аппарат — пли!! Срочное погружение, глубина семьдесят, курс на юго-восток, обе машины полный вперёд! — скороговоркой отдав нужные команды Кречмер снова приник к перископу, рассчитывая убрать его в последний момент. И его губы скривились в усмешке, видя что делает противник.

Видимо, акустик на британском эсминце тоже не даром ел свой хлеб поскольку не успела ещё торпеда встать на боевой взвод как английский корабль прекратил разворот на восток и его нос снова стал уклоняться к северу. Вражеский капитан, получив доклад о том что по нему выпущена торпеда, принял логичное решение немедленно повернуться к угрозе кормой, чтобы резко снизить риск попадания. На это и рассчитывал Отто, выполняя рискованный манёвр. И теперь, пока торпеда пройдёт мимо, а это было весьма вероятно, и потом эсминец снова решит развернуться и броситься в погоню, у «девяносто девятой» окажется минут пять, не меньше, для того чтобы опуститься на глубину и попробовать затаиться. Напоследок Кречмер успел развернуть трубу на юго-запад и посмотрел что там с лёгким крейсером, который он смог торпедировать.

«Таун» сильно накренился на правый борт и с дифферентом на нос. На баке сквозь густой дым виднелись языки огня, заволакивая надстройку полубака и носовую башню главного калибра. Корабль явно получил тяжёлое повреждение и второй эсминец, вместо того чтобы помочь своему собрату в охоте, медленно подходил к лёгкому крейсеру чтобы принять с него людей. Неизвестно, затонет ли «Таун» на здешнем мелководье или же сможет доползти до родных берегов, это уже неважно. Главное, он выведен из строя. Экипаж подлодки записал на свой счёт ещё десять тысяч тонн вражеского железа, причём не какого-то беззащитного торговца а настоящего боевого корабля. Ну и как десерт — помог Вермахту в штурме города, лишив защитников Дюнкерка целой батареи тяжёлых орудий. Есть чем потешить своё тщеславие и за что выпить в портовом баре…

— Капитан, глубина семьдесят метров, скорость восемь узлов! — доложил Зоннефельд, сняв с себя мятую фуражку и вытирая со лба пот. Его глаза весело смотрели на Кречмера, хоть он и не знал результатов торпедирования цели.

— Хорошо! Экипаж, поздравляю! Вражеский лёгкий крейсер получил наш «подарок» в правый борт в районе бака и осел на нос! Там пожары, возможно, ляжет на дно и станет местной достопримечательностью! Теперь осталось оторваться от нашего надоедливого спутника на поверхности и идти домой! — улыбаясь, сказал он.

Люди встретили его слова радостными криками и весёлыми улыбками, наверняка мысленно уже предвкушая какой приём их ждёт на базе. Но быстро утихомирились, когда он сделал строгое лицо и призвал к порядку…

…Дальнейший путь прошёл гладко, даже не понадобилась «обманка», которую он велел приготовить. Та состояла из обрывков одежды, всякого мусора и десятка литров масла, чтобы имитировать своё потопление. Вражеский эсминец, естественно, вернулся туда где недавно была «девяносто девятая» и, судя по отдалённым взрывам, сбросил в тот район весь запас глубинных бомб. Но Кречмера и его смельчаков там уже не было. Британцы потеряли «U-99»…

…Уже лёжа на койке в своём узком командирском закутке, отделённом от коридора всего лишь шторкой, Отто твёрдо решил написать разгромный рапорт лично Редеру по поводу ненадёжности торпед. Из четырёх выпущенных только одна смогла поразить цель! Которая, к тому же, стояла на месте! То есть, скорее всего, ещё парочка просто стукнулась о борт и утонула? Куда это годится? Как воевать, если твоё главное оружие то и дело даёт такие обидные осечки? А для надёжности поговорить с Прином и другими командирами, чтобы они тоже поставили свои подписи на его рапорте! Да, именно так он и сделает!

Задумчиво почесав чуть отросшую за время походу щетину Отто повернулся на бок и закрыл глаза, доверив вахту Вальтеру. Если что случится то он разбудит…

Южная окраина Дюнкерка.

27 мая 1940 года. День.

Гюнтер Шольке.

Вот проклятье, фортуна снова показала им свою изменчивую задницу!

Когда «Здоровяк» подъехал к их укрытию с уже распахнутым боковым люком и он вместе с пилотом кинулся к нему, то подумал что всё уже позади. Как оказалось, рано радовался. Какая-то шальная пуля всё-таки умудрилась найти «птенца Мильха». Лётчик, уже подбежавший к броневику, вдруг охнул и схватился за голень. Но сам Гюнтер, бежавший прямо за ним, успел подхватить пилота и буквально зашвырнул его внутрь гостеприимно распахнутого зёва боевой машины. И уже влезая вслед за ним он ощутил как его кто-то сильно ударил по пятке обуви.

Но боли не было и поэтому, не обращая внимания на удар, Гюнтер захлопнул люк и крикнул сидевшему за рулём Майснеру:

— Гони!!!

Казалось, не успел он ещё выкрикнуть это слово, как «Здоровяк» рванул вперёд.

— Эй, рыцарь неба, ты как? — окликнул он своего невольного спутника, который лежал на полу и стонал сквозь зубы, обхватив пострадавшую конечность.

— Жив буду!.. Наверное… — ответил тот, пытаясь перекричать гул двигателя.

— Ну и правильно! — согласился Шольке, подтаскивая к себе аптечку, закреплённую внутри машины. — Давай я тебя перевяжу, иначе кровью…

Бам! Что-то сильно лязгнуло по корпусу, звук двигателя изменился, постепенно затихая, а водитель Георг разразился ругательствами, поминая предков всех англичан, поголовно согрешивших с животными. Неужели подбили⁈

— Командир!.. «Здоровяку» крышка, надо выходить! Двигатель повреждён, долго не протянет! — подтвердил его мрачные опасения Майснер со своего водительского места. — Если только до того танка, но уж точно не дальше!

— Тяни сколько сможешь, нужно хоть какое-то укрытие, или нас так нашпигуют пулями что живого места не останется! — крикнул в ответ Гюнтер, сдерживая ругань. Перевязать Ганса Филиппа не было времени, придётся сначала добраться до танка и только потом уже заняться его раной.

Тем временем броневик ехал всё медленнее а сзади явно тянуло жаром, не говоря уже об удушливом дыме, заполняющем боевое отделение. Задержав дыхание и пригнувшись к полу Шольке ждал, когда Майснер даст команду на эвакуацию. И дождался.

— Всё, командир, конечная! Все выходим и не задерживаем водителя! — несмотря на опасную ситуацию Георг нашёл в себе силы на юмор. — Я встал так что наш люк обращён к танку, тут всего метров десять осталось. Если поторопимся то они не успеют понаделать в нас дырок. Вот же сраные «томми», такую машину угробили… — пробурчал он, пролезая со своего места к боковому люку. — Вот чёрт, тут же ещё всё наше… — Майснер