Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

Обвиняю насильника зятя, который обижал и оскорблял меня, вдову, по наущению певицы издевался и избивал жену, чем довел ее до самоубийства.

Прошу покорнейше, сжальтесь надо мною, накажите губителя, дабы я могла спокойно дожить остаток моей жизни.

Мой зять, Чэнь Цзинцзи, замешанный в казенном деле, нашел приют в нашем доме, где и укрывался многие годы. Чуждый сознания долга, он слонялся без дела, пьянствовал и бесчинствовал. Мне из опасения пришлось удалить его из дому. Но Цзинцзи затаил ненависть, которую вымещал на жене, моей дочери, урожденной Симэнь, подвергая ее постоянным побоям, ею терпеливо сносимым. Недавно он привел в дом певицу из Линьцина под именем Фэн Цзиньбао и сделал ее первой женой. Подстрекаемый певицей, он всячески срамил законную жену, мою дочь, жестоко избивал ее и рвал на ней волосы. От его пинков она ходила вся в синяках. Будучи не в силах больше выносить такие издевательства, моя дочь в третью ночную стражу двадцать третьего дня в восьмой луне сего года[1705] покончила с собой.

Умолчание о случившемся, по скромному моему разумению, придало бы Цзинцзи еще большую самонадеянность и толкнуло бы на новые злые выпады против меня, одинокой вдовы. Тем более, что словесно он уже грозился меня убить, а подобные угрозы нетерпимы, ибо подрывают самые основы справедливости и морали.

Покорнейше прошу Вашу милость взять зятя под стражу и привлечь к ответу, а равно со всей тщательностью расследовать причины самоубийства дочери и наказать виновного по всей строгости закона, дабы сия мера могла послужить предостережением злоумышленникам, успокоила людей добродетельных и смягчила обиды загубленных жертв. Эти помыслы и побудили меня обратиться с жалобою к высокому начальству.

Его превосходительству правителю сего уезда, чья совесть чиста, как ясное небо, на усмотрение».

Восседавший на возвышении правитель Хо прочитал челобитную, потом посмотрел на У Юэнян. Одета она была скромно, в простую шелковую кофту и траурную юбку, но на голове красовалась шапочка жены чиновного лица пятого ранга. Ее отличали сдержанность и строгость, в манерах чувствовались изысканность и добродушие.

Правитель Хо встал и обратился к истице:

— Встаньте, госпожа У. Насколько я могу судить, вы вдова особы чиновного звания. Мне понятны изложенные вами чувства и доводы. Вы можете возвращаться домой, ибо ваше пребывание здесь, сударыня, больше необязательно, но пришлите кого-нибудь из домашних впредь до новых распоряжений. Я же выдам ордер на арест вашего зятя.

Юэнян поклонами поблагодарила правителя и, покинув управу, вернулась в паланкине домой. В управу был послан Лайчжао.

Немного погодя правитель вынес решение. Двое официальных лиц управы получили белую дщицу[1706] с распоряжением арестовать Чэнь Цзинцзи и певицу Фэн Цзиньбао. Два соседа Цзинцзи и околоточный вызывались в качестве свидетелей.

Цзинцзи суетился с похоронами, когда в связи с жалобой Юэнян ему предъявили ордер на арест. С испугу у него чуть душа с телом не рассталась. Избитая Цзиньбао, у которой болело все тело, лежала в постели. Когда за ней пришли, она была ни жива ни мертва. Цзинцзи решил подкупить полицейских и поставил им угощение с вином, но его связали одной веревкой с Цзиньбао и отвели в управу. Были доставлены также соседи слева и справа Фань Ган[1707] с Сунь Цзи и околоточный Ван Куань.

С прибытием арестованных правитель Хо незамедлительно открыл присутствие. Лайчжао опустился на колени поодаль от правителя на площадке, арестованные и свидетели стояли на коленях внизу, перед ступенями.

Правитель взглянул в челобитную и обратился к Цзинцзи:

— Ты будешь Чэнь Цзинцзи? А она — Фэн Цзиньбао?

— Да, я Фэн Цзиньбао, — пролепетала певица.

— Ты, малый, ты ведешь себя омерзительно, — продолжал правитель. — По наущению этой певицы ты погубил жену, урожденную Симэнь. Ведь она из-за тебя покончила с собой! Есть у тебя что сказать?

— Ваше превосходительство! — кладя земной поклон, начал Цзинцзи. — Ваша совесть чиста, как ясное небо, прошу вас, вникните в обстоятельства дела. Я ее не губил. И никогда бы не решился губить человека. Мы с приказчиками были в отъезде. Я лишился серебра и вернулся в крайнем раздражении. Велел ей собрать на стол, а у нее накормить мужа оказалось нечем. Ну я и дал пинка два, а она в полночь взяла да руки на себя наложила.

— Раз ты привел в дом певицу, зачем же у жены еду просить? — спрашивал выведенный из себя правитель. — Неубедительные доводы! В челобитной госпожи У прямо сказано: ты забил ее дочь, довел ее до самоубийства. Признаешь себя виновным или нет?

— Враждуем мы с госпожой У, — говорил Цзинцзи. — Вот почему она на меня и клевещет. Ваше превосходительство, прошу вас, разберитесь в деле.

— Ее дочери, а твоей жены уже нет в живых! — закричал разгневанный правитель. — У кого же я спрошу, а?! — Он обратился к подручным. — Уведите!

Цзинцзи получил двадцать больших батогов,[1708] а Фэн Цзиньбао пальцы зажимали в тиски и тоже подвергли избиению. Потом их бросили в острог.

На другой день тюремному смотрителю Цан Буси было поручено произвести на месте в присутствии секретаря, околоточного и соседей полное обследование тела повесившейся. На шее у нее оставались следы веревки, а на теле были обнаружены синяки — свидетельства безжалостных избиений и пинков Цзинцзи.

Составленное на основе осмотра и свидетельских показаний письменное заключение, гласившее, что погибшая не вынесла издевательства и покончила с собой, было скреплено печатью и передано в управу.

Правитель в негодовании снял халат и всыпал Цзинцзи и Цзиньбао еще по десятку палок. Цзинцзи обвинялся в избиении до смерти жены, за что полагалась казнь через повешение. Цзиньбао приготовилась к наказанию ста палочными ударами и возвращению в казенное заведение. Такой оборот дела напугал Цзинцзи. Из острога он написал Чэнь Дину, прося его продать холщовую лавку и все драгоценности Симэнь Старшей. Чэнь Дин наскреб сотню лянов серебра и тайно вручил их правителю уезда, который той же ночью изменил приговор. Цзинцзи обвинялся теперь только в том, что довел жертву до гибели, и приговаривался к пяти годам ссылки на каторжные работы по перевозке извести.

У Юэнян, стоя на коленях перед управой, не раз взывала к правосудию. Наконец ее позвал правитель.

— У вашей дочери, сударыня, оказались следы веревки на шее, — объяснял он. — Разве я могу наказывать его как убийцу?! Допустимо ли в нашем деле пристрастие! Вы опасаетесь, как бы он не стал беспокоить вас впоследствии, не так ли? Я потребую, чтобы он выдал вам письменное подтверждение отсутствия у него каких-либо денежных или имущественных к вам претензий и прикажу ему близко не подходить к вашему дому.

После этого правитель вызвал Чэнь Цзинцзи.

— На этот раз я избавлю тебя от смерти, — внушал он. — В надежде, что ты исправишься и начнешь новую жизнь. И не смей у меня тревожить покой госпожи У! Если же ты попадешь ко мне еще раз, пощады не жди! Так и запомни! А сейчас ступай займись похоронами Симэнь. После погребения мне доложишь, чтобы я мог составить бумагу начальству.

Цзинцзи откупился серебром и был выпущен на свободу. Симэнь положили в гроб. Через семь дней после панихиды состоялся вынос тела. Похоронили ее за городом.

Много утекло серебра за те полмесяца, которые в общей сложности отбыл под стражей Цзинцзи. Не стало певицы Фэн Цзиньбао. В доме было пусто — хоть шаром покати, да и его заложили. Цзинцзи, которому кое-как удалось жизнь спасти, о теще даже заикаться не решался.

Да,

Беде не нужно лезть через ворота —хозяин дома сам ее накличет.Когда в разгаре самом ликованье,тогда печаль клюкою в стену тычет.Тому свидетельством стихи:Пусть вихрь, внезапно налетевший,очаг твой может опрокинуть,Но помни преданных и верныхи не посмей любовь отринуть.Мост Голубой водою залит,влюбленным предстоит свиданье,[1709]Но, словно Шэнь и Шан — двум звездам —не одолеть им расстоянье.[1710]

Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.

Глава девяносто третья

Ван из Хижины в Абрикосах, движимый чувством долга, помогает горемыке. Настоятель Жэнь расплачивается за собственное сребролюбие

Грядущее провидеть мы не в силах,И судьбы наши так разнообразны!Смешенье дней счастливых и унылых…Манят и быстро губят нас соблазны.Князь верит правде своего всевластья,А путь Небес туманен и неясен.Все от судьбы — и счастье и несчастье.Бредем впотьмах, и каждый шаг опасен.

Итак, после самоубийства Симэнь Старшей Чэнь Цзинцзи по прошению У Юэнян был судим и чуть было не поплатился жизнью, а когда вышел из-под стражи, то обнаружил, что певицу Фэн Цзиньбао отправили в заведение, дом заложен, у него не осталось ни денег, ни драгоценностей жены, исчезло и все имущество. Все, что только можно было собрать, Чэнь Дин употребил на подношения и подкуп, и Цзинцзи прогнал его из дому.