Демид. Пенталогия (СИ) - Андрей Вячеславович Плеханов

Фоминых улыбалась неуверенно, тянула одеяло на грудь. – Может, я и право на интимную связь опять получила?

– Получила, – пробурчал Демид. – Сейчас будет тебе интимная связь. Крики вожделения и фонтаны оргазмов. Боба, держи их на мушке. Глаз не спускай.

Бобу-Антонова, затянутого в черную маску, в черных перчатках, бессловесного, дабы не оставить отпечатков своего голоса, уговаривать не было нужно. Он торчал черной статуей у двери, и проскочить мимо него было труднее, чем прорваться между Сциллой и Харибдой.

Дема сейчас выглядел как обычно. Без маскарада. Только чуть злее был, чем обычно.

– Никогда не видел, как спариваются лесбиянки, – сказал он. – Живьем не видел. Только в кино. Ты ведь любишь кино, детка? Как тебя зовут?

– Таня. – Девчонка выглядела насмерть перепуганной. Побледнела даже. Таких монстров, как Демид, ей еще не приходилось встречать.

– Ты меня не бойся, Таня. Я против таких, как ты, ничего не имею. Я вас очень понимаю даже. Я сам старый лесбиян. Люблю женщин – что ж тут скрывать? Вот с мужиком бы я не смог. Противно. Мы сейчас кино будем делать, Танюша. По-моему, для этого какое-то приспособление нужно? Вот, типа этого.

Он поддел ногой огромный розовый резиновый член с тесемочками, лежащий на полу.

– Надевай, Таня. Судя по мужской комплекции, мужиком сегодня тебе быть.

– Да ты что? – завизжала Фоминых. – Ты что делаешь, мразь?! Я тебя...

– Ты уже пыталась меня трахнуть. – Демид резко сдернул одеяло и кинул его в угол. – Теперь твоя очередь подставляться.

– Нет, нет... Я не могу! – Соблазнительная, изумительно красивая в совершенной своей наготе, Ольга сжалась на кровати, поджала ноги. – Демид, я прошу тебя...

– Таня!.. – Демид чуть повысил голос, выразительно глянул на девчонку, и та резво соскочила с кровати, начала привязывать орудие производства к своей обритой наголо писке. – Видишь, Ольга, как девочка твоя тебя любит? Всегда готова. Никаких проблем с эрекцией. Ну, давай, что же ты стесняешься? Мы же свои люди.

Ольга со вздохом легла на спину и раздвинула ноги. И когда Татьяна вошла в нее, Демид в первый раз нажал на кнопку фотоаппарата. Сегодня он был папарацци. Эти снимки дорого стоили.

Интересно, что чувствовал Антонов, там, под черной маской? Дема готов был ручаться, что он вспотел. Он, наверное, многое видел в жизни. Но такое – вряд ли.

– Хватит, хватит. – Демид махнул рукой. – Разошлись! Молодец, Танюша! Пришлю тебе снимок на память. Прямо твоему шефу на работу, если будешь себя плохо вести. Можешь одеваться. А с вами, Ольга Игоревна, нужно еще поговорить.

– А если я ничего не скажу?

– Ты мою рожу на первые страницы газет поместила? – рявкнул Демид. Он начал выходить из себя. – Еще одно выступление с твоей стороны, и твоя п... будет там же! Крупным планом!!! Ты со мной кончай играть! Кончены игры! Быстро в другую комнату! Боба, дай пушку!

Голая, мокрая Фоминых шмыгнула в дверь, и Демид с пистолетом в руке шагнул за ней. Антонов озабоченно нахмурился. Не нравилось ему все это. Мокрухи ему только не хватало. Кто его знает, этого шизофреника Коробова, что стукнет в его раскуроченную башку?

Но все было тихо. Негромкий разговор из-за двери. Видать, Фоминых была все-таки не настолько тупой бабой, чтобы не понимать, что ни малейших шансов вывернуться у нее нет.

Потом раздался некоторый шум. Похоже, что там искали что-то, в соседней комнате. Ящиками хлопали, мебель с места на место передвигали, шуршали бумагами. Тихий возглас – и все затихло.

Дверь открылась, и оттуда вышел Коробов. Не то чтобы очень довольный – скорее слегка ошарашенный. Потрясенный. В руке он держал тоненькую папку из-под бумаг.

– Ну и дела, – сказал он. – Мать-распромать, ну и дела... Боба, увози меня отсюда скорее, пока я весь этот гадюшник не взорвал на хрен. Я, понимаешь, по логике вещей убить должен эту тварь. А я не могу. Потому что она – человек. Ты представляешь, Боба, такая мразь – и человек... Я не могу...

Боба покинул этот дом с радостью. Все прошло как по маслу. Демид даже заявил Антонову, что в его услугах больше ПОКА не нуждается. Но на душе Антонова скребли кошки. История была непонятной. Совершенно непонятной. И Антонов вляпался в нее по уши.

Глава 20

Демид не стал терять времени. Он должен был успеть сегодня, этой ночью.

Фоминых и ее подружка-любовник остались лежать связанными в квартире. Долго они так не пролежат. Утром на работе хватятся Фоминых, позвонят ей домой, а через некоторое время заявятся и к ней в квартиру. Фоминых, конечно, наплетет искусно про нападение, ограбление и прочее. Тем более, что квартира вся разворошена. Про Демида она расскажет вряд ли. Она не расскажет, что это был он, даже если ее будут пытать. Теперь у нее есть веские причины для этого.

Но убить его она захочет еще больше. Поэтому он должен спешить. Этой ночью. Этой ночью он должен успеть увидеть все своими глазами, прежде чем уберется из