Блеск и нищета К. Э. Циолковского - Гелий Салахутдинов

Даже много лет спустя, перед началом индустриализации страны 80% руководителей райкомов и 70% первых секретарей обкомов коммунистической партии не имели высшего образования. Что уж тут говорить о более мелких чиновничьих должностях. Директор крупного завода с четырехклассным образованием ( в лучшем случае) был скорее нормой, чем исключением..

Главное, шла война, которая естественно требовала новых видов техники, причем превосходящих по своим тактико-техническим характеристикам аналогичные образцы противника.

В этих условиях сказка К.Э. Циолковского о его цельнометаллическом, управляемом, несгораемом, словом, легендарном дирижабле, подкрепленная видимостью серьезной научно-технической проработки, многочисленными публикациями и десятком положительных отзывов (от непрофессиональных людей, некоторые из которых были старыми его знакомыми), естественно, не могла не привлечь внимания.

В период войн, революций, глубоких реформ всегда создается благоприятная почва для авантюр. К.Э. Циолковский, видимо, на чисто интуитивной основе почувствовал, что для его дирижабля настало подходящее время, и начал проявлять большую активность.

Ему удалось установить связь с Полевым Управлением авиации и воздухоплавания при штабе Южного фронта. 6 февраля 1919 года он послал несколько десятков брошюр начальнику этого Управления и сопроводительное письмо, в котором, в частности, писал: "Напишите в Москву, в Главный Штаб или куда угодно и поговорите о полезности этого дела... Но избави боже начать постройку без моего руководства. Безрассудно не воспользоваться моей многолетней эрудицией и трудами над моделями... Избегайте формальностей и спешите приводить в исполнение это дело. Повторяю - я готов, но не требуйте от меня больше никаких данных о стройке. Будет стройка - будут и данные" [69, с. 104].

Он ни дня не работал на производстве, он не разбирался в технологических процессах, не имел никакого технического образования, но сколько самомнения, напора, целеустремленности. Он сам верит в свою идею по причине собственной некомпетентности, на основе которой вообще игнорирует все возражения специалистов. Впрочем, профессионалов он просто не любил.

Его борьба за свой дирижабль была бы достойна уважения, если бы не это обстоятельство. Опытные ученые и инженеры, издалека видели неосуществимость его идей. Еще в 1893-1894 гг. австриец Д. Шварц по соглашению с российским военным министерством построил цельнометаллический дирижабль из алюминия, который не летал. Технологические проблемы были серьезными: при заполнении баллонов из шелковой материи газом, его корпус был сильно деформирован и на этом его история закончилась. За этими работами пристально следили все профессионалы русского воздухоплавания, выявившие на опыте все проблемы таких дирижаблей. Но среди них не было К.Э. Циолковского, который знал о них лишь понаслышке.

Его "воздухоплавательная" деятельность в советское время достаточно подробно представлена в работе [69], поэтому остановимся на ней весьма кратко.

Итак, 8 февраля 1919 года он написал заявление в Народный Комиссариат торговли и промышленности и приложил к нему 10 своих брошюр по дирижаблю.

В письме содержался план работ по реализации проекта его дирижабля.

С этим же письмом он обратился и в Народный Комиссариат по военным делам РСФСР.

Перепиской заинтересовалась Научно-техническая часть Главного Управления Рабоче-крестьянского Красного Военного Воздушного Флота и 24 февраля запросила у него брошюры по дирижаблю, необходимые для решения вопроса о возможности его построения и использования с военными целями.

Обсуждение в этом ведомстве представленных материалов закончилось решением дать их автору возможность съездить в Москву и сделать соответствующий доклад.

Однако ученые-консультанты отклонили это предложение. В одном из писем он писал: "Ваша профессиональная троица (т.т. Жуковский, Велиховский и Бриллинг) провалила мой проект и даже не допустила меня приехать в Москву и показать свои модели" [69, с. 104-105].

Еще в 1916 году энтузиаст воздухоплавания из Киева А.Я. Федоров, искренне полагая, что можно сказку сделать былью, организовал кружок из 75 человек, обещавших К.Э. Циолковскому свою помощь. Он обращается с письмом и к нему, А.Я. Федорову, ставшему к тому времени летчиком. В результате перед научно-техническим Советом Киевского губсовнархоза было возбуждено дело о переводе К.Э. Циолковского на работу и жительство в Киев. Однако он от этого предложения все же отказался.

Информация о его дирижабле распространялась все шире. Хотя профессионалам с ним все было ясно, в орбиту обсуждения втягивались все новые лица и организации. Калужский Губсовнархоз, придавая "большое значение опытам, трудам и исследованиям" в области воздухоплавания, оказывал К.Э. Циолковскому материальную поддержку с 1 января по 1 октября 1921 года.

Попавшись на легенду о "несжигаемом и управляемом", штаб Воздушного флота Республики в лице помощника его начальника Н. Анощенко предложил К.Э. Циолковскому личную встречу в Москве или с комиссией в Калуге для решения вопросов, связанных с этим дирижаблем. До приезда этой комиссии К.Э. Циолковского навестил представитель Высшей Воздухоплавательной школы в Петрограде. Калужский Губсовнархоз, видимо узнав как разворачиваются события, решил не отстать от них и взять на себя всю заботу по строительству модели его дирижабля.

Комиссия штаба Воздухофлота Республики сообщила председателю исполкома Калужского губсовета депутатов от 6 июня 1921 года, что "проживающий в Калуге тов. Циолковский ... в настоящее время занят научной работой по заданию Штаба Воздушного Флота Республики. Это очень важный труд для развития в Республике воздухоплавательного дела. Ввиду вышеизложенного Штаб Воздухофлота просит о принятии всех зависящих от Вас мер по улучшению материального положения т. Циолковского и в частности о предоставлении ему академического пайка, дабы ему была дана возможность спокойной и усидчивой научной работы" [69, с. 108].

Итак, все компетентные ученые считают идеи К.Э. Циолковского неосуществимыми, а не компетентные в вопросах производства лица, наоборот, стремятся их осуществить и поддерживают его. И вот здесь-то, именно на этой основе как раз и созревают условия, которые сделают его знаменитым на весь мир человеком, ученым всех наук, их основоположником, пророком и мыслителем.

Если Штаб Воздухофлота просит помочь К.Э. Циолковскому, а калужане и сами не прочь внести свой вклад в развитие воздухоплавания, то вопрос, не имел внутреннего противоречия, и был быстро решен.

Калужское общество изучения природы местного края проявляло завидное упорство по оказанию помощи своему земляку. 20 июня 1921 года все тот же В.В. Ассонов предлагает Обществу обратиться к Народному комиссару по просвещению с ходатайством о назначении К.Э. Циолковскому академического пайка, пенсии и единовременного пособия [78, с. 135]. В Москву были командированы члены Совета Общества И.С. Вавилов и А.Н. Николаев с письмом, которое они передали заведующему научным отделом Наркомпроса. Об улучшении материального положения К.Э. Циолковского заботился также и представитель руководства Красного воздушного флота Н.Д. Анощенко [78, с. 135].

Вскоре в Малый Совет Народных Комиссаров было направлено ходатайство Академцентра Наркомпроса следующего содержания: "Один из русских ученых, известный теоретик по авиации, К.Э. Циолковский в настоящее время находится в крайне тяжелых экономических условиях, не позволяющих ему работать на благо науки. Более 40 лет работая над вопросами воздухоплавания, механики, физики, Циолковский сумел занять почетное место среди ученых как России, так и за границей. Теперь Циолковскому 65 лет от роду. Болезненный, полуголодный, он упорно продолжает работать над вопросами воздухоплавания, отдавая этой работе все свои силы, все время... Штаб Красного Воздушного Флота республики весьма заинтересован этими работами и для детального ознакомления с проектами металлического дирижабля посылает в Калугу к Циолковскому специальную комиссию. Специалисты признают Циолковского крупнейшим и старейшим в России теоретиком воздухоплавания... В силу всего вышеизложенного Народный Комиссариат Просвещения просит о назначении К.Э. Циолковскому пожизненно усиленной пенсии" [182, л. 6; 78, с. 135-136].

Конечно, к подобного рода письмам предъявляются особые требования: их задача состоит в достижении цели. Поэтому от их составителей не следует ждать очень много. Оно привлекло к К.Э. Циолковскому внимание тогдашних идеологов, которые стали "лепить" из него символ социализма, живое свидетельство того, что кто был ничем при царизме, тот станет всем при социализме. Он, сам того не подозревая, стал "инструментом" идеологии, ее "оружием".