До любви две мили и один шаг (СИ) - Елена Романова

— Мне так жаль, что вы уезжаете, леди Блайт, — добродушно щебетала миссис Мас, а я лучезарно улыбалась, думая про себя, что ни черта ей не жаль. А впрочем, это теперь не важно.

Китти в этот момент стояла на табурете, поправляя тяжелые бархатные драпировки на окнах, к которым, вероятно, никто не притрагивался лет сто. Она повернулась ко мне, хихикая над нелепыми причитаниями экономки. Я догадывалась, что между ними никогда не было понимания.

— Благодарю вас, миссис Мас, — я пожала ей руку, провожая к двери, а затем строго взглянула на Китти, — ну и что ты ржешь, как лошадь? Смотри, уронишь гардину.

— Я имею право смеяться, хозяйка, — немного обижено отозвалась Китти, спрыгивая на пол.

— Злодейка, — я усмехнулась, — миссис Мас потеряла работу. Как тебе не стыдно?

— Стыд мне не к лицу. Вы же знаете…

— А когда-то я считала, что скромность украшает женщину, — мы вместе подошли к следующему окну, и я попридержала стул, на который взобралась моя компаньонка.

— Женщину украшают бриллианты, жемчуг, шелк, — она придирчиво распахнула занавеску, которую проела моль и скривилась, — а скромность годится разве, что для тех, кто уже богат.

— Вот оно что, — я вздохнула, — что ж, может ты и права. Кстати, как поживает мистер Стоун?

Она выпустила край драпировки и сглотнула ком в горле.

— Пожалуй, я поторопилась назвать его другом, леди Блайт.

— Вот как? Весьма плохая новость. Что же случилось?

Китти вытряхнула пыль, прохлопала ткань, и быстренько спустилась на пол.

— Да так, ничего.

— Ничего? — я принялась разбрасывать проветренные подушки по креслам и диванам, не спуская с горничной глаз. — А может это из-за того, что случилось в Шил-парке?

Она вздрогнула, обращая ко мне побледневшее лицо, а я не унималась:

— После того, как ты дала ему ключ от черного хода и от гостевых покоев.

— Не понимаю о чем вы, леди Блайт, — произнесла она, опустив руки и выронив тряпку, которой хотела протереть подоконник.

— Разве нет, Кэтрин Хорст?

— Леди Блайт… — она не знала, что сказать, а я отбросила последнюю подушку и усмехнулась.

— Неужели так сложно было об этом сказать?

— Леди Блайт, я…

— В ту ночь, ты полагала, что я приеду очень поздно и ждала его. Ведь так?

— …я…я…

— Но его не было… а затем вспыхнул пожар…

— … я…не знала…

Опустившись в кресло и откинувшись на подголовник, я вздохнула.

— Теперь придется навестить твоего друга, Китти, и понять, кто же стоит за всем этим.

— Я была не уверена, что это он, — в свое оправдание произнесла компаньонка.

Я задумчиво разглядывала ее растерянное лицо.

— Будем ловить на живца, Китти, — произнесла, видя, что она изумлена моим решением, — единственный человек, который сможет найти в сельской глуши убийцу, замаскированного под честного джентльмена, — это Чарльз Беккет. Видишь ли, у этой ищейки нюх под это заточен.

Сколь сложно мне не было просить помощи у заклятого врага, это нужно было сделать, покуда в доме Шерри не обнаружили еще несколько обгорелых трупов. Кто мог так сильно возненавидеть меня, что захотел убить? Оливия Вебер, посчитавшая, что я ее опозорила? Мистер Найт, который откровенно меня недолюбливает? Мистер Коулл? Сам Остин? Меня передернуло.

Китти не одобрила моего решения, и пару часов пока я собиралась, тщетно меня уговаривала. В итоге я решила поехать одна, все еще злясь на нее. Это можно было счесть предательством, все-таки опасность мне угрожала серьезная. Но я постаралась не думать, что Китти могла быть в это замешана.

Я вышла в холл, увидев, что горничная сидит на скамье, склонившись над коробкой. Бедняга, видимо, переела конфет, раз уже второй час не может приступить к уборке.

— Мисс?

Она не подавала виду, что, вообще, меня слышит. Какая наглость. И как Шерри ее терпит?

— Ми-и-ис? — я постучала ее по макушке, и вдруг ее голова запрокинулась, и я заглянула в полуприкрытые стеклянные глаза.

Не помню, когда в последний раз так самозабвенно визжала. Кажется лишь тогда, когда меня выбрал моделью один известный художник. Эта картина, я думаю, до сих пор украшает стену в доме какого-нибудь ценителя искусства. Но тогда повод был радостным, а сейчас… н-да…

Я очнулась, когда в дом приехала Шерри с мистером Коуллом. С каких это пор, кстати, они проводят так много времени вместе? Затем прибыл констебль Раен Фокс, который облазил все пепелище, а затем и исследовал место убийства.

— Ее убили, — умопомрачительное заключение, которое он выдал после часового сбора улик.

— Отравили. Да, — подтвердила Китти.

Мистер Фокс удивленно на нее воззрился, затем перевел взгляд на коробку конфет.

— Ваши?

— Мои, — вклинилась я.

— Вот как? — он почесал затылок. — Откуда вы их взяли?

Китти поспешила ответить за меня:

— Леди Блайт эти конфеты подарил лорд Беккет, сэр. Вот и записка есть, — она взглянула на меня, мол, можно показать записку констеблю?

— Да, пожалуйста, — одобрила и долго смотрела, как мистер Фокс тщательно изучал аккуратно выведенные строчки.

— Лорд Беккет ваш друг? — он поднял на меня глаза полные праведного ужаса. Само имя Чарльза наводило его на мысль, что дело об убийстве будет весьма занятным.

— Лорд Беккет друг моего мужа, сэр.

— Как конфеты оказались у жертвы?

Я взглянула на дверь, ведущую в холл, понимая, что там находится труп горничной, чьего имени я даже не знала. Слово «жертва» вызвало волну холодных мурашек. А если бы эти конфеты попробовала я? Меня бы тоже назвали жертвой или, упаси боже, телом.

— Я отдала ей сладкое, мистер Фокс.

— Зачем?

— Я что попадаю под подозрение, сэр? — он начал меня нервировать, — захотела и отдала.

Он недовольно погримасничал.

— Скоро родственники заберут тело, — сказал, видя, что все мы напряжены, — завтра утром я приеду с детективом из Шрусбери, а пока я вас оставлю.

Натянуто улыбнувшись и, поклонившись, он вышел. Я взвыла.

— Шерри, умоляю! Не могу здесь находиться!

— Леди Блайт, — тихо прошептала она, — как мне жаль бедную горничную…кто мог это сделать…

Коулл бережно поглаживал Шарлотту по плечу, шепча на ухо слова утешения.

А мне, как бы плохо это не звучало, было жаль только себя! Это меня хотели убить! Убийца еще на свободе! Что мешает этому негодяю или негодяйке ударить меня ножом где-нибудь в саду или на улице. Конечно, я не верила, что именно Беккет захотел меня уничтожить — уж слишком все очевидно, не в его манере.