Мое открытие Москвы: Новеллы - Евгений Иванович Осетров

на Варварке, поблизости от знаменитого Крестца (перекрестка), обнаружили Английский посольский двор, то они недоверчиво спрашивают: «Что же, этот двор под шапкой-невидимкой прятался?» Вопрошающие правы - дело не обошлось без волшебства. Надо быть таким чародеем, как Петр Дмитриевич Барановский, чтобы в обычном здании увидеть сквозь наслоения столетий палаты XVI века.

Немного об истории удивительного здания на Варварке. История открытий - цепочка неожиданностей. Четыреста лет назад англичане упорно стремились через северные моря пробраться на шелковый, фарфоровый и всякий другой неодолимо манящий к себе Дальний Восток. Арктика сурово встречала мореходов - гибли и люди и корабли. Но за льдами виделись чудеса Индии и Китая. Отважному и знающему Ричарду Ченслеру удалось на корабле обогнуть Норвегию и причалить, миновав Белое море, к берегу Северной Двины, возле Никольского монастыря. Удивление было взаимным! Ченслер открыл путь, по которому из портов Великобритании в годы последней мировой войны приходили грузы в Архангельск. Честь и хвала мореходам! В пору же Ченслера дали монахи знать в Москву о появлении, как тогда говорили, английских немцев. Последовало государево повеление явиться в Белокаменную. Ченслер оказался человеком дипломатичным и предусмотрительным - он привез в Кремль грамоты от английской королевы Марии Тюдор, написанные на различных языках. Бумаги призывали правителей оказывать содействие английским мореходам. Так оно и случилось. Ченслеру и его спутникам был оказан княжеский почет. Иван Грозный устроил не только торжественный прием, но и показал заморским гостям богатства своих кладовых, оказавшиеся несметными, и сделал дорогие подарки. В марте 1557 года Ченслер покинул Москву. В Англии была создана торговая Московская компания. Так открылась первая страница торговых и дипломатических отношений двух великих стран. Англичанам было разрешено проживать в городах на Руси, освободив их от пошлин. Москва передала здание на Великом посаде, поблизости от церкви Максима, для устройства Английского торгового двора. В записи семнадцатого века упоминалось, что Иван Васильевич-де пожаловал английским немцам дворовое место.

1556 год - первый год, когда под сводами только что возведенного каменного дома-замка зазвучала английская речь. Это было знаменательно - Москва становилась многонациональным, международным городом. Дом вместительный, со множеством кладовых, отверстиями-люками, устройствами для подъема тяжестей, с роскошным парадным залом, украшенным, по обычаю тех лет, изразцовой печью. Как велико было значение Торгового двора, говорит следующее. Приезжавшие в Кремль послы из Лондона останавливались здесь и имели возможность устраивать приемы. В наши дни посчастливилось найти возле палат несколько изразцов, созданных по тогдашним распространенным мотивам: фантастическая растительность, животные, птицы и излюбленный герой средневековых повестей - Александр Македонский, восседающий на коне… Изразцы были своеобразными керамическими альбомами - их рассматривали гости. Почему, скажем, так часто изображался Александр Македонский? В пору борьбы с восточным владычеством успехи полководца, начавшего некогда путь в бассейне Средиземноморья и дошедшего до далеких восточных стран, где живут «заклепанные в горах» мифические народы, производили особое впечатление.

Англичане вовремя появились в Белокаменной. Москва искала союзников в трудных прибалтийских войнах. Хотела торговать и общаться. История сохранила имя первого русского посла в Лондоне - им был Осип Непел, перенесший множество злоключений.

ПОСОЛЬСКИЙ ПРИКАЗ В МОСКВЕ. Гравюра А. Олеария. XVII век.

Смелый Ричард Ченслер, составивший описание своего путешествия, пришелся москвитянам по душе. Во всяком случае, в Лицевом летописном своде, явившемся иллюстрированной историей, есть отдельная и довольно выразительная миниатюра, посвященная приезду «английского немца», его встреча в Москве и т. д. Есть даже условное изображение корабля, приставшего к берегу, и вид древнего города… Вторично возвращаясь из Москвы, Ченслер погиб у берегов Шотландии, но сохранилось его описание поездки - моряк явился зачинателем «русской темы» в английской литературе. Торговые же сношения крепли.

Можно не сомневаться, что на Английском дворе кипела жизнь - многие начали торговать с туманным Альбионом. Появились изображения английского геральдического льва. Варварка получала товары с берегов Волги - из Твери, Костромы, Нижнего… На самом нарядном храме Костромы и ныне можно увидеть высеченный из камня английский герб - память о потомках Ченслера. Вслед за Иваном Грозным благосклонное внимание к Английскому двору на посаде последовательно проявляли Федор Иванович, Борис Годунов, Лжедмитрий… Дело не обходилось без происшествий. Так, при нашествии Девлет-Гирея снаряд угодил в кровлю двора, вызвав пожар. Другой случай был основан на недоразумении и приключился в пору Алексея Михайловича, когда любили потехи. Кто-то привез на Английский двор обезьяну - москвичи о таком существе знали тогда по устным притчам. Мартышка незаметно ускользнула из дома и пробралась в стоявшую по соседству церковь Максима. Старый священник принял непрошеного гостя за нечистого и поднял шум. Слух о происшествии разнесся по городу, и тогда была пущена в ход поговорка: немец (то есть иноземец) хитер - обезьяну выдумал.

Как бы там ни было, но Москва снискала славу «нового Вавилона», где сошлось великое множество языков. Иноземцы занимали целые кварталы, что нашло также отражение в названии городских мест. Охотно селились соседние народы, ставшие - в большинстве случаев по доброй воле - московскими подданными. Издавна стояли в центре Литовский и Армянский дворы. В некотором отдалении находились обширные Грузинские слободы. При Алексее Михайловиче возникла на берегу Яузы Немецкая слобода.

* * *

Старая Москва знала много ярких фигур - государственных деятелей, полководцев, дипломатов, землепроходцев, иконников, бунтарей… Многие достойны благодарной памяти потомков. Хочется, размышляя о сооружениях белокаменной, назвать градодельца Федора Савельевича Коня, венчающего собой галерею строителей XVI столетия. Никому из зодчих - иностранных и отечественных - не удалось создать столь грандиозные ансамбли, как мастеру Федору Коню. Более того, Конь олицетворяет могучей фигурой своей всех строителей Древней Руси, ибо его стены и башни - материализованное воплощение их опыта. Не случайно его имя неотрывно от создания в Москве Приказа каменных дел, своего рода строительной организации, исполнявшей самые крупные подряды, какие только существовали в русских землях.

Нам неизвестно, когда Федор Конь родился и когда принял кончину. Нет сомнения, что он был наиболее почитаемым из «городовых мастеров» - именно ему поручили возводить в Москве стены Белого города, проходившие по линии современного Бульварного кольца и протянувшиеся на расстоянии девяти километров. После Кремля и Китай-города это было второе укрепление, совершенное но всем правилам фортификационного искусства. Федора Коня, поставившего крепость в поразительно короткий срок - ее начали сооружать в 1585 году, а в 1593-м она была уже готова, - можно сопоставить с самыми выдающимися военными инженерами Западной Европы. А наш градодел был сверх того и зодчим, обладавшим чувством пропорций, заставлявшим его строить, «как мера