Москва строящаяся. Градостроительство, протесты градозащитников и гражданское общество - Роберт Аргенбрайт

горечью отметил Михайлов из Архнадзора, этот принцип был частью «новой градостроительной политики» Собянина [Михайлов 2014]. Город определенно нарушил закон, который сам же и установил [Михайлов 2013а, б]. Также мэрия проигнорировала тот факт, что ранее согласовала план реставрации, разработка которого стоила частной фирме значительных временных и материальных затрат [Бурлакова 2014].

Несмотря на многочисленные возражения, на территории Ново-Екатерининской больницы, главный корпус которой отреставрировали, было возведено шестиэтажное административное строение. Казалось, что дело на этом кончилось, но в июле 2014 года стало ясно, что Мосгордума в новое здание не переедет. Никаких официальных разъяснений не последовало, что давало повод к различным спекуляциям. Возможно, рассуждал Михайлов [Михайлов 2014], история с переездом Городской думы – лишь «операция прикрытия». Особенно подозрительно активист Архназдора отнесся к тому, что коллективом, проектировавшим новое сооружение, руководил главный архитектор столицы С. О. Кузнецов. В феврале 2015 года Собянин объявил о создании новой пешеходной зоны, которая объединит парк на территории старой усадьбы со знаменитым садом «Эрмитаж» по соседству. Тогда же мэр упомянул четыре государственных учреждения, которые, «возможно», переедут в новое здание [К лету 2015].

Иногда механизмы управления культурным наследием отключают «сверху». Вероятно, одним из таких случаев вследствие позиции Михалкова и Путина стало строительство в Малом Козихинском переулке [Bratersky 2010]. Кроме того, Кремль участвовал в проекте, который Архнадзор включил в число «наиболее одиозных». Усадебный комплекс, ранее принадлежавший семье Шаховских-Глебовых-Стрешневых, был частично разрушен, чтобы освободить место для расширения «Геликон-оперы». На заседании «заинтересованных сторон» председательствующий В. И. Ресин высказался в пользу проекта, отметив, что тот был согласован различными ведомствами, в том числе «по линии аппарата президента РФ» [Геликон-оперу 2011].

Еще одним примером может служить крупный скандал 2013 года вокруг дома князя Волконского – прототипа дома князя Болконского в романе «Война и мир». Владельцы хотели надстроить первоначально двухэтажное здание, расположенное недалеко от

Кремля, еще двумя этажами. Дом был исключен из перечня выявленных объектов культурного наследия в 2009 году, однако находится в зоне охраны объектов культурного наследия. Архнадзор утверждал, что надстройка незаконна – закон разрешает только восстановление. Город возражал, что вся документация оформлена и подписана еще при Лужкове, а кроме того, это частная собственность, поэтому сделать ничего нельзя. Сообщалось, что тысячи москвичей написали письма с призывом остановить работы и устранить повреждения, однако собственники дома принадлежат к «близкому окружению» В. В. Путина [Айвазян 2013; D’Amora2013; Резник 2013а]. Сегодня в доме Волконских четыре этажа.

Место в центре общественного внимания?

Защитники культурного наследия являются знатоками архитектуры, а кроме того, хорошо понимают, какое место занимает то или иное здание в истории Москвы. То есть в их представлении старинные постройки – «хранители» искусства и истории. Широкой публике чаще всего недостает эстетического вкуса и исторических знаний, имеющихся у градозащитников. Довод, что здание – редкий образец чего-то там, о чем большинство обывателей не знают и не хотят знать, политически слаб. Уязвимы и сооружения, которые мало кто из москвичей видел.

Существование обратного явления также подкрепляется событиями. Ярким примером служит судьба Шуховской башни. Уникальное сооружение – радиобашня (ил. 6.2) – было построено в 1922 году гениальным В. Г. Шуховым. Как и многие объекты культурного наследия, за последние десятилетия оно пришло в ветхое состояние. Специалисты заявили, что лет через пять башня будет представлять опасность для местных жителей. Девелоперы были готовы застроить этот участок. Раздавались призывы снести сооружение либо разобрать его и смонтировать в другом месте. Градозащитники и архитекторы пришли в ужас, и не только московские: Рем Колхас обратился непосредственно к Путину, который оставил эту тему без комментариев. Мэрия, судя по всему, была бессильна, поскольку башня принадлежит федеральному ведомству, а именно Министерству связи. Городские чиновники хотели, чтобы башню включили в Единый государственный реестр объектов культурного наследия, что освободило бы Москву от финансовой ответственности за ее ремонт и содержание [Tower 2014].

Ил. 6.2. Шуховская башня. 2015

В апреле 2014 года общественная коалиция «В защиту старой Москвы», куда входил и Архнадзор, пригрозила «масштабным протестом» против сноса Шуховской башни [Градозащитники 2014]. Коалиция пользовалась явной поддержкой общественности. В рамках процесса принятия решения мэрия запустила электронный опрос; москвичам предложили с помощью iPhone с приложением Android проголосовать за будущее этого инженерного сооружения. Правнук В. Г. Шухова и Архнадзор возражали против опроса ввиду его очевидной непредставительности, поскольку у большинства столичных жителей айфонов нет [Eremenko, Naylor 2014]. Их опасения не оправдались. Из почти 78 000 жителей, принявших участие в опросе, 91% проголосовал за сохранение башни [Большинство 2014]. В июле город признал Шуховскую башню исторической достопримечательностью и пообещал отремонтировать [Tower 2014]. В августе Мосгорнаследие взяло башню под охрану [Иванова 2014].

Резюме: охрана и уничтожение культурного наследия при Собянине

В сентябре 2014 года Архнадзор опубликовал список 60 исторических зданий, разрушенных при Собянине [Черная книга 2014]. Правда, среди примеров были «Детский мир» – «унаследованная» проблема; строения в Сретенском монастыре, принадлежащем РПЦ; незаконно снесенный фасад дома Прошиных, упоминавшийся выше. Некоторые федеральные ведомства, например Министерство обороны, позволяют себе игнорировать усилия мэрии по сохранению старинных построек [В мэрии 2015]. Каково бы ни было точное количество уничтоженных зданий, ответственность за которые следует возложить на администрацию Собянина, оно выгодно отличается от примерно 100 памятников архитектуры, сносившихся при Лужкове ежегодно [Ne-chepurenko 2014]. Впрочем, если подсчеты Архнадзора корректны, темпы уничтожения растут; движение утверждает, что за первые шесть месяцев 2015 года были утрачены 23 исторических сооружения [Памятники 2015].

Город, естественно, предпочитает подчеркивать позитивные моменты. В 2012 году было восстановлено более 100 зданий [Мелешенко 2014]. В декабре 2013 года на Московском урбанистическом форуме Собянин объявил, что в городе идет реставрация 296 зданий, тогда как в 2010 году, когда он вступил в должность, на реставрации находились всего 10. В 2013 году общий объем вложений в реставрацию составил 13 500 000 000 рублей (около 450 000 000 долларов); частные инвестиции в реставрацию выросли с 1 000 000 000 (около 33 000 000 долларов) в предыдущем году до 5 500 000 000 рублей (около 183 000 000 долларов) [В Москве 2013]. По данным города, в 2014 году реставрационные работы проводились на 393 объектах культурного наследия, в том числе завершены на 125 объектах [Об итогах 2015]. На реставрацию в 2014 году было потрачено около 15 000 000 000 рублей, поступивших от федеральных, городских и частных инвесторов, причем от последних – 6 000 000 000 рублей[52] [Мелешенко 2014].