Двенадцать световых лет - Николай Валентинович Гончаров

«я» компьютерным, с «я» электронным.

Звезда Селина была сходна по параметрам со звездой Нэей. Обе они имели примерно одинаковые массы, различаясь всего на несколько процентов и практически одинаковые светимости. Отстояли они друг от друга почти на девять световых лет по айголианскому исчислению и на двенадцать световых лет по исчислению земному. Единственное существенное отличие заключалось в том, что Нэя была почти на четыреста миллионов лет старше Селины, или как ее называли жители планеты Земля, третьей планеты ее звездной системы — звезды «Солнце». Это был один из факторов, пусть и не безусловный, того, что если в планетной системе Селины и существовала разумная жизнь, то она должна была отставать от уровня развития разумной жизни на планетах звездной системы Нэи.

Личность Лэймоса Крэста, переведенная на сервер звездолета, ставшая виртуальной, никак не могла привыкнуть к своему новому положению, к своему парадоксальному состоянию. Она всё еще считала себя живым айголианцем, с плотью и кровью, с чувствами и эмоциями, с болью и с переживаниями.

Но прошлое невозможно было вернуть. Мозг Лэймоса стал электронным, вместо нейронов балом теперь правили квантовые схемы, сверхпроводники и полупроводники. Лэймос Крэст обрел бессмертие! Лишить его бессмертия могла теперь только катастрофа звездолета, но в космическом корабле было предусмотрено столько степеней защиты, столько дублирующих систем, что выход из строя бортового компьютера был маловероятен, практически невозможен.

Звездолет несся сквозь пространство уже более ста семидесяти лет по айголианскому летоисчислению. Позади все планеты и малые космические объекты звездной системы Нэи, позади огромный путь длиной более восьми световых лет в летоисчислении планеты Айголь по пустынному межзвездному пространству. Впереди с каждым месяцем всё четче, всё ярче среди мириадов разноцветных звезд выделялась звезда Селина.

У Лэймоса Крэста, обретшего относительное бессмертие, было достаточно времени, чтобы обдумать свое положение. Вглядываясь в бесконечное небо посредством многочисленных телекамер, он тысячи раз задавал себе эти вопросы:

«Кто я теперь? Существую ли я, или это только иллюзия существования? Способен ли я теперь совершать поступки? Смогу ли я проанализировать и принять правильное решение, столкнувшись с непредвиденной ситуацией? Истинный ли мой интеллект, или это всего лишь задумка инженеров, не подкрепленная практическими исследованиями?»

Но годы летели друг за другом, звездолет пронзал пространство, вопросы оставались без ответов.

Основные восемь двигателей «Айголь» уже достаточно давно были выключены. Звездолет летел по инерции со скоростью чуть менее пяти процентов от скорости света. Автоматика звездолета давно рассчитала момент включения реверсных двигателей торможения.

Бортовой радиотелескоп космического корабля методично сканировал небо впереди звездолета. Уже были занесены в память суперкомпьютера снимки Селины достаточно четкого разрешения, чтобы можно было разглядеть на ее поверхности, возникавшие то тут, то там темные пятна и отрывавшиеся от поверхности звезды мощные плазменные протуберанцы.

Уже можно было разглядеть восемь основных планет, вращающихся вокруг Селины. Четыре относительно небольшие планеты вращались в зоне, ближайшей к звезде, а четыре гиганта — в периферийной зоне, совершая каждая свой полет по громадной траектории. Пятая по счету планета звездной системы Селины была самой большой, просто огромной. Вокруг шестой планеты, чуть поменьше размером, вращался метеоритный пояс, выглядящий как громадное кольцо, опоясывающее планету.

С помощью одной из программ суперкомпьютера было вычислено, что две планеты, третья и четвертая по счету, если считать от звезды, находятся в зоне жидкой воды. Это вселяло надежду.

Лэймос Крэст решил, что звездолет ляжет на орбиту четвертой планеты. Корректировка курса была произведена с учетом этого. Также он решил, что, пролетая мимо третьей планеты, пошлет на ее поверхность зонд, оснащенный всем необходимым, чтобы взять пробы атмосферы, грунта и сделать необходимые исследования на наличие сложных органических молекул, а, возможно, и живых организмов. Также на зонд были установлены несколько высокочувствительных электронных фотокамер.

Звездолет вошел в планетарную зону. Были проведены исследования двух планет из внешней зоны звезды. Они оказались газовыми гигантами. Одна из них имела мощнейшее магнитное поле. Были сделаны тысячи снимков этих планет и вращающихся вокруг них многочисленных спутников. Признаков жизни на планетах обнаружено не было.

Согласно расчетам, следующей планетой, с орбитой которой должен был сблизиться звездолет Айголь, должна была стать третья планета. При подлете к ней исследования, проведенные автоматически по ранее разработанной программе, показали, что планета обладает мощной атмосферой, состоящей, в основном, из углекислого газа и кислорода. Также было обнаружено и измерено магнитное поле планеты, по напряженности, как оказалось, схожее с магнитным полем планеты Айголь до изменения ее орбиты.

Приблизившись к третьей планете, Лэймос Краст понял, что просчитался. Нужно было построить полет так, чтобы выйти на орбиту как раз этой, голубой планеты, а не четвертой, имеющей красновато-бурый цвет и практически не обладающей атмосферой. Но было уже поздно корректировать вектор полета, скорость была еще слишком велика. Пришлось пролететь мимо третьей планеты, послав на нее спускаемый аппарат и продолжить путь, затормозив окончательно у планеты следующей.

Прошло двое суток с того момента, как зонд, выпущенный со звездолета, прошел через атмосферу голубой планеты и затормозил у ее поверхности. Лэймос ждал первых результатов. И результаты не заставили себя долго ждать. Они оказались ошеломительными. На планете существовала жизнь, жизнь разнообразная, многоликая, оригинальная, жизнь в миллионах ее проявлений.

Датчики показали, что в атмосфере планеты пятую часть составляет кислород; что на ней есть вода, причем в огромных количествах. Большая часть планеты была заполнена жидкостью, каждая молекула которой состояла из двух атомов водорода и атома кислорода.

Но самое главное, на планете существовал растительный и животный мир, такой же разнообразный, хоть и непохожий на некогда существовавший на родной планете Лэймоса Крэста.

Суперкомпьютер звездолета принял и обработал первые снимки с планеты. На них виднелись необъятные пространства зеленых лесов, отливающие серебром, извилистые ленты рек, покрытые льдом шапки высоких гор, необъятное водное пространство океана.

На снимках, переданных еще через несколько часов, были видны разнообразные растения, цветущие и не цветущие, травянистые и стволовые. Разнообразие красок поражало. В электронной памяти Лэймоса всплыли картинки из его детства — документальные фильмы про когда-то такую же разнообразную и разноцветную, но отличную от этой жизни — жизнь планеты Айголь.

Следующая партия снимков содержала изображения животного мира третьей планеты. Совсем непохожие на айголианские, над цветами порхали различные небольшие животные с разноцветными, покрытыми пятнами и разводами крыльями. По поверхности ползали, скакали