Клан (СИ) - "Vells"

Находясь в раздевалке, я крутанул тазом и сделал несколько размашистых движений ногами, дабы проверить, не стесняет ли ракушка паховую область, после чего взял в руки лёгкие перчатки и посмотрел на экран, транслирующий сейчас бой незнакомых мне спортсменов.

Настал тот день, к которому я шёл много лет, положив для этого на алтарь свою жизнь.

— Чемпион пошли готовиться, через десять минут наш выход. — Появился в дверях Владимир.

Я повернулся на пухлого менеджера, и сделал шаг в его сторону.

— Нас вся команда ждёт у входа в зал. Пошли быстрее. — Видя, что я пошёл за ним, вышел из дверей Владимир.

Я шёл за своим менеджером по коридорам здания, где туда-сюда шныряли работники этого места, и вновь услышал голос:

— Хён.

В это время я уже практически подошёл к своей команде, которая ждала нашего объявления, чтобы выйти в зал. Остановившись, я мотнул головой в сторону, и увидел как вдалеке перед дверью служебного выхода, стояла заплаканная кореянка с потёкшей косметикой, размазанной по лицу. Она стояла с растрёпанными розово коричневыми волосами, в толпе работников зала, и смотрела на меня.

— Юн? — Вытаращил я глаза, не веря им. — Как? Это же всё неправда. — Чуть слышно протянул я, делая шаг уже не к команде, а в направлении девушки. — Как? Как это может быть?

— Ты куда? — Схватил меня поверх лёгкой перчатки Владимир.

— Я сейчас. Мне надо кое-что проверить. — Попытался я освободить кисть, но на моё удивление ладонь толстяка мёртвой хваткой сжалась на моей руке.

Бегло посмотрев на своего внезапно ставшего сильным менеджера, я вновь устремил взгляд на толпу, в которой стояла Юн, и застал момент, как она вышла в дверь служебного выхода.

— Жень! Куда? У тебя выход через семь минут, — крепко держал меня за руку Владимир. — Ты шёл к этому всю свою сознательную жизнь. Хорош валять дурака.

— Мне надо, — ловким приёмом, освободился я от толстяка. — Я быстро. Пара минут и всё. Я успею. — Сделал я шаг в сторону запасного хода.

— Чего тебя надо? — вновь необычайно быстро схватил он меня за руку. — Что может быть важнее твоей победы. Стой, где стоишь Жень. Выйдешь туда и твоей карьере бойца конец.

Я удивлённо развернулся на Владимира, который теперь выглядел как будто серый негатив.

— Хён, пожалуйста. Я тебя умоляю…. — Ветерком ворвались в мои уши, слова Юн.

— Жень, ты же не хочешь из-за какой-то девки угробить свою карьеру. Свою мечту стать чемпионом. Там за ширмой тебя ждёт октагон и тысячи людей. Тебя ждёт слава и почёт. Твоя мечта всей жизни. Не глупи Женя. Не будь дураком.

Я вырвался из хватки толстяка, и смотрел на словно другого человека.

— Осталось всего пять минут Женя. Иди к своей команде. Не подводи их. — Напирал Владимир.

— Кто ты такой? — Сжил я зубы, от чего желваки натянули кожу.

— Кто я? — рассмеялся толстяк. — Я твой менеджер Жень. Который желает тебя только добра. Разве ты не этого хотел. — Обвёл он взглядом всё пространство, где мы стояли. — Стоять тут и драться за титул чемпиона мира. Ворваться на пьедестал почета, увековечив при этом своё имя в аллее славы. Я дал тебе всё это. Не упусти свой шанс. Иди к команде и готовься выйти в зал.

Слушая слова своего менеджера, я вновь услышал всхлипы Юн, от чего моё тело само собой хотело рвануть вдаль коридора, но я вновь был пойман Владимиром.

— Пойдёшь туда и всё потеряешь Жень.

И в этот момент заиграла выходная музыка и штора, которая закрывала вход в зал, распахнулась, говоря этим, что время пришло выходить.

— Идём! — Дёрнул меня на себя толстяк.

— Хён не оставляй меня прошу. Я… Я тебя люблю… Прости меня Хён…. — Влетело рыдание переходящие на истерику с заиканием в мои уши, как в тот вечер когда Юн хотели изнасиловать.

Моё сердце сжалось, а зубы заскрипели так, что могли заглушить мою выходную мелодию.

— Да пошёл ты со своим боем! — Резко вывернулся я из захвата, и рванул к двери по коридору.

— Куда собрался Жень!? Мы не договорили. — Из воздуха предстал передо мной Владимир и ударом руки в грудь отправил меня на пол. — Выйдешь в ту дверь и всему конец. Твоей карьере. Твоей привычной жизни. Твоей мечте. ТВОЕМУ титулу в конце то концов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я, ошарашено поднялся с пола, смотря на толстяка не понимая как так вышло, что он стоял за спиной и вот он передо мной, да и с одного удара смог усадить мня на пятую точку.

— И что тебе неймётся Женя? — расплылся в улыбке толстяк, а коридор, а также люди в нём посерели и застыли как статуи. — Ты же так хотел вернуть свою утерянную жизнь спортсмена. Так вот она. А тебе опять не сидится на своём месте. Тебя ждёт титул чемпиона и жизнь, которую ты так хотел. А за той дверью ты всё это потеряешь. Ради чего Жень? Зачем тебе вновь возвращаться? Там ты заключённый, чужак, убийца в конце то концов. Вот он, твой мир. Безопасный и понятный. Не тот, что кишит подземельями, где ты ни раз, чуть не умирал. Не глупи Жень.

— С дороги ушёл нахрен! — Оскалился я, вставая вновь на ноги.

— Хочешь быть зеком Жень? Или мне лучше теперь называть тебя Хён? — Ответил мне оскалом на оскал толстяк.

— Я под залогом. Я практически свободен! — Пошёл я на Владимира.

— Нет Женя. Ты уже не под залогом. Ты сам это знаешь. Ты забил кулаками до смерти обычного человека. Превратил его лицо в кровавое месиво. За той дверью тебя ждёт жизнь заключённого на долгие годы, пока ты не состаришься и не сгниёшь в блоке двадцать четыре. А те девки, не будут тебя ждать всю жизнь. Они молоды, и в конечном итого тебя бросят в чужом для тебя мире. Ты будешь вечно один в чуждом тебе мире, постоянно задавая себе вопрос, что было б, если я остался тогда тут?

— Это была необходимая мера. Он бы убил Юн. — Сжал я кулаки.

Толстяк засмеялся глядя на меня.

— Женя-Женя, ну ты же знаешь судебную практику. Ты боец. Ты обучен и приравнен к холодному оружию. Ты мог нанести один удар и вырубить его, или силу хотя бы рассчитать. Но ты этого не сделал, а целенаправленно забил его. К бойцам редко применим термин «Состояние аффекта».

— Плевать. С дороги ушёл, я ухожу. — Встал я в полуметре от Владимира.

— А как же титул? Как же твоя жизнь, которую у тебя отняли? — Сверлил меня взглядом толстяк, начиная превращаться в мою копию.

— Дорогие мне люди важнее титулов и званий. — Произнёс я и, сделав шаг, тут же отпрыгнул назад, уходя от связки ударов руками.

— Хорош врать. — Рванула на меня моя копия.

Быстрый обмен ударами, и я и сам не понял, как моя копия опрокинула меня на пол, проведя проход в ноги.

— Нашел, кому врать! — насел на меня сверху мой враг, начиная окучивать меня ударами по корпусу и лицу. — Ты, даже спя с Тиен, хотел вернуться домой. И тебе было плевать бросишь ли ты её или нет, как и на её чувства. Всё что тебе было нужно это вернуться и стать чемпионом Жень….

Я прикрывал лицо и торс руками, но удары проходили, от чего моя бровь уже была рассечена, а я не мог выйти из навязанного мне боя в партере.

— Ты не способен любить! Ты отказался от этого давным-давно. Всё, что ты там делал, это прагматизм.

Кулак моей копии, пробив мои руки, влетел мне точно в лицо, от чего моя голова отлетела, словно мячик назад, и сильно ударилась затылком.

— Тут твоё место. Где ты и желал оказаться, будучи там. Тут всё чего ты хотел и желал!

— Это уже не моя мечта! — Взревел я окровавленными губами и, подставив локоть под очередной удар, пробился за руки врага, после чего схватив его за шею, а также затылок, дёрнул на себя, подставляя в ударе лоб.

Перехватив инициативу, я скинул себя свою копию, и пока он валялся на полу, налетел на него, выставив вперед колено, пробивая защиту ног, переводя вновь бой в партер.

— Может, так это и было поначалу! — стал я выдавать град ударов по своему врагу. — Но не теперь! Сука не говори за меня, чего не знаешь! — пробил я его защиту рук, после чего разбил в кровь его нос и губы. — Нахер мне не впёрся этот титул, как и этот мир! Всё что для меня теперь имеет значение это дорогие мне люди, и пока по моим жилам бежит кровь, а сердце бьётся, я костьми за них лягу и вернусь к ним! Пусть они меня бросят. Хорошо! Если они от этого будут счастливы и в безопасности. — Рычал я, полностью подавив боевой потенциал своего оппонента, который с каждым моим словом словно становился слабее.