Мировая Война (СИ) - Рожков Григорий Сергеевич

— Basta-a-ard!.. — Оппонент рычит и вновь кидается вперёд, толком не вижу этого, скорее ощущаю. Оружие вскинуть не успеваю, цепляюсь ремнём за подол плаща. Тело работает быстрее мозгов, карабин отпускаю, правой рукой тянусь к широкополой каске, а левую выставляю пред собой на уровне шеи в защитном движении. Если он меня в грудь бил клинком, то следующий удар попытается нанести в шею. Угадал, и расплатился сразу очень жёстко. Клинок прошил моё запястье как игла. Ощутил всеми нервами этот болезненный хруст и скрежет по костям! Выигранную долю секунды применяю на ответный удар. Ребром каски, наотмашь, примерно туда, где должно быть лицо врага. Хруст и вскрик становятся мне наградой.

— Ах ты, чёртов ублюдок… — Выдернув клинок, враг отступает на шаг. Очередная вспышка молнии, наконец, даёт мне ответ, с кем же я дерусь. И ответ меня откровенно пугает. Дэвид Стирлинг, создатель и командир легендарной Специальной Авиационной Службы, коротко САС. Эти чёрные сросшиеся брови и мужественный подбородок я видел на фото в родном мире… Но нос я ему сломал! Значит, и мы кое-чего стоим. Уже хорошо!..

Только темнота вернулась, заполнив комнату, как страшный оппонент вновь атаковал. И вновь слева, считая, что руку я потерял. И вновь я ей расплатился за свою жизнь. Лезвие на этот раз вошло в кисть, кажется, разорвав ладонь в клочья. Кричал я не способный сдержаться от такой чудовищной боли, Стирлинг даже замешкался от моего вопля. Видимо посчитал, что я сейчас сломаюсь, но нет! Не сдамся! Не отступлю! Он шагнул чуть ближе, с силой давя на лезвие, выкручивая его и мою руку. Левой попытался перехватить мою руку с каской, и промахнулся. Тут открылась возможность. Я ударил каской снизу вверх, попал по пальцам его левой руки, но метил не по телу сасовца, а по его кисти с клинком. Дурость, себе хуже сделаю! И сразу прочувствовал, стоило ножу вылететь из раны, а врагу охнуть, потеряв оружие. Правой он тут же ударил меня в бок, слабо, большей частью по жилету, а я уже завёлся. Удар! И еще! Каской наотмашь, по лицу или по рукам. Но, увы, только первая атака была действенной, противник быстро сориентировался, сначала уклонился, разрывая дистанцию, а затем и перехватил каску. Рывок, пальцы соскальзывают с влажного металла. Теперь я лишился своего оружия… С одной рукой против двурукого не устоять. Моя глупость, забывчивость именно сегодня будет стоить мне жизни. Будь у меня мой нож Боуи или Кольт…

В третий раз выставленную левую руку настигает удар. Моей же каской, что-то отчётливо хрустнуло в кисти, и я просто полетел спиной назад под градом атак. Права рука врага вцепилась мне в горло, сразу сдавив его как прессом! Опорой на секунду мне стал стол, попытался оттолкнуть Стирлинга ногой, но не вышло, зато получилось ударить ботинком ублюдка в голень и тут же коленом в пах. Оппонент чутка сдулся, горло перестала сдавливать могучая рука, вот тут я и смог нанести удар уже двумя ногами — откинулся на стол на спину, и врезал со всех сил!

Дэвид пролетел до стены напротив, я уже прикинул, как брошусь к двери из этого положения, но случилось неожиданное. Что-то ярко сверкнуло, громко бахнуло, но не на улице, а в помещении, и враг вернулся ко мне, навалившись всем весом. Да так что стол подо мной провалился, и, кажется полы тоже… Вся контора вздрогнула, где-то на первом этаже грянул глухой, тяжелый взрыв отдавшийся вибрацией в каждой клетке тела. Оказавшись между молотом и наковальней, потерял последние крохи сил и лишился сознания.

Боль, боль и боль! Всё тело ныло, левая рука била по мозгам криками нервов о тяжких повреждениях, в груди жгло от гари. Возвращение к реальности из тёплого забытья лишало любого желания жить. Но надо. Если выжил, надо барахтаться, взбивать масло. Из-под тяжелого тела Стирлинга, имея только одну целую руку выбирался с трудом. Обломки стола, осколки стекла, какие-то рваные куски металла мешаются и норовят сделать мне еще хуже. Но что хорошо — стало значительно светлее. Со стороны входа в комнату пробивались жёлтые блики пожара. Ощущение что провалился, оказалось обманным — полы на месте. Откинув тело врага всё же смог подняться и осмотреться. От входа и куска пола не осталось и следа. Тело Сэнда, лестницу и часть помещения со стороны входа снесло взрывом, отрезав путь на склад, где сейчас разгорается пожар. Судя по всему, сознание потерял совсем ненадолго. Не больше пяти минут, а то и всего пару. Кровью истечь не успел, а она льётся зараза. Что взорвалось? И чего на меня Стирлинг-то полетел? Стол, куда оттолкнул врага, разлетелся на куски. И спина оппонента сплошное обожжённое кровавое месиво. Там была мина? Связисты искомые, уходя всё заминировали⁈ Ах, плевать, надо насущным заняться. Не помереть от боли и кровопотери. Затем свалить.

У меня перевязочный пакет один — в маленьком подсумке на ремне. Благо хоть это есть. Внутри жестяной коробки пакет сульфаниламида, бинт и английская булавка. А мне понадобиться намного больше всего — глядя на развороченную клинком ладонь у меня зуб на зуб не попадал. Пальцы левой руки, и кисть не слушались, попытки ими шевелить вызывали боль. Боль, холод и кровопотеря лишали сил очень и очень быстро. И зрелище жуткое — куски мяса и кожи болтаются лохмотьями, кости видны. Поджав раненую руку, приступил к обыску. У троих присутствующих британцев — двоих десантников, «Красные Дьяволы» из 1ой парашютной бригады и целого майора САС, нашел в подсумках по паре бинтов, обезболивающие таблетки и шприц-тюбики с морфием. Прихватил их документы и жетоны. Лишним не будет, если выберусь и до своих дотяну. Вкатил сразу одну дозу морфия в предплечье, и закинул в рот пару таблеток, как требовало краткое описание на упаковке. Располосовав острым, как бритва, ножом Файрберн-Сайкс рукав плаща и комбинезона облил руку из трофейной фляги водой, промокнул чуточку бинтом, засыпал антисептиком, и неловко, одной дрожащей рукой сначала напихал в раны тампоны из бинтов, а замет начал намотку бинтов поверх. В голове крутилась одна мысль: «Придут ли морпехи сюда? Или уедут?» Не сказал им, как быть в случае нештатных ситуаций. Хотя, скорее придут — бросить командира, пусть и только встреченного это моветон. Затем мозг посетила еще догадка: «Вдруг еще британцы были?» Притормозил наматывать бинт, полез к Стирлингу — у того на животе была кобура, а в ней крупный револьвер, по виду чистой воды Уэбли, но в то же время несколько иной. Переломил, поразился надёжности и брутальности замка фиксирующего раму, проверил наличие патронов, и присвистнул. На меня из камор смотрели не 6, а 8 гильз. Лихо!.. Уложил револьвер на колени, и завершил перевязку, поглядывая на выходящую из конторы вторую дверь. Оттуда пришли британцы, значит, есть еще путь на улицу. А там всё так же бушевала буря, в выбитое окно врывались порывы ветра и капли дождя.

Замотав руку до состояния мумии сделав перевязь через шею, и уложил левую руку на груди. Теперь я возможно калека. Хрен его знает, как заживёт рука и спасёт ли меня моя живучесть. Самолечение отняло много сил, торопился, как мог. Напился из трофейных фляг, сжевал найденную у Стирлинга в кармане шоколадку, и решил, что пора бы отчаливать, пожар нарастал, дым всё больше и больше проникал в помещение. Единственное что сделал еще, так это снял с сасовца ремень с подсумками и забрал его небольшой ранец. Закинул их на плечо и двинул к выходу. На улице разберусь, как их на себя надеть. Времени на более подробный обыск оставшихся двоих десантников, или сбор их оружия не было, когда аптечки искал, заметил что у них только подсумки с боеприпасами, а ранцев не было. Оружие же в нынешнем бардаке после взрывов — не обнаружил, и не искал, собственно говоря. Да и какое мне еще оружие с одной рабочей рукой-то? Револьвер и тот с трудом держу, тяжелый зараза, и руки дрожат. А пожар набирает силу, дым уже под потолком просто стоит, языки пламени лижут пролом в стене. Пролежи я без сознания полчаса, наверное, задохнулся бы. Обезболивающее хорошо подействовало, голова прочистилась, боль сильно притупилась, а тело стало несколько ватным, словно появилась задержка выполнения приказов конечностям. Неприятное ощущение. Единственное, нашел свою каску и отбыл восвояси.