Под чужим именем - Колин Фолкнер

О'Брайен не мог сосредоточиться на ее словах, но лишь любовался ею, не в силах отвести глаз. Он был влюблен как мальчишка. В постели Элизабет была самой нежной и приятной любовницей, какую ему доводилось встречать, но, выйдя из дверей его коттеджа, она становилась хозяйкой завода. Эта женщина была хладнокровна и требовательна в работе почище любого надсмотрщика на плантации. В те минуты, когда О'Брайен отчаянно всматривался в ее глаза, желая отыскать в них знакомое выражение, Элизабет, холодно глядя словно бы сквозь него, требовательно вопрошала, почему не работает мельница.

О'Брайен взглянул в широкое лицо своего темнокожего друга. Ему необходимо выговориться, кому это может причинить вред? Никто никогда не заподозрит Лиз в связи с ним, видя ее обращение с ним на людях.

— Сэмсон, она сводит меня с ума. Ни одной женщине это еще не удавалось.

— Понятно! — захохотал Сэмсон. — Не скажу, что это очень хорошо, у тебя ведь жена и дети. Моя Нгози тоже свела меня с ума. Мисс Лизбет правильно сделала, что заставила нас пожениться. — Он посмотрел на свои ботинки. — Если хочешь избавиться от этого наваждения, тебе лучше всего вызвать сюда жену и детишек.

— Женщины только мешают, Сэмсон. Я — одиночка, понимаешь. В моих планах нет места женщине… даже жене. Через несколько лет я заложу свой собственный завод немного выше по течению. Я хочу быть хозяином, а не слугой.

— Да-а, если бы это слышала мисс Лизбет, ты бы вылетел отсюда в два счета, управляющий.

О'Брайен улыбнулся. Ему доставляло удовольствие слышать, когда об Элизабет говорили с почтительным страхом. Ему льстило, что такая сильная женщина выбрала его…

Да, но для чего выбрала? Для того лишь, чтобы он давал ей наслаждение. О'Брайену не нравилась та легкость, с какой Элизабет подходила к их отношениям. Казалось, он ничего для нее не значит. Совсем как все женщины до нее ничего не значили для О'Брайена. В этом и состояла трудность их взаимоотношений: в Элизабет О'Брайен видел самого себя — прежнего. Он был нежным и заботливым любовником, и женщины обожали его; но ни одной из них О'Брайен никогда не позволял проникнуть себе в душу. С Лиз все получилось иначе: она вошла в его сердце с первой же их встречи.

О'Брайен снова принялся за работу. Что, черт побери, с ним происходит? Он уж слишком поглощен своими чувствами. Целеустремленный человек не может позволять себе подобную роскошь. Наверное, думал О'Брайен, лучше порвать с Лиз прямо сейчас, пока он не навлек беду на них обоих… Нет, не сейчас. Нужно подождать, пока Элизабет наконец устанет от него, а он найдет себе другую женщину. Тогда им не придется ссориться. Она просто перестанет приходить по ночам, а он не будет больше мечтать о ней, когда ее нет рядом. Их отношения вернутся в прежнее русло спокойно и легко… О'Брайен молил Пресвятую Деву, чтобы так оно и случилось.

Элизабет стояла на коленях в густой траве своего сада. Расчесывая густую блестящую шерсть Лэйси, она пыталась определить, не собирается ли та вскоре ощениться. Неподалеку на скамейке сидела Клер, очаровательная в ярком цветастом платье. В руках Клер держала букетик только что сорванных ноготков. Элизабет редко видела Джессопа после его возвращения из поездки три недели назад. Но, поглощенная своим романом с О'Брайеном, она придавала этому мало значения. Ей стоило большого труда сосредоточивать внимание на делах: все ее мысли были о предстоящей ночи.

— Мне не нравится, когда вы с братцем ссоритесь, — неожиданно заявила Клер. — Если вы вздорите, он и ко мне начинает относиться хуже.

Элизабет удивленно подняла голову: буквально минуту назад они с Клер обсуждали соседей.

— С чего ты взяла, что мы поссорились с Джессопом?

— Я не так глупа, как ты думаешь.

— Я так вовсе не думаю, — мягко возразила Элизабет. — Мне просто интересно, как ты узнала о наших разногласиях. Джессоп тебе сказал?

— Он сказал, что не уверен, женится ли на тебе. Сказал, ты ведешь себя странно, будто у тебя все время женские недомогания.

— Черт возьми, я терпеть не могу, когда он так говорит!

— Я и сама догадалась о вашей ссоре, потому что он тебя часто ругает. — Клер оторвала желтый лепесток и бросила его. Лепесток сразу подхватил ветер. — Говорит, ему не справиться с двумя женщинами, у которых нервные расстройства.

Элизабет заскрежетала зубами от ярости. Она еще не решила окончательно, как ей поступить с Джессопом. Они не виделись уже пару недель, но он по-прежнему держался с ней, словно имел на нее особые права. Джессоп разгуливал по ее земле как по своей собственной, он до сих пор не объявил никому, что их с Элизабет свадьба скорее всего не состоится, а теперь еще сравнил ее с Клер!

— Клер, не подскажешь ли мне, где найти твоего братца, мне надо немедленно с ним переговорить.

— Последний раз я видела его сегодня утром, — ответила Клер, продолжая выдергивать лепестки из цветка. — Он разговаривал о делах с одним из своих друзей. Мистер Маллен приятный человек, но разговор мне наскучил, и я пошла к тебе. — Клер откинула волосы со лба. — Здесь довольно свежо. Можно я пойду в дом и поиграю на твоих клавикордах?

Элизабет нахмурилась и ничего не ответила. Она взглянула на Клер и внезапно заметила пятно у нее на шее.

— Что это, Клер?

— О чем ты? — невинно переспросила Клер.

— Вот это, — Элизабет отвела локоны Клер и открыла большой пурпурный кровоподтек.

Клер потрогала это место.

— Не знаю, может, раздражение кожи? Я всегда растираюсь лосьоном перед сном.

Элизабет села рядом с ней на скамейку, чтобы получше рассмотреть синяки. Что это? Следы пальцев? Неужели кто-то хотел задушить Клер? Но кто? Один из рабочих? Нет. Эту отметину оставили не руки.

— Клер, ты была с каким-то мужчиной? — резко спросила Элизабет. — Ты позволила кому-то поцеловать тебя в шею?

— Братец говорит, что мужчины — это зло. Им только одного надо — надругаться над такой невинной девушкой, как я, мерзким гадам! Но братец обещал защитить меня от этих проклятых ублюдков. — Клер посмотрела Элизабет прямо в лицо.

Та не стала обращать внимания на ужасные ругательства, которые изрыгала ее золовка. Эту отметину — явно след очень крепкого поцелуя — безусловно оставил мужчина. Элизабет положила руку на руку Клер.

— Клер, дорогая, твой брат в чем-то прав, бывают и впрямь дурные мужчины, и они могут злоупотребить твоей невинностью. Ты не должна разрешать им целовать или трогать тебя. Понимаешь, о чем я? Они могут причинить тебе боль, дорогая. Тогда ты заболеешь, и у тебя в животе появится ребеночек.

Клер взглянула на Элизабет невидящими глазами. Потом она протянула ей руку, сжатую в кулачок.

— Хочешь посмотреть на моего мышоночка? Я дам его тебе подержать, если попросишь.