Император Траян - Игорь Князький

Партамасирис недалеко уехал из стана Траяна. Он был убит.[478] Трагедией для племянника Хосрова стало непонимание парфянами истинных целей похода Траяна. Они невольно приняли его за подобие войны при Нероне, когда Гней Домиций Корбулон вторгся в Армению с целью установить там римское влияние, усадив на престол своего ставленника. Траян же в каких-либо ставленниках здесь не нуждался. Ныне Армении должентвовало стать обычной римской провинцией вроде соседних Каппадокии или же Сирии. Потому-то и объявил он армянам, спутникам злосчастного Партамасириса, что они уже являются его подданными, а вся Великая и Малая Армении — римское владение, управляемое прокуратором. Римляне действительно приступили к обустройству новой провинции: возможно, проложили в Армении водопровод и точно построили там мощёную дорогу. Сохранился её милевой столб с императорским именем.[479] Оборона и успокоение вновь присоединённых земель была возложена на воинов IV Скифского легиона, о чём свидетельствует латинская надпись на камне, обнаруженная в 1967 г. на территории древнего Арташата — столицы Армении античной эпохи — и поныне экспонирующаяся в Музее истории Армении в Ереване.[480] Эта трёхстрочная надпись выполнена аккуратно вырезанными крупными буквами на пяти плитах местного известняка. Высота плит — 80 см, общая протяжённость — 8,5 м. Согласно титулу Траяна, она датируется 116 г. и гласит:

«Император Цезарь Нерва Траян, сын божественного Нервы, Наилучший Август, Германский, Дакийский, Парфянский, великий понтифик, наделённый властью народного трибуна в 20-й раз, император в 13-й раз, консул в 6-й раз; при счастливых обстоятельствах Четвёртый Скифский легион соорудил».[481]

Захват всей Армении Траян осуществил практически без потерь для римской армии. Легионы продвинулись далеко на восток. Преторианской гвардии удалось даже почти повторить достижение времён Домициана. Она сумела приблизиться к Каспийскому морю.[482] Местные правители один за другим смиренно покорялись римской власти, другие же, поначалу отказывавшиеся подчиниться, были принуждены Траяном к покорности без военных действий.[483]

Сенат в Риме, восхищённый успехами императора, очередной раз назначил ему ряд обычных почестей, заодно присвоив ему прозвание «Optimus» (Наилучший). Строго говоря, сенат крепко запоздал с присвоением Траяну этого высокого имени. Вель Плиний Младший уже в феврале 98 г., когда Траян только-только наследовал власть скончавшегося Нервы, так поздравлял его с началом царствования: «желаю тебе, наилучший император, здоровья и радости и как частное лицо, и как магистрат».[484] В самом таком наименовании правящего владыки ничего оригинального не было. Подобным образом титуловались почти все предыдущие императоры: Август, Тиберий, Калигула, Клавдий, Нерон, Домициан, Нерва. Другое дело, что Траян первым после Августа заслуживал такого звания за действительные свершения. Потому-то он единственный из всех владык Рима и вошёл в историю как «Optimus Princeps». Не случайно сам Траян «гораздо больше, чем всеми прочими титулами, гордился прозванием «Optimus», потому что оно указывало скорее на его нрав, нежели на силу его оружия».[485]

После присоединения Армении начинался собственно Парфянский поход Траяна.[486]

В походе Траян держался, как бы не замечая своего возраста: «Он всегда шёл пешком вместе со всем войском и на протяжении всего похода поддерживал порядок и боевую готовность воинов, ведя их то одним, то другим строем, и вместе с ними переходил вброд через реки. Иногда он через разведчиков распространял ложные сведения о противнике, чтобы воины могли упражняться в тактическом искусстве и вместе с тем были готовы к любым опасностям и ничего не боялись».[487]

Марку Ульпию Траяну шёл в это время 62-й год.

Сама война с Парфией и движение римской армии в Месопотамию через армянские земли были точным воплощением неосуществлённых планов Цезаря «усмирить вторгшихся во Фракию и Понт дакийцев; а затем пойти войной на парфян через Малую Армению, но не вступать в решительный бой, не познакомившись предварительно с неприятелем».[488]

Даков Траян усмирил навсегда, шёл на парфян через Малую Армению, но в бой пока не вступал не по причине собственной осторожности, а из-за неспособности парфян из-за их внутренней смуты выделить должное количество войск для защиты западных рубежей царства. Потому римляне без особых усилий взяли сначала город Нисибис, важный центр Северной Месопотамии, а затем и город Батны, некогда основанный македонянами. Восхищённые быстрыми и лёгкими успехами легионеры восторженно провозгласили своего полководца-императора «Парфянским». Это был третий титул Траяна. До того он уже стал, ещё не будучи императором, «Германским», а в войне с Децебалом заслуженно получил звание «Дакийский». Теперь же его собственная армия, пожалуй, поспешила с третьим титулом.

Разместив в захваченных городах гарнизоны, Траян вступил в Эдессу. Здесь перед ним впервые предстал правитель Озроены Абгар. Его сопровождал сын — миловидный цветущий юноша Арбанд. Похоже, Абгар знал о слабостях императора и не ошибся: Арбанд «пользовался расположением Траяна».[489] Владыка Рима великодушно простил Абгару предыдущую двусмысленность его поведения, приняв принесённые извинения и оценив прекрасного ходатая в лице Арбанда. Траян позволил Абгару угостить себя пиршеством, на котором Арбанд услаждал гостя исполнением «каких-то варварских танцев».[490]

Но вот к правителю Пальмиры Манну и царю Гордиены Манисару Траян доверия не выказал. Манисару в ответ на его послание с уверениями в верности император заявил, что поверит ему только тогда, когда тот сам явится к нему, и, главное, делами подтвердит свои намерения. Также не проявил благосклонности Траян и к Ману, поскольку тот, с одной стороны, послал к нему вестника с уверениями в дружественном расположении и готовности повиноваться, а с другой — отправил вспомогательные отряды верному Парфии Мебараспу, царю Адиабены, одной из парфянских сатрапий в Северной Месопотамии. Отряды эти, впрочем, оказались перехвачены римлянами. Вскоре в Адиабену вступила армия Траяна. Город Сингара и другие места области были без боя заняты неутомимым Лузием Квиетом.

Создав в Северной Месопотамии прочную базу для дальнейшего наступления вглубь Парфянского царства, Траян решил провести зиму в Антиохии. Перед этим осенью 115 г. он объявил о создании провинции Месопотамия.[491]

Зимовка Траяна в Антиохии оказалась омрачённой грандиозным стихийным бедствием. Вот, что сообщает об этом Дион Кассий: «В то время, когда император находился в Антиохии, произошло страшное землетрясение, при этом пострадали многие города, но наибольшее бедствие выпало на долю Антиохии. Так как Траян проводил здесь зиму и сюда отовсюду в большом количестве собирались и воины, и частные лица, прибывшие кто по судебным и торговым делам, кто с посольствами и ради развлечения, не было ни одного народа и ни одной общины, которые не понесли бы потерь, так что в Антиохии весь мир, находящийся под властью римлян, стал жертвой этого несчастья. Бушевали мощные грозы и дули чудовищные ветры, но никто не мог даже предположить, что они повлекут за собой столь огромные беды. Вначале неожиданно прогремел жуткий гром, за ним последовало сильное сотрясение, вздыбилась вся земля, строения взлетели вверх, одни из них, поднятые на воздух, сразу обрушились и разбились на куски, другие же рушились, колеблемые в разные стороны, словно во время морской качки, и их обломки далеко разлетались на открытые места. Стоял ужасающий грохот трескающихся и ломающихся брёвен, черепицы и камней; и взметнулись столь огромные тучи пыли, что невозможно было ни увидеть ничего и ни сказать, ни услышать ни слова. Пострадало множество людей, даже тех, кто находился вне домов: их трясло и с силой подбрасывало вверх, и они ударялись о землю, словно падая с утёса; одни получали увечья, другие погибали. Число же тех, кто погиб, оказавшись погребённым в домах, невозможно подсчитать, ибо многие из них были убиты самим обрушением обломков, великое же множество задохнулось под развалинами. Ужасные страдания претерпели те, кто был частично погребён под обрушившимися камнями и брёвнами и не мог ни выжить, ни принять мгновенную смерть».[492]

Среди погибших оказался римский консул Марк Педон Вергилиан, находившийся тогда в Антиохии при Траяне. Сам «Траян же выбрался через окно комнаты, в которой находился, с помощью одного человека исключительно мощного телосложения, который и вывел его наружу, так что он получил только несколько лёгких повреждений».[493]