Рота, подъем! - Александр Ханин

– Везде уже смотрели. В полку нету. Ноябрь месяц, товарищ майор.

Весь израсходовали.

– Вот это влипли, – загрустил начштаба батальона. – Егоркин три шкуры спустит.

– А у него тоже нету, – уточнил Роман, наполняя еще две кружки.

– Неужели такая проблема, ватман? – удивился я вслух.

– А ты можешь ватман достать? – поймав мысль, резко повернулся ко мне Костин.

– А чего его доставать-то? У отца на заводе есть конструкторский отдел, не на газетах же они проектируют. Надо только зайти и взять…

– Отец где работает?

– На заводе. Главный инженер. Даст команду и…

– Можешь попросить отца, чтобы прислал? Я тебя в город отпущу позвонить.

– Товарищ майор, – ухватился я за возможность. – Надо самому. Кто же посылать станет? Да и посылка идти сюда будет долго…

– Ладно, подумаем.

– Чего думать? Чего тут думать, Костин? – заговорил комбат. -

Тащи его к начштаба.

– Что, прямо сейчас? Утром, утром, он все равно домой ушел.

– Ну, как знаешь. Приказ был дан тебе, – попытался отмежеваться

Коновалов.

– Пошли, по дороге все обсудим.

И они вышли из канцелярии, так и не выпив кофе.

– Ты думаешь, что у тебя получится попасть домой? – заговорщицки посмотрел на меня Роман. – Надуют ведь.

– Шанс-то есть.

– Да шанс есть всегда, но тут армия, и играют только в одни ворота. Пошли телевизор смотреть. Виталь, бросай это дело, все равно ночью сидеть.

– И то верно, – согласился Сенеда, поднимаясь из-за стола. -

Программа "Время" – святое дело.

Утром я помогал старшине роты. Старший прапорщик Ткачук был грамотным, не очень строгим и знающим свое дело старшиной. Он точно требовал от всех сдавать и получать вещи, пододеяльники и наволочки, выдавал сапоги и пилотки и гонял роту, когда требовалось, так, что со стен штукатурка сыпалась. Его голос всегда отдавал теплотой, но мало кто обращал на это внимание.

– Санек, сходи к начальнику вещевого склада, да возьми с собой двух-трех воинов, пусть белье отнесут.

Солдаты тащили за мной тяжелые пакеты, связанные из простыней с грязным бельем, которое сдавалось после бани.

– Какая рота? – спросил меня солдат, который работал на складе.

– Третья.

– Распишись. Сколько тут.

– Считай.

Правила игры, о которых меня предупредил старшина, надо было выдерживать.

– Пусть твои пересчитают, все равно им делать нечего.

Пока солдаты проверяли дважды подсчитанные в казарме вещи, мы разговаривали. Солдат на вещевом складе было двое. Один из них, широколицый казах, был старшим.

– Болат, ты сколько уже отслужил? – спросил я казаха, который значился год как отслужившим, но выглядел уж очень уверенно.

– Ну, это как посмотреть, – уклончиво ответил он.

– От начала службы смотри, проще будет.

– Какой службы? – подмигнул он мне.

– Болат, ты прямо сказать можешь? Из нас двоих еврей – я.

Среднеазиаты спокойно относились к еврейской национальности. В отличие от других мест, в Азии к евреям относились если не с уважением, то без отрицательных эмоций кухонного антисемитизма, считая таким же национальным меньшинством относительно старших славянских братьев.

– Пошли, – глянул он на перебирающих грязное белье солдат, – чайку попьем.

Чай Болату присылали из дома. Настоящий, крепко заваренный чай из

Средней Азии, к которому у него всегда были сушки или пряники из солдатской чайной, именуемой в солдатской среде "Чепок".

– Я второй раз служу, – озадачил он меня, разливая чай по пиалам.

– Второй? Да такого не бывает.

– Бывает.

– Бардак с документами?

– Нет. Я вернулся домой после службы, а у нас семья большая – пять братьев и две сестры. Старший брат только женился, жена беременная. Куда он пойдет от семьи, которую кормить надо? Вот я и пошел за брата еще раз служить. А мне что? Я одинокий. Вот вернусь, женюсь.

– И надо было это тебе… Я бы не пошел второй раз…

– Это потому, что ты только полгода отслужил. А когда два заканчиваются, то уже знаешь как себя поставить, что делать, как себя вести. И служить не страшно.

– Наверное, ты прав.

– Знаю, что прав, – прищурился Болат. – Не просто же так я на вещсклад попал. – И крикнул в глубь склада:

– Орлы, долго вы там? Поторапливайтесь.

"Орлы" уже закончили и валялись поверх белья. "Солдат спит – служба идет" – вечный закон солдатской службы выполнялся при первой возможности.

Болат отсчитал мне чистые пододеяльники, простыни и прочее. Я расписался в журнале и, хлопнув по рукам, мы расстались.

– Принес? – встретил меня старшина.

– Угу.

– Все в норме? – прищурился прапорщик.

– А как же, – улыбнулся я.

– Тогда у меня к тебе будет задание.- И прапорщик отвел меня в каптерку, выгнав из нее всех остальных.

– Смотри сюда, Ханин. – С этими словами он достал исписанные половинки листов. – В армии существует закон о выплате штрафа за потерянные или испорченные вещи. Сам видишь – кругом бардак, солдаты теряют постоянно, а виноват кто? Старшина. А у меня нет денег расплачиваться за недостачу. Значит, чтобы этого не было, мы собираем объяснительные с тех солдат, которые теряют обмундирование и, не дай бог, вооружение.

– И что с этим делать?

– Я их подаю в приказ, и с них удержат, как положено. За расхлябанность. Твоя задача – собрать с раздолбаев, которые за своими трусами и портянками уследить не могут, такие объяснительные.

Чтобы писали по образцу, а ты мне будешь отчитываться. Усек?

– Усек.

– Ну и славненько. А пока гуляй. Вечером в наряд по роте заступаешь.

До наряда дело не дошло. После обеда в роту буквально влетел Костин.

– Ты тут? Молодец. Пошли. Быстро.

Мы вышли из казармы и быстрым шагом пошли по направлению к штабу полка. Майору все отдавали честь. Я с запозданием поднимал руку к пилотке, семеня за начштабом, отчего чувствовал себя почти командиром роты. Костин, думая о чем-то своем, почти бежал в штаб так, что я еле поспевал за ним.

– Давай, давай, не отставай, – подгонял он меня, не поворачивая головы.

Мы вошли в здание штаба полка, поднялись на второй этаж, и

Костин, предварительно стукнув в уже известную мне дверь, поинтересовался:

– Разрешите войти, товарищ майор?

– Входи.

Мы вошли в кабинет майора Егоркина. Перед майором стояла большая банка с карандашами, которые он правил острым выкидным ножом.

– Значит можешь ватман достать? – перешел с места в карьер начштаба.

– Могу, – подтвердил я.

– А сколько можешь? – дал наводящий вопрос майор.

– А сколько нужно? – по-одесски ответил я вопросом на вопрос.

– Чем больше – тем лучше, – не отступал начштаба.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});