Видящая во снах - Ольга Владимировна Которова

Морозов.

– А мне вот кажется, не зря, – хмыкнул Скоблев.

Молодой следователь обернулся к Роме, который сошел со ступеней крыльца и подставил лицо солнцу.

– Это еще почему? Мы же ничего не узнали, только Юрия Никифоровича разозлили. Вы видели его жену? – прошептал Леня, подаваясь вперед, чтобы услышал только коллега. – Она же даже не встает, а мы тут со своими платками носовыми. Да мало ли как он мог попасть в лес!

– У них на книжной полке стояла «Анатомия человека».

– А почему нет? Мало ли, чем люди увлекаются. Тем более Татьяна Аркадьевна, когда преподавала в школе, иногда замещала учителя ОБЖ. Или вы хотите сказать, эта женщина и есть наш убийца?

– Я, Леня, пока только собираю факты. Давай-ка прогуляемся до оранжереи, любопытно мне на нее посмотреть.

Сторожем оказалась женщина лет семидесяти, обнаружившаяся в главном корпусе. Она без лишних вопросов отвела мужчин к оранжерее и открыла им дверь.

Скоблев прогулялся по нешироким дорожкам, выложенным бетонными плитками, рассматривая давно уже засохшие растения. По противоположной стороне таким же размеренным шагом прошел Леня. Помещение и правда было заброшенным, а когда-то, скорее всего, считалось очень даже красивым местом.

– Здесь-то уж точно ничего нет, – Морозов взял тоненький прутик и поковырял им землю в ближайшем кашпо.

– Может, ты и прав, – чуть слышно откликнулся Рома и громче добавил: – Ладно, поехали в отдел.

Поблагодарив сторожа, они вышли на улицу и направились в сторону машины. Проходя мимо дома Юрия Никифоровича, Скоблев поймал на себе тяжелый взгляд. Посмотрел на одно-единственное окно на стене и заметил шевельнувшуюся занавеску. За ним, без сомнений, наблюдали.

Представители прессы полицейский участок уже не атаковали, и удалось нормально припарковаться. А на входе столичного следователя остановил дежурный, сказав, что его ожидает начальник отдела. Рома уже знал, по какому поводу вызов, и был к этому готов.

Перед дверью кабинета начальника отдела Скоблев тяжело вздохнул, а потом постучался. Подождав ответа, вошел внутрь.

Всеволод Афанасьевич встретил временного подчиненного с улыбкой, но Рома все равно заметил фальшь. На самом деле подполковник крайне недоволен.

– Проходите, Роман Русланович, – пригласил Добролюбов и указал на свободный стул, стоящий ближе к столу.

Рома сел.

– Вы хотели меня видеть? – уточнил невозмутимо.

– Да, – начальник тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, смотря куда угодно, только не на Скоблева. – Роман Русланович, вы поймите, город у нас маленький, – начал подполковник речь, к которой, кажется, готовился. – Все друг друга знают и уважают, пытаются прислушиваться и помогать. Я к чему веду, – он на одну секунду замер, а потом первый раз за весь разговор посмотрел на Рому. – Мне Юрий Никифорович позвонил, сказал, что вы его жену в чем-то подозреваете. Это правда?

– Мы просто делали свою работу. Никто его жену ни в чем не подозревает. Вчера на месте преступления нашли носовой платок с ее отпечатками пальцев, и требовалось уточнить, знает ли она, у кого он мог быть. Но Маслеников всячески мешал.

– Я вас прекрасно понимаю, Роман Русланович. Но нужно же как-то поаккуратнее! Юрий Никифорович в нашем городе человек уважаемый. Вы привыкли работать жестко, но у нас здесь люди совсем другие, в отличие от вашей столицы.

Пока Добролюбов распинался, Скоблев сидел молча и размышлял о своем. Его не волновало, что о нем кто-то плохо думает, просто хотелось выполнить свою работу и наконец-то уехать из этого города, который он уже с трудом терпел. Здесь все буквально давило, эти унылые улицы со своими жителями раздражали, как и съемная квартира. А еще вот теперь и начальник сердобольный появился.

– Ладно, – сказал Всеволод Афанасьевич, когда закончил свою монотонную речь, – вы лучше скажите, есть ли подвижки в деле?

– Кое-что есть, но мы пока над этим работаем.

Добролюбов довольно кивнул. Рома не хотел говорить ему о том, что на самом деле все не очень-то хорошо. Скоблеву вообще в последнее время казалось – грядет что-то очень нехорошее, от чего могут полететь головы.  Такое чутье просыпалось редко, но оно никогда не подводило.

После недолгого разговора с временным начальством Рома пообещал больше не беспокоить Масленикова, хотя понимал – если нужно, нагрянет к нему, и не раз.

Чтобы не работать в душном кабинете, в котором вместо хорошего кондиционера жужжал старенький вентилятор, следователь взял свой ноутбук и пошел в ближайшее кафе. Там было прохладно и тихо, а еще подавали безумно вкусный яблочный пирог. Ради него можно смириться и с не особо хорошим кофе.

Выбрав самый отдаленный от входа столик, Скоблев заказал эспрессо и кусок яблочного пирога. Пока несли заказ, открыл ноутбук и загрузил паспортные данные Маслениковой Татьяны Аркадьевны, любезно предоставленные младшим коллегой Морозовым, в поисковую систему.

Нужная информация загрузилась только когда кофе оказался уже практически выпит, а пирог наполовину съеден. Рома тут же отодвинул кружку и стал вчитываться. Нового ничего не нашел, но все же его кое-что заинтересовало: фотография, где молодая Масленикова, еще студентка педагогического института, стояла в компании сверстников. На девушке был длинный белый медицинский халат, а на руке – повязка «Красного креста».

Чуть позже нашлась информация, что Татьяна Аркадьевна во время обучения в институте проходила медицинские курсы сестер милосердия при местной церкви. После подрабатывала в военном госпитале, который через несколько лет расформировали. Но женщина не забросила медицину, по выходным и праздникам помогая в приюте для бездомных.

Закончив читать, Рома подпер подбородок рукой и задумался, вспоминая слова, сказанные Тимохиной: убийца хорошо знал медицину и умел пользоваться скальпелем. Сегодня в доме Маслениковых Рома заметил книгу по анатомии человека, а еще Татьяна Аркадьевна окончила медицинские курсы, работала в больнице и до болезни выращивала растения в оранжерее.

Если бы женщина сейчас не была практически прикована к креслу, Скоблев бы решил, что именно она тот самый убийца. Но какой мотив?

Роман прикрыл глаза, представив, как Татьяна Аркадьевна, сидя в своем инвалидном кресле, склоняется над телом еще живой девушки и мастерски орудует скальпелем. Помотал головой, прогоняя ненужные мысли. Это ведь не может делать больная женщина, правда? Но вот сегодняшний взгляд, наполненный яростью…

А если все делает муж?

– Да не, бред. Ответ где-то на поверхности, но где? – чуть слышно проговорил Скоблев.

Как бы Рома ни относился к Юрию Никифоровичу, просто взять и прилепить на него обвинения он не мог. Нужно доказать. Но столичный следователь не сомневался – мужчина точно замешан.

 Снова вспомнился взгляд Татьяны Аркадьевны. Казалось бы, обычная женщина, вот уже долгое время передвигающаяся на инвалидной коляске и считающаяся беспомощной, а вот ее глаза едва не убивали.

И тут опять появилось