Удачи, милый (СИ) - Фирсова Мария

— Сердечный приступ, — пояснила она, продиктовав адрес.

Я скинул вызов, медленно опустившись на пол, подтянул колени к подбородку, уткнувшись в них носом, и принялся раскачиваться, словно маятник.

В голове не укладывалось…

Несмотря на непростые отношения с отцом, я никогда даже не задумывался о том, что однажды его может не стать. Да, мы редко виделись, он не забывал контролировать меня при этом больше, чем других отпрысков, будто бы единственным, кто может наломать дров в семье был именно я. Но вместе с тем я не думал, что когда-то наступит момент, что жизнь отца окажется под угрозой. А ведь все это так тонко и зыбко. Сегодня мы есть, а завтра — нет.

Запустив руки в волосы, я протяжно взвыл, ощущая, как этот груз меня придавливал к земле, а надо было собраться с силами, подняться и рвануть к нему. Только сковывающий страх толстой коркой льда удерживал меня, не давая сделать шаг.

Кое-как я все-таки поднялся, натянул первое, что выпало из шкафа, мало заботясь на кого вообще был похож в это мгновение, и, вызвав такси, спустился сразу вниз.

К счастью, бабули уже не было в гостиной, зато присутствовал Гарик, тот посмотрел на меня своим строгим взглядом и только кивнул, не задавая вопросом. Оно, наверное, и к лучшему, ответов у меня не было все равно. Лишь горькое понимание, что жизнь решила все за меня, категорически отказавшись вступать в диалог.

Глава 41. Катерина

Как давно я не была в этом богом забытом месте. Надо же, а отцовский дом еще стоял, я-то думала: его на половину по кирпичам разобрали. С приятелей папаши бы сталось, он и сам был рад прихватить то, что плохо лежало.

Как только его не выселили, неужели временами работать успевал или все же жил на ворованные?!

Этот вопрос меня не сильно тревожил, но порой я все-таки задумывалась, что заставило человека скатиться на самое дно. Спрашивала у деда, просила рассказать, как жили родители, потому что сама лично много чего не помнила. Только скандалы и претензии матери отложились в памяти и то очень глубоко.

Она не захотела участвовать в моей жизни, переложив все тяготы и заботы на своего пожилого отца когда-то и спустя столько лет я была благодарна, что все сложилось именно так. Наверное, лучшего учителя и друга и представить себе было непросто.

В окнах дома не горел свет, лишь лампочка на длинном шнурке покрытая пылью и копотью болталась на первом этаже. Осторожно, боясь провалиться под пол, я медленно поднималась, рассчитывая, что застану отца дома в трезвом состоянии. Это бывало крайне редко и было больше похоже на праздник.

В подъезде царил ужасный запах плесени и табака. Казалось, что даже стены успели пропитаться этим тошнотворным амбре, потому на свой страх и риск я ускорила шаг и через несколько секунд оказалась напротив двери нужной мне квартиры.

Не нащупав звонка на стене, ударила кулаком, не опасаясь, что перебужу соседей.

Скорее всего, они бы и ракетно-бомбовый удар не заметили, просто проспав в пьяном угаре.

Барабаня в дверь, я то и дело прислушивалась, а не скрипят ли половицы по ту сторону, увы, там царила тишина и когда уже отчаялась, она наконец-то распахнулась.

В проеме возник папа, тщетно пытающийся сфокусировать на мне взгляд, но ничего толкового у него не выходило. Он хватался за стену, пытаясь устоять на ногах и не растянуться на грязном полу.

— Дед у тебя? — задала я ему вопрос в лоб.

— Катя? — начал тереть он глаза ладонями, пытаясь прогнать сон. — Ты почему так поздно, дочка?

— Тестя твоего ищу. Бывшего. Знаешь, где он может быть?

— Дед пропал? — схватился отец за сердце, театрально закатив глаза и охнув.

— Почти, — пожала я плечами, стараясь не показывать свое волнение.

Кажется, что-то шло не по плану и теперь я смутно представляла, а где его искать. Тревога медленно расползалась по капиллярам, отравляя организм своим ядом, но требовалось держать себя в руках, пусть даже и через силу. Нельзя было плакать и ударяться в панику. Во-первых, он взрослый, во-вторых, я все же надеялась на его благоразумие. А в-третьих, черт возьми, куда он мог деться?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я с тобой, — икнув тихо, покачнулся отец на месте, и сила притяжения сыграла с ним злую шутку. Он аккуратненько приземлился на пол, ощупывая себя на предмет отсутствия травм, и деловито произнес: — Один момент, Катерина. Мне надо отыскать ключи.

— Лучше отыщи диван. Я сама как-нибудь справлюсь.

— Еще чего. И не спорь со старшими. Сейчас, как возьмем Мухтара, да как он пойдет по следу.

— Пап, может, врача, а? — склонившись над ним, вздохнула я, понимая, что, похоже, у кого-то уже началась белая горячка.

Но уже в следующее мгновение из комнаты показалось лохматое чудо, больше напоминающее домовенка. Серое, пыхтящее и с репьями на боках. Оно завиляло приветливо хвостом, бросившись к отцу, и устроилось возле его ног.

— Вот, знакомься, это мой новый приятель, — гордо произнес родитель, потрепав по холке серое нечто.

— Наконец-то у тебя появился приличный друг, которого, конечно, не мешало бы искупать, как минимум. Ладно, — всплеснула я руками, — бери своего приятеля и пойдем, только не знаю куда.

— Здрасьте, — оживился папа, — столько лет под одной крышей и не в курсе, где наш дедуля проводит свободное время?

— Кажется, я чего-то не знаю, — уперла руки в бока, сверкнув грозно взглядом.

Мне хотелось бы объяснений и побыстрее. Потому что чувствовать себя дурой не нравилось абсолютно. А дед хорош тоже. Вот так и верь мужчинам. Столько лет в одной квартире, а у него, оказывается, была параллельная жизнь. Хитер жук, конечно!

— Наверное, он посчитал, что ты не готова еще.

— К чему? К правде? Дедуля у нас занимается противозаконной деятельностью? Контрабандист или на досуге пугает старушек в парке? — буркнула с упреком, совершенно не догадываясь, что такого он мог скрывать.

— Не совсем, — подмигнул отец, подхватывая на руки пса и выходя из квартиры.

Я последовала за ним, немного переживая, а сможет ли он преодолеть лестничные марши, не споткнувшись и не превратившись в котлету.

Но папа смог удивить. Достаточно шустро спустился, выскочив на улицу, и вдохнул полной грудью прохладный майский воздух. Где-то в кустах черемухи пели соловьи, создавая удивительную атмосферу, а мне так захотелось, чтобы именно в этот момент Белов был рядом. Чтобы тоже мог слышать эту потрясающую птичью серенаду, наслаждаясь мгновением. В душе все разом перевернулось, сжалось и затрепетало. И как бы я ни пыталась дистанцироваться, а все равно все тянулось к нему. Хотелось обнимать его и, уткнувшись носом в сильное плечо, понимать, что пусть он бабник, лентяй и зазнайка, но ведь мой. Я втайне надеялась, что однажды все же произнесу это с уверенностью — мой и больше ничей.

Но ударяться в романтические грезы нельзя было, по крайней мере, сейчас. Да и предчувствие нехорошее терзало душу, словно сверлецо, зудя в глубине.

Я не знала, куда мы направлялись, просто шли вперед, пробираясь сквозь кустарники. Отец объяснял, что так путь будет короче, а я лишних вопросов не задавала, что, впрочем, было для меня необычно. Слишком сосредоточенно прислушивалась к своим ощущениям, боясь пропустить что-то важное. Ладошки вспотели как-то быстро, кровь стучала в висках и сложно было прогнать чувство тревоги. Оно туманом обволакивало, пряча в густом мареве.

Звонок мобильного показался устрашающим в этой немой тишине. Вздрогнула, испуганно глядя на дисплей. Странно, что потребовалось Насте в такой час?!

— Катька, — затараторила она, не позволяя мне даже поздороваться, — ты там стоишь? Лучше сядь, сейчас такое расскажу.

— Насть, давай позже, — попыталась я уйти от разговора, решив, что подружка вздумала пересказать университетские сплетни.

Однако дрожь никуда не исчезала, кажется, меня уже заметно потряхивало, да так сильно, что зубы начинали стучать.