Темна египетская ночь - Дия Гарина

– А моя жена? – брякнул я, немного обалдев от такого поворота.

При упоминании об Ольге, Рита бросила на меня такой взгляд, что им можно было бы заморозить целую партию экспортной рыбопродукции.

– Ах, да, – потер лоб господин Салех, строгий, но справедливый хозяин гладиаторов Рамзеса и Эсмер, – Еще один сегодняшний сюрприз. Наверное, эта ночь благоприятна для тихих семейных встреч. Пожалуй, я позволю вам забрать ее с собой, несмотря на то, что она могла бы принести мне хороший доход, и доставить немалое удовольствие…

Тут он сделал паузу и выразительно посмотрел на Карима. Скрежет моих зубов был слышен даже на том конце комнаты.

– Да, я распоряжусь, чтобы она составила вам компанию, – как ни в чем не бывало продолжал Ашраф, – Долг платежом красен, а жизнь своей дочери я ценю высоко.

Он что-то сказал Кариму, но тот неожиданно начал возражать со всем восточным пылом, возгласами и жестикуляцией. Ашраф даже был вынужден повысить голос, после чего двоюродный племянник поперхнулся очередными возражениями и передал по рации какой-то приказ.

– Вот и все, – господин Салех прикурил от протянутой Каримом зажигалки, при виде которой меня слегка передернуло, – Через три часа вы двое вместе с мадам Семеновой покинете мой гостеприимный дом. Сейчас вас проводят в комнату, где вы будете ожидать, пока подготовят машину. Господин Дементьев, я даю вам двадцать минут, чтобы проститься с Ритой.

– Я не стану прощаться, – Андрей снова был спокоен, – Потому что все равно верну ее, чего бы мне это ни стоило.

– Ну, нельзя же быть таким эгоистистом, Андрей Григорьевич, – укоризненно покачал Ашраф, разглядывая Риту, все еще сидевшую у ног экстрасенса, – В конце концов, у вас остается еще две дочери. Родных. А я… Наверное, это – кара за грехи молодости, но больше детей у меня не было. Рита единственная наследница семьи Салех. Кроме нее, у меня есть только Карим – ближайший по крови родич. Так что…

Ашраф говорил что-то еще, но я уже ничего не слышал, во все глаза глядя на Андрея. Минуту назад это был подобравшийся перед броском тигр, готовый защищать свою семью до последнего вздоха, а теперь… Теперь я видел перед собой человека, у которого земля ушла из-под ног, и он потерянно болтается в пространстве, отдавшись на волю ветра и случая. Он сдался? Но почему?! Пораженный такой переменой я не сразу услышал шорох открывающейся двери.

– Мистер Семенов, – любезно обратился ко мне Ашраф, – Прошу прощения, но сейчас мы должны остаться в узком семейном кругу, чтобы обсудить некоторые формальности. Вас проводят в специальные апартаменты, где вы проведете оставшееся до отъезда время. Чуть позже к вам присоединяться ваша жена и мистер Дементьев. Счастливого пути. Ах, да, чуть не забыл!

Миллионер подошел к треугольному столу с блестящей хромированной столешницей (ну как в хирургии, честное слово) и, подняв крышку шкатулки черного дерева, вынул оттуда пачку зеленых купюр, милых сердцу каждого россиянина.

– Я обещал делать за вас ставки и, как видите, слово сдержал. Здесь то, во что превратилась поставленная за вас тысяча долларов. Не думаю, что они вам легко достались. Берите.

С этими словами он бросил пачку мне на колени. Я не шевельнулся и пачка, скользнув по замызганной белой юбке, которая до сих пор была единственной моей одеждой, мягко шлепнулась на ковер. Ашраф хмыкнул и кивнул вошедшей охране. Тычок автоматом под ребра заставил меня подняться и двинуться в направлении выхода. Я успел только ободряюще улыбнуться Рите и Андрею прежде, чем был утянут в коридор, и закрывшаяся дверь отделила меня от друга, дважды спасшего мою жизнь и девушки, кричавшей надо мной «Я люблю тебя, Игорь».

К большому удивлению, меня повели не в прежнюю мою комнату с родной до боли (в прямом смысле) кроватью, а вообще вывели из бункера и отконвоировали прямиком в гостиницу для высокопоставленных гостей. Где и втолкнули в апартаменты, как две капли воды похожие на те, что занимала Рита. Я даже обнаружил там одежду, в которой мог бы находиться в обществе, без опасения, что буду принят за голубого или сумасшедшего. А именно: вполне приличную гавайку с шортами. Кое-как доковыляв до ванны, напившись и вымывшись, я натянул на еще влажное тело чистые! вещи и блаженно развалился на огромной кровати, собираясь вырвать хотя бы час сна у этих сумасшедших суток, но… Лязг ключа проворачиваемого в двери заставил меня вскочить на ноги. Мало ли что взбредет в голову бездетному миллионеру, решившему любой ценой заполучить себе красавицу-дочку. От него я мог ожидать любой каверзы. От него и от Карима.

Тьфу ты, легок на помине. Карим вырос в дверном проеме и, чуть посторонившись, пропустил в комнату не поднимающую глаз Ольгу. Стиснутое холодом сердце неуверенно стукнуло несколько раз, замерло, подумало и застучало уже совсем иной ритм. Но даже сквозь дурман душевной боли, любви и ненависти я не мог не видеть, как она хороша. Особенно в этом странном наряде из прозрачной золотистой ткани, в каких художники любят изображать обитательниц султанского гарема. Н-да-да… Похоже, в последнее время моя супруга только и делала, что расцветала, не смотря ни на что. А может, наоборот, – благодаря чему-то? Или кому-то? С трудом оторвав взгляд от жены, я перевел его на Карима и ревность вспыхнула во мне взорвавшейся сверхновой. Я был готов броситься на него, прекрасно осознавая конечный результат этого безрассудства, но тут в комнате появилось новое действующее лицо, и мне удалось обуздать бурлящий в крови адреналин. Пока носильщик втаскивал через явно не рассчитанный на такие габариты проем огромный чемодан из натуральной кожи, в комнате висело гнетущее молчание. Но едва дверь за ним закрылась, как двоюродный племянник, повернувшись к Ольге, поспешил сообщить:

– Это мой прощальный подарок, дорогая. Я не так богат, как дядя, но кое-какие средства у меня все же имеются. При всем уважении, вряд ли мистер Семенов когда-нибудь преподнесет тебе одну из лучших коллекций от Армани. Надеюсь, примеряя эти платья, ты вспомнишь те волшебные ночи, которые мы провели вместе.

Белозубая улыбка, вспыхнувшая на его смуглом лице, предназначалась исключительно мне, но я уже взял себя в руки. Только вспотевшая ладонь до хруста стиснула кроватный столбик, словно он был шеей Карима. Шеф секьюрити еще немного постоял, наблюдая за нами, и бросив на Ольгу томный взгляд, быстро покинул комнату. Щелчок замка прозвучал в тишине почти как выстрел. В ту же секунду, повинуясь неведомому спусковому механизму, Ольга сорвалась с места и бросилась ко мне. Ее мокрая от слез щека удобно устроилась на моей груди, руки гладили плечи, губы шептали какие-то невозможно ласковые слова. А я стоял, крепко стиснув зубы, и не шевелился. Потому что боялся ее оттолкнуть. Умом я понимал, что она ни в чем не виновата, и у меня нет никакого права чувствовать к ней то, что кипит сейчас глубоко внутри, грозя вот-вот выплеснуться наружу. Что нужно просто обнять ее и все забыть как дурной сон, но… Я стоял, неестественно выпрямившись, вздрагивая от каждого ее прикосновения. Почувствовав неладное, Ольга отстранилась, вопросительно заглянув мне в глаза. Не знаю, что там можно было прочесть, но она отшатнулась, будто я ударил ее. Подчиняясь неведомому режиссеру, мы, как по команде, подошли к стоящим в стороне креслам и сели друг напротив друга, так чтобы нас разделял невысокий квадратный стол. Ну, просто Карпов с Каспаровым перед решающим матчем за звание чемпиона мира!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});