Лики Японии - Юрген Берндт

При виде этого сооружения во мне с новой силой ожили воспоминания о первом посещении Хиросимы. Я тогда не поверил своим глазам. Потрясенный, стоял перед пожелтевшими фотографиями изуродованных людей и искореженных жаром предметов. Это было так страшно, что я начал ощущать физическую боль, хотя прекрасно понимал, что передо мной — лишь малая толика ада. Вот остался след человека у портала банковского здания. Здесь он сидел в то утро 6 августа 1945 года. А в этом месте сохранился силуэт человека, шедшего с тележкой по мосту. Таких немых свидетелей было много, но для диалога с ними не хватало фантазии. Тогда я начал искать живых свидетелей, переживших атомный взрыв. Мне удалось отыскать кое-кого. Ведь тот, кто остался жив после взрыва, спасался бегством из этого ада. Обрушившийся 17 сентября 1945 года сокрушающей силы тайфун почти полностью уничтожил город. Позднее в него вернулись лишь немногие, но мало кто из них пожелал рассказать о пережитом. На мои вопросы отвечали осторожно, односложно, нехотя. Однако один ответ повторялся снова и снова: то, что пришлось испытать в тот августовский день, страшно, но еще страшнее то, что приходится испытывать с того времени до сих пор.

Парк мира изменился. Поднялись ввысь деревья, стала гуще зелень; кое-где установлены скульптуры, утопающие среди пышно цветущих рабаток. Одна скульптура изображает мать, пытающуюся защитить своим телом ребенка, другая — молодую девушку, растерянно озирающуюся в безмолвном страдании. Глубокая, бесконечная тишина была разлита окрест в тот полуночный час. Назойливый отблеск бурлящей вблизи жизни погас. Становилось не по себе от звука собственных шагов. И вдруг до меня донеслись громкие безудержные рыдания. Я остановился, словно вкопанный. Что это было, фантасмагория или реальность? Призрачно вырисовывались очертания мужчины, который, закрыв лицо руками и низко склонившись до самой земли, стоял коленопреклоненно перед каменным саркофагом. И это по истечении стольких лет после того дня!

Смертоносный груз был «сброшен в районе 8°15′, 43 секунды спустя последовала вспышка молнии. Машина сотрясается от взрывной волны. Огромный атомный гриб. 9° — в поле зрения туча. Высота более 12 тысяч метров», — записал в бортовой журнал один из членов экипажа четырехмоторного бомбардировщика «Энола Гай».

Когда американский президент Ф. Д. Рузвельт 6 декабря 1941 года призывал ученых своей страны использовать расщепление ядра в военных целях, он не мог предвидеть, что не пройдет и двадцати четырех часов, как в небе над Гавайями появятся 350 японских самолетов, которые за считанные минуты уничтожат значительную часть американского тихоокеанского флота. В сентябре 1942 года разработка атомного оружия под секретным обозначением «Манхэттэн проджект» была поручена бригадному генералу Лесли Р. Гровсу. 30 декабря 1944 года его штаб особого назначения смог доложить в Вашингтон, что бомбу можно будет испытать примерно к 1 августа 1945 года. Тем временем была уже создана специальная авиационная группа под начальством полковника Поля Тиббетса. После многомесячной подготовки ее вместе с несколькими сотнями инженеров и техников отправили на один из небольших Марианских островов — Тиниан.

16 июля 1945 года в пустыне штата Нью-Мексико впервые было проведено испытание, то есть взорван ядерный заряд. К этому времени американский крейсер «Индианаполис» с «Л. Б.» («Литтл Бой») на борту (это уменьшительно-ласковое название звучит тем более ужасно, что оно присвоено атомной бомбе, предназначенной для сбрасывания на город) взял курс на остров Тиниан. В это же время президент Трумэн, сменивший в апреле 1945 года Рузвельта, находился на пути в Потсдам. 22 июля он сообщил английскому премьер-министру У. Черчиллю, что испытание атомной бомбы прошло успешно и что он уже 5 июля приказал сбросить бомбу на Японию. Из достоверных источников известно, что Черчилль был рад этому сообщению. Причину радости он объяснил в вышедшей в 1953 году книге «Триумф и трагедия». «Прежде всего, — писал он, — мы не нуждались больше в русских… Отныне не было необходимости просить их о помощи».

На Ялтинской конференции в феврале — марте 1945 года руководящие государственные деятели антигитлеровской коалиции пришли к соглашению в том, что Советский Союз вступит в войну с Японией спустя три месяца после победы над нацистской Германией. Он откроет военные действия против сконцентрированной на северо-востоке Китая боеспособной Квантунской армии с целью заставить японский милитаризм как можно быстрее капитулировать.

Ни один историк в мире не смог бы доказать, что летом 1945 года существовала стратегическая необходимость в сбрасывании на Японию атомных бомб: хотя Япония еще полностью не была побеждена, было ясно, что войну она проиграла. В феврале 1945 года представители некоторых кругов Японии, настроенные не слишком промилитаристски, пытались убедить императора в неразумности продолжения войны. Но военные, завладевшие государственным аппаратом, были глухи к этим призывам, изобретая все новые лозунги, чтобы выстоять до конца. Они продолжали упорствовать еще и тогда, когда остатки японского военного флота потонули вблизи побережья самого южного из главных японских островов, когда связь с размещенными на Азиатском материке дивизиями не могла более поддерживаться, когда 20 июня 1945 года пал остров Окинава, являвшийся последним бастионом, призванным защищать главные японские острова, и летчики-смертники, пытавшиеся таранить своими самолетами американские суда, уже были не в силах оправдать свое название «камикадзе», то есть быть спасительным «божественным ветром».

С весны 1945 года эскадрильи бомбардировщиков типа Б-29, так называемые летающие крепости, смогли почти беспрепятственно появляться в воздушном пространстве Японии. Один японский город за другим становился жертвой огня. Зажигательные бомбы, сбрасывавшиеся с самолетов, опустошали целые кварталы — гибло гражданское население. В результате одного только налета на Токио 10 марта, превратившего в сплошную груду развалин более 20 квадратных километров территории столицы, погибло 88 тысяч человек, а раненых насчитывалось 130 тысяч. 36 часов спустя после этого опустошительного воздушного нападения на Токио очередными целями стали Нагоя, Осака, Кобэ. В течение одной только недели из бомбовых люков Б-29 на крупные населенные пункты было сброшено 11 тысяч тонн зажигательных бомб.

К началу лета 1945 года лишь четыре из крупных городов Японии не пострадали от воздушных налетов. Это — Киото, Хиросима, Кокура и Ниигата. Почему их не бомбили, знал лишь так называемый «целевой комитет», образованный весной 1945 года.