На пороге чудес - Энн Пэтчетт

— Уверяю вас, я принимаю лариам не потому, что он мне нравится.

— Тем более. На некоторых он действует крайне неблагоприятно. Учитывая вашу реакцию, я полагаю, что вы из их числа.

Марина сделала медленный вдох, задержала дыхание и медленно выдохнула. Она возвращалась к реальности. Рука болела.

— Но я не хочу заболеть малярией.

— Ну, я бы не сказала, что это так страшно. Я не болела, точнее, однажды болела, но не здесь. Малярия успешно лечится.

— Андерс принимал лариам?

Доктор Свенсон почесала голову:

— Он не кричал во сне, поэтому мы никогда не говорили на эту тему. Вы спрашиваете меня, не умер ли доктор Экман от малярии?

Она спросила не об этом, хотя такой вопрос был бы логичным.

— Мне это кажется вероятным.

— Я хорошо разбираюсь в малярии, — сказала доктор Свенсон. — И говорю вам: нет. Разве что это была P. falciparum с осложнением на мозг. Но это огромная редкость в этих краях.

P. falciparum, P. vivax, P. malariae и что-то еще. Когда Марина в последний раз перечисляла эти виды малярийного плазмодия?

— P. ovale, — сказала доктор Свенсон.

— Вы полагаете, что он болел P. ovale?

— Нет, это то, что вы не могли вспомнить. Назовите любым врачам один вид малярийного плазмодия, и они попытаются вспомнить три других, но никто не помнит P. ovale. За пределами Западной Африки о нем мало кто знает. Вы видите каждый раз один и тот же сон?

Марина слишком недавно проснулась, чтобы все понимать, слишком недавно оказалась на этой лодке, слишком недавно говорила о змеях, слишком недавно была в Калькутте, слишком недавно с Андерсом.

P. ovale?

— Более-менее.

— В этом отношении я считаю мефлохин интересным препаратом — он попадает в один и тот же карман подсознания. Его легко можно было бы использовать как лекарство в профилактической медицине. Но вам все-таки нет смысла страдать заранее. Мефлохин не поможет вам при церебральной малярии, но, как я сказала, в Бразилии она встречается крайне редко. Что вам снится, доктор Сингх?

«Что тебе приснилось?» — спрашивала ее в детстве мать, когда она кричала.

«Что тебе приснилось?» — спросил мистер Фокс, держа ее за плечи.

— Мой отец, — ответила Марина. — Я иду с отцом, потом нас так или иначе разлучают, и я не могу его найти.

Доктор Свенсон встала — с трудом.

Разговор был закончен.

— Ну, все не так страшно.

Марина мысленно согласилась с ней.

Когда ситуация описана одной фразой, без подробностей, она не кажется страшной.

Семь

В сумерках на них обрушилась туча насекомых. Жесткие и мягкие, кусающие и жалящие, стрекочущие, жужжащие и гудящие — все они расправили свои крылышки и летели с невообразимым проворством в глаза, рот и нос трем человеческим существам, которых им удалось отыскать. Истер спрятался в свою рубашку, а доктор Свенсон и Марина замотали голову, будто бедуины в песчаную бурю. Зато когда стемнело, лишь заблудившиеся особи натыкались на людей, а основная масса предпочитала расставаться с жизнью, ударяясь о два ярких горячих фонаря-прожектора, укрепленных на бортах лодки. Ночь наполнилась непрерывным стуком их тел о стекло.

— Доктор Рапп всегда говорил, что энтомологам тут легко работать, — сказала доктор Свенсон. — Зажгут огни — и все экземпляры у них в руках.

В наступившей темноте Марина не видела берегов, и ей стало еще больше не по себе. Ей казалось, что вся растительность джунглей, каждый корень и каждый побег, тянется к ним, хочет задержать их лодку…

— Они не только сами прилетают, но еще и любезно себя убивают, — добавила она.

— Хуже, чем град, — проворчала доктор Свенсон, выплевывая какого-то жучка. — Ладно, обойдемся без огней.

И она выключила прожектора.

Завеса из насекомых моментально исчезла, но Марина по-прежнему ничего не видела, теперь из-за темноты. Словно сам Господь погасил все свои огни до последнего и оставил землю в зияющем мраке своей немилости.

— Разве Истеру не надо смотреть, куда он ведет лодку? — удивилась Марина.

Из-за шума мотора она едва слышала свой голос.

Мальчишка, способный найти одну ветку на тысяче миль сплошных зарослей, мог, конечно, отыскать путь домой и в темноте.

Ей единственной хотелось, чтобы горели огни.

— Откройте глаза, доктор Сингх, — сказала доктор Свенсон. — Поглядите на звезды.

Марина вытянула руки и шарила в воздухе, пока не нащупала веревку у борта лодки. Крепко вцепилась в нее, выглянула из-под навеса и увидела яркие звезды, рассеянные по своду ночного неба.

Ей вдруг показалось, что она видит звезды впервые в жизни.

Она не знала таких чисел, чтобы пересчитать эти звезды, но если бы и знала, все равно звезды было невозможно отделить одну от другой, и вся совокупность звезд была гораздо больше, чем сумма их частей. Она увидела перед собой астрономический атлас, созвездия, героев мифов, звездные облачности, рассеивающие свет по небу.

Когда же она смогла оторваться от развернувшегося над ними драматического действа и посмотрела вперед, она увидела еще один огонек, мигавший на горизонте, словно мираж. Маленький и оранжевый, он по мере их приближения растягивался и растягивался в сплошную линию, а когда Марина поверила в его реальность, он рассыпался на множество подвижных огней.

— Там что-то горит, — сказала она доктору Свенсон и через минуту добавила: — Костер.

Ей хотелось добавить: «Поверните лодку».

— В самом деле, — согласилась доктор Свенсон.

Сначала Марина насчитала дюжину огней, потом их число утроилось, и Марина уже не могла их пересчитать.

Прежняя линия разделилась на слои, и в тех слоях кружки света тоже не стояли на месте, а все время двигались.

Что это? Горели верхушки деревьев? Что-то горело на воде?

Истер включил на лодке прожектора, и огни тут же запрыгали. Ночь взорвалась множеством голосов, бесчисленные языки бились о нёбо в бесчисленных ртах — «ла-ла-ла-ла-ла!».

Эти звуки наполнили джунгли и волной хлынули на реку.

На берегу реки толпились люди.

Как же Марина не сообразила раньше?!

Сейчас они встретятся с племенем; в этом и состоит цель их экспедиции.

Джунгли казались ей зловещими, потому что в них не было людей, а были лишь бешеные растения и насекомые, цепкие лианы и невидимые звери, и это тревожило. Но теперь Марина поняла, что люди — самое плохое в этом сценарии, словно шла одна по темной улице и, свернув за угол, увидела кучку парней, сумрачно взиравших на нее из подворотни.

— Лакаши? — спросила Марина, надеясь, что перед ними хотя бы известные персонажи.

— Да, — подтвердила доктор Свенсон.

Марина немного подождала, надеясь услышать подробное объяснение.

Она находилась на безымянной реке, в неизвестных краях, в середине ночи, но в присутствии доктора Свенсон чувствовала себя как всегда: как голодный Оливер Твист, протягивающий миску, в надежде, что ему дадут хоть немного каши.

Неужели профессор не понимает, что для Марины это совершенно неизвестная среда?! Могла бы проявить великодушие и рассказать, как она впервые встретилась с племенем лакаши. «К счастью для меня, это произошло днем, а доктор Рапп знал, что делать». Но для этого, конечно, доктор Свенсон должна была бы обладать совсем другим характером.

Лодка медленно плыла к прыгающим, крутящимся огням.

Наконец Марина различила очертания людских волос и плеч — все мужчины и женщины махали горящими палками, дети держали горящие ветки; все прыгали и кричали. От палок и веток отскакивали искры, брызгали во все стороны и гасли, не долетев до земли. Искр было много, почти столько же, сколько звезд. Звуки тоже стали явственней — они были слишком громкими для птиц, слишком ритмичными для любого животного.

Марина вспомнила, как отец взял ее на чьи-то похороны — тысячи огоньков в бумажных чашах плыли по Гангу, люди толпами стояли на берегах, забредали в воду; ночной воздух полнился благовониями и дымом. Под покровом из цветов ощущался гниловатый запах воды. Та церемония напугала ее так сильно, что она уткнулась отцу в плечо да так и просидела у него на руках…

Теперь она обрадовалась, что видела когда-то ту церемонию. Это напомнило ей о вещах, которых она не понимала.

— Как вы думаете, там что-то случилось? — спросила Марина.

Некоторые люди на берегу бросали свои факелы, заходили в воду и плыли к лодке. Ясно было, что сейчас они залезут на нее. Но что дальше?

— Что вы имеете в виду? — спросила доктор Свенсон.

«Что вы имеете в виду, доктор Сингх, когда говорите, что это рак шейки матки второй степени?»

Марина, не находя слов, просто простерла руки к берегу.

Доктор Свенсон поглядела на плывших к ним мужчин. Они тянули шеи, как черепахи, чтобы вода не попала к ним в рот, когда они кричат. Потом оглянулась на гостью, словно не верила, что ей опять придется тратить время на глупые вопросы.