Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

И королева улыбнулась, потому что люди ее королевства использовали гвозди, чтобы построить себе жилища, а значит, народ и его жилища — основа королевства…

Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

Геро стояла в гардеробной и смотрела на себя в зеркало. Что же она за женщина, если позволила брату своего жениха обольстить ее? Женщина в зеркале была такой же, как и прежде: широко расставленные серые глаза, аккуратно причесанные рыжие волосы, строгий, спокойный взгляд. Все как и прежде. Но все же что-то в ней изменилось. Она уже не та, какой была неделю назад. Та женщина — та Геро — никогда бы не согрешила, она бы презрительно рассмеялась от одного только предположения, что могла так себя повести.

И тем не менее она согрешила.

Геро дотронулась до завитка на виске.

— Моя дорогая, очень красиво. — Ее мысли нарушил голос леди Мэндевилл.

Геро глядела на свое отражение. Ярды переливавшегося шелка бледно-абрикосового цвета облегали ее фигуру. Спереди материя была приподнята, открывая кремовую нижнюю юбку, вышитую зелеными, голубыми и розовыми цветочками. Вышивка тянулась по швам платья и по глубокому круглому вырезу. Платье действительно очень красивое.

Тогда почему ей хотелось плакать?

— Вам нравится? — спросила леди Мэндевилл. — Если нет, то мы можем его переделать или сшить новое. До свадьбы еще есть время.

— Нет, нет, — быстро произнесла Геро. — Платье великолепное. Портнихи прекрасно со всем справились.

Миниатюрная женщина, стоявшая на коленях у ног Геро, благодарно ей улыбнулась и снова склонилась, продолжая подшивать подол.

А Геро не оставляли горькие мысли. Она всегда считала себя леди с высокими моральными устоями, обладающей состраданием. У нее имелись свои представления о жизни, наряду со способностью здраво судить обо всем. Наконец, Геро всегда гордилась своим благоразумием. А вчерашний день нанес удар по ее представлению о себе. Ей двадцать четыре года — зрелый возраст, в котором можно разумно оценивать себя. Но, очевидно, она на это не способна.

— Вот, — сказала старшая портниха, поднялась с колен и критически оглядела свою работу. — Мы немного поднимем подол и добавим кружева на рукава и лиф. Не беспокойтесь, миледи, ваш наряд будет выглядеть замечательно.

Геро скосила глаза, оглядывая себя со всех сторон. Платье восхитительное. Идеальное для невесты. Если бы только женщина в этом платье была такой же идеальной.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Думаю, что нам понадобятся еще три примерки. Мы могли бы прийти к вам утром в следующий вторник? — Портниха и ее помощницы помогли Геро снять платье.

— Да, конечно, — пробормотала она.

— Я тоже приду на примерку, — заявила леди Мэндевилл. — И мы решим, какие из фамильных украшений вы захотите надеть.

— Конечно.

Геро посмотрела в зеркало на свои спокойные серые глаза. Она согрешила. Ей следует чувствовать себя полностью уничтоженной от отчаяния и от сознания своей вины после того, что происходило у них с лордом Редингом вчера. А она чувствовала себя так, словно ее поведение было правильным.

И это ее страшно беспокоило.

Еще полчаса ушло на переодевание. Леди Мэндевилл развлекала Геро разговором, пока та занималась своим туалетом. Если пожилая леди и заметила, что с ее будущей невесткой творится что-то неладное, виду она не подала.

Портнихи ушли, аккуратно сложив и завернув свадебное платье. Горничная Уэсли достала из шкафа пелерину для Геро. После этого леди Мэндевилл собралась уходить.

— Вам действительно нравится платье, моя дорогая? — ласково спросила она, натягивая перчатки.

Геро посмотрела на ее доброе лицо, и ей захотелось плакать. Она не заслужила, чтобы эта превосходная женщина стала ее свекровью.

— О, конечно.

— Просто… — леди Мэндевилл коснулась пальцем плеча Геро, — …вы сегодня немного грустная.

Геро улыбнулась, с трудом овладев собой:

— Наверное, это обычные страхи невесты.

Леди Мэндевилл такое объяснение, кажется, не удовлетворило, но она все же кивнула и сказала:

— Разумеется, но возможно, вам захочется поговорить со мной о чем-нибудь… обо всем, о чем вы пожелаете… Я надеюсь, у нас наладятся доверительные отношения.

— Я тоже на это надеюсь, — порывисто ответила Геро. Как же ей хотелось признаться во всех своих сомнениях и страхах! Но леди Мэндевилл больше не станет по-доброму смотреть на нее, узнав, как Геро обманула ее сына. — Благодарю вас.

Леди Мэндевилл расправила на пальцах перчатки.

— Хорошо, моя дорогая. Я рада. Не заставляйте Томаса слишком долго ждать. Я знаю, что сегодня он собирается поехать с вами покататься. — С этими словами она попрощалась и ушла.

Геро надела красивую зеленую пелерину, поданную ей Уэсли.

Горничная отошла в сторону, чтобы полюбоваться:

— Милорд Мэндевилл будет сражен вами, миледи.

— Спасибо, Уэсли, — улыбнулась Геро.

Она спустилась вниз и обнаружила, что Мэндевилл уже ждет ее в гостиной.

— Моя дорогая, — произнес он при ее появлении, — ваша красота затмевает солнце.

— Благодарю вас, милорд.

— А как продвигаются приготовления к свадьбе? — спросил он, выходя вместе с ней из гостиной и затем из парадной двери. — Я слышал, что платье почти готово.

— Да, осталось всего несколько примерок. — Геро с любопытством взглянула на Мэндевилла. Он впервые проявил личный интерес. — Ваша матушка сказала вам об этом?

Он кивнул и помог ей сесть в открытую карету с парой прекрасных гнедых.

— Моя мать обожает свадьбы. Если бы вы видели, как она хлопотала, когда замуж выходила Кэролайн. Полагаю, что сейчас ее единственное разочарование заключается в том, что сыну не нужно готовить приданое.

Геро опустила глаза на сложенные на коленях руки и спрятала улыбку, представив, как Мэндевиллу покупают новые чулки и сорочки.

— Мне очень нравится ваша матушка, и она очень мне помогла в свадебных хлопотах.

— Я рад это слышать. — Томас взялся за вожжи.

Геро подняла лицо. День выдался солнечный, один из последних теплых дней перед наступлением осени. Экипажи на улицах Лондона двигались широким потоком. Перед ними тащилась тяжелая повозка мельника, а перед носом у медленных пешеходов ловко сновали носильщики портшезов, от чего сидевшие внутри пассажиры подпрыгивали на скамейках. Несколько солдат верхом на лошадях процокали мимо, не обращая внимания на крики и ругань мальчишек из мясной лавки, которых они забрызгали. На обочине дороги громко пела женщина в лохмотьях, двое детей сидели у ее ног с протянутыми руками.