Психология детского поведения. Как помочь ребенку справиться с эмоциональными проблемами - Мона Делахук

разговора в машине мы можем спросить ребенка, как он воспринимает помощь взрослых. Например, мы можем спросить: «Когда ты расстроен, что я могу сделать, чтобы поддержать тебя? Как я могу помочь тебе почувствовать себя лучше?» Такие вопросы побуждают ребенка самостоятельно решать проблемы и планировать свои действия заранее.

Припоминание и прогнозирование

Многие родители и психотерапевты вместе с ребенком составляют табличку «Что делать». Ребенок воображает определенные ситуации, а затем разрабатывает детальный план на случай их возникновения в реальной жизни. Это вариация рабочего листа «Мои стратегии» – простое нисходящее упражнение для припоминания сложных ситуаций и прогнозирования различных исходов. Оно помогает наметить дополнительные стратегии саморегуляции, а также развивает навыки планирования и структурирования – важнейшие элементы формирования исполнительной функции.

Даррелл назвал это упражнение «Ситуационная комната Даррелла и его мамы» (однажды он услышал по телевизору, что в Белом доме есть Ситуационная комната). Даррелл и его мама составили табличку: в первой колонке они записывали ситуации, во второй – его чувства по поводу этой ситуации, а в третьей – что он должен сделать, чтобы сохранять спокойствие. На с. 238 приведен заполненный бланк Даррелла, а также пустой шаблон, который вы можете персонализировать и применять в работе со своими детьми.

Поощрение нисходящей обработки через взаимодействие и беседы

Чтобы стимулировать мышление «сверху вниз», создайте атмосферу исследования. Ни в коем случае не осуждайте ребенка. Если вы родитель, постарайтесь найти время, чтобы поговорить с ребенком в отсутствие отвлекающих факторов, таких как включенные гаджеты, телевизор и пр.

Мы можем моделировать нисходящее мышление через процесс саморефлексии. Например, если вы с ребенком вместе пережили трудный момент, расскажите, что вы чувствовали, затем сделайте паузу и посмотрите на ребенка: возможно, он подхватит ваши мысли и в ответ поделится своими переживаниями.

Например, на одном из сеансов мама Даррелла сказала: «Прости, что недавно накричала на тебя. Я очень волновалась и вышла из себя, когда наша собачка потерялась». Это побудило Даррелла рассказать о том, что он чувствовал, когда его мама разозлилась, а также о том, как он боялся, что их любимую собаку сбила машина. (К счастью, к тому времени собака была уже дома, ее нашел сосед.)

Смещение фокуса с ребенка на взаимоотношения

Что же помогло Дарреллу залечить раны, которые подсознательно влияли на его эмоциональную и поведенческую регуляцию?

Работавшие с ним специалисты перестали рассматривать его поведение как главную мишень и сделали акцент на поддерживающих взаимоотношениях и индивидуализированной развивающей поддержке. Это оказалось то, что нужно: целительная сила отношений помогла мальчику справиться с социальными и эмоциональными ограничениями, которые и вызывали агрессию.

Как только автономная регуляция стабилизировалась, Даррелл стал более открытым и охотно исследовал нисходящие стратегии самоуспокоения. Его восходящие и нисходящие способности поддерживали окружающие взрослые – родители, учителя, терапевты, члены расширенной семьи и сообщества – которые любили его и искренне хотели ему помочь.

Борьба со стереотипами и содействие гигиене психического здоровья

К сожалению, в нашей культуре до сих пор сохраняются определенные стереотипы, связанные с психическим здоровьем. В частности, проблемы психического здоровья ребенка рассматриваются в ином ключе, нежели его академические или медицинские потребности. Хотя эмоциональные потребности ничем не отличаются от других потребностей, их понимают гораздо хуже: они затрагивают сферу психического, а потому представляются более таинственными и менее осязаемыми.

Как правило, о психической гигиене говорят реже и в ином тоне, чем о физическом здоровье. Дети только выиграют, если мы, взрослые, будем спокойно говорить о наших собственных эмоциях и состояниях, таких как уязвимость, страх и стыд: это убедит их, что эмоциональные (и поведенческие) флуктуации являются неотъемлемой частью нашей жизни. Я настоятельно рекомендую почитать Брене Браун, чьи программы, книги и статьи посвящены одной ключевой теме: как научиться принимать свою уязвимость, а не скрывать ее[151].

Чудеса нисходящего мышления

Со временем Даррелл развил способность использовать свой мыслящий мозг для понимания непредсказуемых реакций своего тела, обусловленных активацией красного пути. Произошло нечто совершенно удивительное: он превращал нейроцепцию в перцепцию[152]. Другими словами, он развивал самосознание. Однажды, после трудного дня в школе, Даррелл сказал: «Счастливый малыш и взрыв сегодня боролись друг с другом». Папа спросил: «И кто победил?» Даррелл молча поднял большой палец. Улыбка на лице мальчика и реакция его отца – прекрасный пример удивительного – и эффективного – использования мозга для успокоения и упорядочивания телесных ощущений[153].

Основные моменты

• Базовая стратегия помощи детям с поведенческими проблемами включает:

1) сбор анамнеза и мониторинг поведения с целью выявления закономерностей;

2) определение обстоятельств, вызывающих дистресс;

3) анализ собранной информации с точки зрения триггеров и первопричин нежелательного поведения;

4) устранение отклонений, содействующих нежелательному поведению, сначала посредством активного взаимодействия, а затем, при необходимости, целенаправленной терапевтической поддержки.

• Игра помогает устранить пробелы в социально-эмоциональном развитии, помогает детям научиться говорить о мыслях, чувствах и идеях, а также открывает широкие возможности для обмена опытом с другими.

• Если ребенок успешно функционирует в режиме «сверху вниз», можно вводить стратегии, предполагающие использование нисходящего мышления для саморегуляции, планирования и решения социальных задач.

Часть III. Нейроразнообразие, травма и взгляд в будущее

7. Поведение детей с аутизмом и другими нейроособенностями

Измени свой взгляд на вещи, и вещи, на которые ты смотришь, изменятся.

Уэйн Дайер

Восьмилетнему Нортону поставили диагноз «высокофункциональный аутизм», когда ему было четыре года. Как только появилась такая возможность, родители записали его на специальные занятия, включая занятия с логопедом, занятия с эрготерапевтом и занятия в группах по развитию социальных навыков. Мальчик хорошо отреагировал на вмешательства. Когда я позвонила его педиатру, чтобы познакомиться, она описала Нортона как «необычного и очень умного». Мы обе согласились с тем, что он – веселый, любознательный ребенок, которому учеба должна даваться без труда.

Родители отдали Нортона в местную частную школу, где он отлично учился благодаря прекрасной зрительной и слуховой памяти. Однако учителя негативно относились к его поведенческим особенностям, в том числе к одной конкретной привычке: он часто щелкал пальцами. Щелчки были достаточно громкими, чтобы привлечь внимание, хотя Нортон мог щелкать гораздо тише, если видел свои пальцы. Его родителей не беспокоила эта его особенность, но, когда мальчик перешел во второй класс, учительница расценила ее как недопустимое поведение и попросила администрацию разработать план коррекции поведения.

Вскоре после этого я встретилась с родителями Нортона, чтобы обсудить различные варианты поддержки. Главный вопрос звучал так: следует ли нам немедленно приступить к изменению этого поведения или