Полдень. Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади - Горбаневская Наталья Евгеньевна

Адвокат Поздеев: Какой разговор состоялся у вас с Великановой?

Медведовская: Она сказала мне, что ее муж собирается выразить протест против ввода войск в Чехословакию.

Поздеев: Говорила ли она о том, что там будет кто-то еще?

Медведовская: Нет, только о нем.

Поздеев: Оказывали ли подсудимые сопротивление, слышали ли вы с их стороны выкрики?

Медведовская: Никто сопротивления не оказывал, выкрики не слышала.

Адвокат Поздеев: Сколько народу было около Лобного места?

Медведовская: Не очень много.

Адвокат Монахов: Не было ли остановок транспорта?

Медведовская: Остановок транспорта не было, транспорта вообще не было.

Бабицкий: Как близко к нам подбежал милиционер?

Медведовская: Милиционер только направился в сторону демонстрантов и тут же, не задерживаясь, повернул к Спасским воротам. Как близко подбежал, затрудняюсь ответить.

Прокурор: Какова была цель вашей поездки, не показалась ли вам странной ее просьба?

Медведовская: Меня попросила поехать моя подруга, видимо, ей было трудно одной. Просьба странной не показалась.

Прокурор: Действия мужа вашей знакомой не показались вам странными?

Медведовская: Странными – нет, необычными – да.

Допрос свидетеля Лемана Михаила Владимировича

Леман: Лично никого из подсудимых не знаю. Я вышел из дома и пошел через Красную площадь. Примерно в 12.03–04. Около Лобного места увидел толпу. Я заинтересовался, подошел ближе. Я увидел какую-то возню. Хотел позвать милиционеров, но милиционера близко не было. Увидел две машины – служебные «Волги». Мимо меня к машине протащили человека в белой рубашке. Я решил, что мне здесь делать нечего, и решил уйти. Сделал два шага в сторону. В это время меня схватили, заломили руку назад, ударили два раза по шее. В это время я слышал диалог: «Этот?» – «Нет, не этот». – «Нет, этот». После чего меня затолкали в машину и отвезли в милицию.

Адвокат Монахов: Вас ударили по шее каким-то приемом?

Леман: Не знаю, ударили ребром ладони.

Монахов: Почему вы решили, что машины служебные?

Леман: Я живу около Красной площади и знаю, что движения там нет, разрешен проезд только служебным машинам.

Богораз: Припомните, с какой просьбой я обратилась к вам в отделении милиции.

Леман: «Позвоните Якиру и скажите, чтобы сын не волновался».

Богораз: Вы знакомы с Якиром?

Леман: Никогда раньше фамилию Якира не слышал.

Богораз: Как я была одета?

Леман: В брюках, сверху не помню.

Литвинов: О чем мы все просили в милиции?

Леман: О судебно-медицинской экспертизе для Файнберга. Меня вызвали на допрос, и я не знаю, удовлетворили ли эту просьбу.

Литвинов: Где вы живете?

Леман: Я живу на улице Куйбышева.

Делоне: Подтверждаете ли вы свои показания, что кто-то ударил человека в зеленой рубашке?

Леман: Я видел, как замахнулись и ударили со всей силы, затем увидел окровавленное лицо.

Дремлюга: Ударили Файнберга рукой?

Леман: Ударили рукой, а били ли ногой – я не видел.

Прокурор: Уточните, когда вы вышли на Красную площадь, вы на предварительном следствии сказали, что в 12.15.

Леман: Я вышел из дома с боем часов, а свою длительность пути я специально потом проверил – это примерно две-три минуты.

Прокурор: Придя вечером к Якиру, увидели ли вы кого-нибудь из лиц, которых вы видели на площади?

Леман: Никого. На улице шел дождь. Я пришел, минуты две протирал очки, передал просьбу и вышел.

Прокурор: На предварительном следствии вы показали, что в коридоре промелькнула Татьяна Баева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Леман: Я сказал, что возможно, что это была Баева.

Прокурор (Богораз): Почему вы обратились с просьбой именно к Леману?

Богораз: Потому что Леман был человек случайный, а в отношении других я не была уверена, что их отпустят.

Прокурор: Почему вы просили сообщить Якиру, а не кому-нибудь из родственников?

Богораз: Никого из родных в это время не было в Москве.

Прокурор: Почему вы на допросе 25 августа не сказали о данном вам поручении?

Леман: Я не придал этому значения.

Судья ставит в известность стороны, что свидетель Веселов выехал из Москвы в командировку, свидетель Кузнецов находится в больнице, свидетель Богатырев выехал из Москвы, свидетель Васильев отсутствует по неизвестным причинам.

Дополнительные вопросы к подсудимым

Адвокат Монахов (Дремлюге): Каково состояние здоровья вашей матери и брата?

Дремлюга: Она очень больна и вряд ли дождется моего возвращения. Брат – после того, как его избили в милиции, – психически больной человек.

Монахов: За что вас исключили из института?

Дремлюга: Во-первых, за письмо-протест Ильичеву. Во-вторых, из-за шутки: мне принесли пакет, якобы как сотруднику госбезопасности, а потом меня обвинили, что я «издевался над званием советского чекиста».

Прокурор: Когда был приговор и когда вас исключили из института?

Дремлюга: Исключили через год после приговора.

Предъявляются вещественные доказательства – плакаты, флажок на обломанном древке, древко от флажка, кисточка, тушь, гуашь.

Адвокат Поздеев (Бабицкому): Мог ли этот плакат на чешском языке поместиться в вашем кармане?

Бабицкий: Наверно, нет.

Дополнительные ходатайства

Ходатайство Богораз: Поскольку прокурор задал вопрос о моей служебной характеристике, прошу суд затребовать с места моей работы документы о моем увольнении: кто истребовал характеристику, дата приказа об увольнении и объявлен ли он мне под расписку.

Показания свидетелей о помехе работе транспорта противоречивы. Прежде всего – о движении транспорта на Красной площади. Машины, проходящие через Спасские ворота, все регистрируются, поэтому можно уточнить, были ли они в это время, и опросить водителей, не было ли препятствий движению.

Повторяю ходатайство о том, чтобы допросить сотрудников 50-го отделения милиции о том, кто нас задерживал. Прокурор сказал, что это есть в материалах дела, я этого в деле не видела. О моих действиях вообще ничего в деле нет. Меня интересуют не действия задерживающего, а его характеристика моих действий.

Ходатайство Литвинова: В свете показаний Лемана, Великановой, Медведовской я еще раз в обеспечение нашего права на защиту настаиваю, чтобы были вызваны свидетели Баева и Панова. Присоединяюсь к ходатайству Богораз, заявляю аналогичное ходатайство о себе. Я могу людей, которые меня задерживали, опознать.

Ходатайство Делоне: Я считаю показания свидетеля Давидовича ложными. Прошу найти и вызвать того представителя КГБ, который, по показаниям Давидовича, меня задерживал и предъявлял мне документы.

Ходатайство Дремлюги: Полностью присоединяюсь к ходатайствам Богораз и Литвинова. Так как меня обвиняют в распространении клеветнических измышлений, то требую представить доказательства, что Дубчек с 21 по 25 августа находился на свободе. (Шум в зале.)