Упущенные Возможности - Ande

могла помешать додуматься до этого в двадцать восьмом. Когда он делал все, что бы создать эти сгинувшие танки и самолеты.

Но в этой реальности, к вопросам государственного и военного строительства отношение гораздо более вдумчивое. По крайне мере, ставки на количественное превосходство нет. Что высвобождает огромные ресурсы на более приземленные вещи.

Тем не менее, политика — это учет всех имеющихся в обществе тенденций. Было очевидно, что в стране, воочую наблюдающей за всеми издержками НЭПа, массовые посадки вызовут горячее народное одобрение.

И тогда было принято половинчатое, но здравое решение. Идеологов ускоренной индустриализации, Сталина, Угланова и Чубаря, в течение полугода, вывели из политбюро. Однако, поручив товарищу Ягоде борьбу с уголовщиной, в рамках отработки привлечения людских ресурсов на стройки народного хозяйства…

Результаты строительства БеломорКанала были признаны неудовлетворительными. Высокая смертность, приписки, и очковтирательство в процессе строительства, были тщательно зафиксированы и предъявлены политбюро.

А потом случилось убийство Кирова. От этого теракта настолько воняло банальной бытовухой…

В моей реальности, смерть Кирова стала отличным поводом уничтожить всех политических конкурентов группы, сплотившейся вокруг Сталина.

В этой реальности, оно послужило похожим целям. С одним лишь уточнением. Убирали из власти не чьих-то конкурентов, а разжиревших и барствующих. Всех этих Янукидзе, Рудзутаков, и прочих Шляпниковых. С широким освящением в прессе, и вообще. Заодно сняли и Ягоду. На Ленинград поставили товарища Зиновьева, а на НКВД — Берию.

Как бы то ни было, товарищ Сталин, в этой реальности, сейчас отвечает в ЦК за разработку реформы партии, и создание нового Устава. А занимает он должность наркома по делам национальностей.

И здесь чувствуются какие то непонятные мне траблы. По крайне мере, вопрос нового Устава уже многожды обсуждался Калининым с различными посетителями.

В общем, наруливая по утрам из Балашихи в Москву, я был мрачен. Меня мучили подозрения. Товарищ Ягода, с серьезным понижением отправленный в тридцать четвёртом на Украину, до работы не доехал. Помер. Подвело здоровье, точнее, случившаяся сердечная жаба.

Еще, многие отставленные ветераны — большевики, скоропостижно прекратили свой земной путь. По самым что ни на есть естественным причинам. И мне казалось, что все не так уж просто. И я все больше сомневался, что мне дадут спокойно уехать по отработке контракта.

Я ведь, поначалу, думал как? Думал, что мне повезло. Ну магия какая-то, ну большевики. Плевать. Пять лет отмучаюсь, да и свалю к теплым морям. Открою бар, где-нибудь на карибском пляже, и идет оно все в пень. Быть снова двадцатисемилетним мне весьма понравилось.

Сейчас, даже до такого тупицы как я, начало доходить, что хрен меня кто отпустит.

Бесило то, что даже к такой мелочи как я, мои наниматели подошли крайне основательно. Обложили подписками, инструкциями, наблюдением. А в довершении всего, подсунули восхитительную девушку! Домовито впаяли условный срок, на всякий случай. И ухмыляются в сторонке, поблескивая пенсне.

И я вовсе не думаю, что Лаврентий Палыч вызвал Воронцову, и барственно приказал:

— Вот фото, устроишь этому человеку неприятности, и отдашься ему сегодня вечером.

Я не в состоянии представить хоть кого-то, кто будет хоть что-то приказывать Сашке. А вот в аналитический департамент НКВД, и в оперативно- стратегическое мышление товарища Берия — очень даже верю. Это когда вроде бы совершенно случайно происходят вещи, приводящие именно к тому результату, что нужно получить.

Так что, когда в обед ко мне подсела Ирка и влоб спросила:

— Ты чего, Рома, от Сашки бегаешь?

— Не бегаю, а спасаю.

— Кого?

— Себя.

— От кого?

— От этой разрывной гранаты!

— Боб! –засмеялась Розенгольц — вы с ней, когда вместе, такие здоровские! На вас так смотреть приятно.

— Ирина! — вышел я из себя — ты что, не понимаешь⁈ Я и она- это выжженная пустыня вокруг нас. Несчастному ' Кафе Поэтов' очень повезло не сгореть, мы просто только познакомились. Но следующая наша с ней встреча, закончится развалинами Тегусигальпы.

— Тегусигальпы⁈

— Или Кейптауна. Или думаешь, нам с ней Париж разнести стоит? Не жалко, Ир?

— Борисов! Прекрати изображать обычного придурка, и позвони Сашке!

— Да, Ирина! Я подлец — с достоинством ответил я — поучив что хотел, решил сбежать. Так что, прекращай уже…

— Не трусь, Боб! — совершенно неожиданно засмеялась Ирка — просто перестань прятаться.

— Я не прячусь, я прохожу спецподготовку, по приказу начальства…

Тут я не то что бы соврал. В воскресенье у товарища Калинина состоялось длительное, особо секретное совещание, куда я не был допущен.

Мы, в это время сидели с Чашниковым на полигоне Батальона Охраны, пили самогон, и жарили шашлык.

Чашников, выделенные для экспериментов деньги потратил с умом. Вместо двух бутылок водки, купил три литра самогону у местных крестьян. А на мясо мы все скинулись.

Потом меня избили, под кинокамеру! Точнее, под руководством профессора Гершензона, я выпивал по тридцать грамм, и меня бил или Берт, или Чашников. После двухсот грамм я обзавелся синяком, впрочем, тут же залеченным. А профессор, со сворой сопровождающих, несколько брезгливо отказавшись от самогона и шашлыка, отбыл. К полнейшему удовольствию личного состава, в количестве пяти человек. Которые потом до самой ночи приятно проводил время у костерка за шашлыком и самогоном.

Иван Петрухин притащил гитару. Пришлось удовлетворить общественный запрос на блюз. Я спел ребятам ' Козлов', Майковский «Blues de Moscou», Чижовские перепевки, и заодно, на английском, Леона Рассела.

Захмелевший Ванечка, даром что гора мышц, сурово чуть не прослезился от ' Она не вышла замуж…' и постановил:

— Наша музыка! Пролетарскя!

А я думал, что мои переделки вполне прокатывают. Потому что объяснить что такое порванная джинса из которой торчит мой голый зад, боюсь у меня бы не вышло.

Еще мне неожиданно страшно понравился местный самогон. Ребята объяснили, что статьи за самогоновраение давно нет. В магазинах полно выпивки на любой вкус. Просто у нас с соседним фермером сотрудничество. Мы ему помои со столовой отдаем, и мясо для котла закупаем. Он нам и продает самогонку почти задаром.

Мне, как не странно, было хорошо с этими людьми, что собрались у костра. Меня отпустило от приключений, и мы просто молчали, или трепались ниачем.

Стянули сапоги, и грелись в заходящем солнце, шевеля пальцами ног и затягиваясь папиросами «Норд».

Увидев на лодыжке Вани Петрухина достаточно серьезный шрам, Бертольд Язепович пошутил:

— Вот так все и вскрывается! Ты, Ваня, когда на Тамбовщине бунтовали, за чьих выступал?

— Мне тринадцать лет было, неча — ответил Ваня — а отец