Криоожог - Лоис Буджолд

Форлинкин приготовился отпустить какую-то колкость, как вдруг уголки его рта поникли.

– Лорд Форкосиган, так это что, спецоперация?

– Теперь – да. – Милорд вытянул консольное кресло и плюхнулся в него. – Сначала мы не были уверены, поэтому, собственно, меня сюда и прислали. Я мог стать и наживкой, и капканом одновременно. Во всяком случае, если б мы ничего не выгадали, то хотя бы сэкономили империи деньги на скачковых перелетах.

Форлинкин медленно оседал в кресло напротив. Роик перевел дух и расслабился. Консул в смятении уставился на шифрокомм.

– Милорд… Я уже отправил доклад.

– Не извиняйтесь. Ваш следующий официальный посетитель вполне может оказаться нечистым на руку. Я перед вами также не стану извиняться, если вам от этого полегчает. Я уже имел дело с подкупленным дипперсоналом. Мне нужно было убедиться.

– Так вы меня проверяли?

Неприятный огонек, погасший было в глазах консула, вспыхнул снова.

– Ну а зачем, как вы думаете, я потащил вас сегодня за собой и позволил все это наблюдать?

Форлинкин сжал кулаки, лежавшие на коленях, однако сразу же разжал их – медленно, успокаиваясь.

– Ясно. Весьма действенный способ.

– Постарайтесь, пожалуйста, успевать за ситуацией. – Милорд подобрел и добавил: – Вам будет непросто, этот случай поставил в тупик многих аналитиков Имперской службы безопасности. – Он повернулся к Ворону. – Ну а вы что интересного обнаружили во время экскурсии со Сторрзом?

Ворон скривил губы, всем видом выказывая сомнение.

– Не думаю, что увидел что-нибудь новенькое. Вся их криопрограмма вполне стандартна, с технической точки зрения – никаких нареканий. Я попросил показать мне процедуру вывода из криостаза, Сторрз ответил: «Таковых не запланировано», что к тому моменту меня уже ничуть не удивило. Правда, лаборатории для разморозки он мне показал. Выглядят вполне сносно. Он попытался выяснить, не привлекает ли меня перспектива работы в «Белой Хризантеме» и сколько я зарабатываю. Я ответил, что в работе для меня привлекательнее разморозка, как более сложная, с медицинской точки зрения, процедура. Он сказал, что поговорит об этом, правда, не уточнил с кем. Потом мы вернулись и присоединились к вашему веселью, когда акробаты сменились клоунами. Как-то так… – Ворон пожал плечами.

Форлинкин только и мог делать, что моргать.

– Лорд Форкосиган, так доктор Дюрона ваш агент?

– Просто нанятый гражданский консультант, – разъяснил ситуацию милорд, – оплачиваемый из моих личных подорожных расходов. Получаете ли вы одновременно заработную плату от группы Дюрона, Ворон?

Тот ухмыльнулся:

– Это конфиденциальная информация.

– Значит, да. Поэтому если вам понадобится помощь доктора, не стесняйтесь, пусть работает в две смены.

Ворон осклабился, поднялся и ткнул кнопку автомата напитков, удобно расположенного возле шифрокомма и пульта спутниковой связи. Судя по запаху, автомат выплюнул что-то кофеподобное. Ворон взял чашечку и вежливо предложил Роику свое кресло, тот столь же вежливо отказался и занял позицию, подперев стену и скрестив руки на груди, явно подражая бывшему шефу Имперской службы безопасности.

– Поясню, Форлинкин, чтобы вы нас поскорее догнали, – продолжил милорд. – Служба безопасности проверила «Белую Хризантему» и убедилась в полной чистоте их бизнеса, как только авангард криокорпорации появился на Комарре полтора года назад. Правда, СБ интересовалась их связями на предмет военного шпионажа и тому подобного. Бизнес-план «Хризантемы» прошел все проверки на Комарре, и работа закипела. Никто бы на них еще сто лет внимания не обратил, если б не старые добрые родственные связи.

За последние несколько месяцев, когда заканчивалось строительство головного предприятия, которое Винг показывал нам вчера в своей презентации, передовая группа продаж «Белой Хризантемы» начала заключать контракты с будущими клиентами. Совершенно естественно, что целевой аудиторией оказались столичные старушки, представительницы среднего класса Солстиса, завсегдатайши женских клубов. В то же время другая группа занималась продажей ограниченного пакета акций богатейшим и наиболее влиятельным комаррцам, чтобы заинтересовать власть имущих в успехе своего предприятия. Боюсь, что обе эти группы продаж не стали утруждаться сверкой списков клиентов, либо просто не подумали, что некоторые старушки – бывшие торговки, у которых в бухгалтерском отчете и комар носа не подточит.

И вот глядит одна из таких старушек на оба контракта перед собой и говорит: «Чем-то тут попахивает, правда, не пойму чем». Тогда она несет контракт к любимой внучатой племяннице, а та ей и говорит: «Ты права, тетушка. Чем-то тут попахивает, правда не пойму чем». И, в свою очередь, несет этот контракт своему любящему мужу, больше известному под титулом императора Грегора Форбарры. А тот уже передает бумажку своему преданному Имперскому Аудитору со словами, цитирую: «Держи, Майлз. Никто другой не умеет нырнуть в дерьмо и вынырнуть оттуда с драгоценностями, как ты. Дерзай». А я отвечаю: «Благодарю, сир!» и лечу на Кибо-Даини.

Форлинкин закрыл глаза. Надолго. А Роик отметил про себя, что императрица, прозорливая комаррианка, судя по всему, может оказать Барраяру больше услуг, нежели только произвести на свет в сотрудничестве с императором несколько пугающе мудрых детишек.

– Ну и еще один момент, – продолжил Майлз небрежно. – Богатые комаррские старики – прекрасный источник излишков голосов избирателей всей планеты. Ворон, вам нужно объяснять, что это значит?

– Да, пожалуй, – ответил Ворон, усаживаясь с крайне изумленным видом.

– Их избирательная система, как и все остальное, пережиток истории колонизации Комарры. Планета до сих пор не обжита, хотя долгосрочное терраформирование на ней ведется, все поселения находятся в герметичных аркологиях – куполах.

– Это мне известно…

– Естественно. Так вот, с целью развития куполов ранние комаррские колонисты ввели систему поощрений. В дополнение к неотторжимому личному праву голоса, с которым рождается и умирает каждый комаррец, колония присуждает добавочные голоса тем, кто трудится и рискует ради расширения жизненного пространства. Такие голоса можно унаследовать, обменять, продать, накопить, в конце концов. Основа комаррской олигархии в том виде, в котором она сейчас существует, это кланы, обладающие контрольными пакетами таких общепланетных голосов. Так что формально на Комарре демократия, а в реальности же голоса некоторых ощутимо «равнее» голосов других. Излагаю ясно?

Ворон кивнул.

– Значит, – сообразил наконец Форлинкин, который как-никак провел два года на Кибо-Даини и наблюдал это все своими глазами, – вы полагаете, что «Белая Хризантема» планирует скупить голоса оптом?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});