Обнажая запреты (СИ) - Лари Яна

— Ты шутишь? — неуверенно усмехаюсь. — Нет… Нет, серьёзно. У меня мало опыта. К тому же машина дорогущая. Мало ли…

— Не бойся, я буду рядом. Заодно попрактикуешься, — не дожидаясь ответа, он обращается к моей матери. — Вы не будете против, если Анюта меня выручит?

— Анна уже взрослая. Только ей решать.

Мать, как всегда, невозмутима и вежлива.

Лучше бы запретила или рявкнула на худой конец. Но мама всегда добивалась от нас с братом самостоятельности. Я не могу отказать. Только не Артёму, после всех передряг этого вечера. И в то же время не готова к такой ответственности. Не удивлюсь, если его машина стоит как весь наш дом!

— Соглашайся.

«Я столько сегодня выстрадал» — просит его взгляд.

— Хорошо, — киваю. Невозможно сопротивляться, когда так умоляюще смотрят. — Я попробую, только поедем медленно.

— Всё получится. Я подстрахую, — с нажимом повторяет Артём.

Признаться, мне приятно, что он готов доверить своего боевого коня. Да что там, адреналин подогревает кровь. Лучше сосредоточиться на дороге, чем ломать голову над новой выходкой Севера. Что-то определённо произошло — прошло мимо внимания, прямо под самым носом. Напряжение до сих пор потрескивает в воздухе. Но что?..

Старшинов ведь не стал бы ставить меня в неловкое положение? До сегодняшнего вечера он не дал мне ни повода в себе усомниться. Мы договаривались не спешить, и я представила Артёма семье как близкого друга. Пока так оно и есть, но неприятный осадок от его тоста до сих пор скребёт в груди. Пьяный дурак.

Скорее всего, Дан просто не хотел, чтоб я пила шампанское. И тут только моя вина — сама решила его проучить. Надо было сразу сказать про таблетки, не выносить себе лишний раз мозг. Кто ж знал, что он такой шибанутый. Завтра позвоню ему… Нет, лучше сказать при встрече. Признаюсь, и отпущу с миром. Моя боль — моя заслуга, а Дан пусть будет счастлив.

— Мам, ты точно не против? — тихо спрашиваю, когда она выходит нас проводить. Папа чем-то крайне довольный отделался строгим напутствием долго не задерживаться и, пока Артём обувался, сунул мне в руку деньги на такси.

— Хочешь знать моё мнение? Они оба тебе неровня. Ты бы выбирала ребят попроще.

— Оно само так вышло, — устало тру виски.

— Наплачешься ты с ними, Анюта.

Уже.

— Артём хороший человек, рассудительный, — смотрю в сторону забора. Старшинов ждёт меня, задрав голову к небу. Звёзды разглядывает. Одинокий силуэт вызывает слабую улыбку. — Дане бы у него выдержке поучиться.

— Не поможет, доча. Они слишком разные, — отзывается мама. — И давно ты… с Северным?

— Мам… Это всё несерьёзно.

— Смотри сама. Я тебя ни с одним из них не вижу. Почему-то так и подумала, что Дан зачастил тебя спрашивать не просто так.

— Так это ты ему сказала, где я?

В груди загорается и тут же гаснет надежда. Это ведь никак не отменяет реальной причины его интереса. Я ведь тогда не сдержалась, обернулась. И видела, как Лана к нему прильнула, видела, как сжались его руки на плечах подруги. Это было слишком похоже на боль, а я не хочу ему зла.

— Я, — отзывается мама. — Не поверишь, сколько проблем решается простым разговором.

— Завтра поговорю с ним, мамуль, — обещаю. — Ну всё, мы пойдём.

— Сильно не гони.

— Разумеется, — машу рукой, направляясь к воротам.

— Ну как, меня одобрили?

Артём притягивает меня здоровой рукой, тянется к губам, но я в последний момент отворачиваюсь, а он просто зарывается носом мне в волосы.

— Я уже говорила, что у тебя нет недостатков, — ухожу от прямого ответа.

— Иногда этого недостаточно.

Резонно, к сожалению.

Всю дорогу меня затапливает паника. Особенно когда на нервах вдавливаю в пол педаль тормоза вместо газа и внедорожник застывает, собирая за собой возмущённые сигналы. Спокойные, уверенные подсказки сидящего рядом Артёма постепенно помогают расслабиться.

Его вера в меня заставляет грустно улыбаться. Насколько же всё могло быть просто…

— Поможешь отпереть квартиру? — спрашивает Артём, когда мы выбираемся из машины. — Левой не смогу, а правую почти не чувствую. Да и целым не уверен, что сумел бы попасть ключом в замочную скважину. Сколько вообще градусов в папином самогоне? Под семьдесят?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это ты так пытаешься зазвать меня к себе в гости?

— Почему бы и нет? — без капли лукавства признаётся он. — Если начистоту, то вечер выдался паршивым. Я рассчитываю оставить нам после него хотя бы приятное послевкусие. Как насчёт чашечки белого чая?

Я напряжённо жую губу, пытаясь максимально быстро и честно ответить себе, как далеко готова зайти на этом этапе.

— Анют, ты чего? — пальцы Артёма невесомо проходятся по моей щеке. — Я не собираюсь тебя насиловать. Иногда приглашение на чай — это просто приглашение на чай.

Мне вдруг не столько становится стыдно за свои мысли, сколько злость разбирает. Вот чего я вечно торможу?! Это из жалости или из благодарности не дело быть с человеком. Но Артём самодостаточный красивый мужчина, его в голову не приходит жалеть. А я далеко не барышня в беде, которую он бескорыстно спасает. Благодарность как бы тоже неуместна. Мы оба взрослые и оба в какой-то мере хотим этих отношений.

Но… блин! Чего ж мы девочки порой такие дуры? Осколки сердца протягиваем тому же, кто его разбил. Вот вообще без раздумий. Идиотизм.

— Пошли, — устало беру Артёма под локоть.

Чай так чай.

Наверное, у эмоций тоже есть лимит. Я не один день их накапливала в себе, давила, не выпуская наружу, а этим вечером превысила допустимый предел. Страх разбить чужую машину стал последней каплей. Наступила интоксикация. Как алкогольная, только в разы хуже.

Внутри что-то перегорает, частично искажая восприятие. Артём то и дело бросает на меня обеспокоенные взгляды, интересуется самочувствием. А я не понимаю, что чувствую! Вижу удар его ладони по кнопке лифта, осознаю, что поднимаемся наверх, идём по коридору, слышу сдавленный мат, когда ему не удаётся отпереть дверь. Помогаю. Но всё как-то выборочно. Урывками и будто не со мной.

— Анют, ты, похоже, сильно перенервничала.

Артём пятится, мягко увлекая меня за собой вглубь квартиры.

— Всё хорошо, — стараюсь улыбнуться.

— У тебя зрачки мельтешат, и дыхание сбито, будто ты напугана, — он хмурится, ненавязчиво помогая мне усесться на диван. — Мне это состояние хорошо знакомо, здесь нечего стесняться. Не всегда получается рассчитать свои силы. Загоняешься, режим самозащиты сбоит и привет невроз.

— Как ты с этим справляешься?

— Очень просто: пара глотков джина и отвлекаюсь на что-нибудь приятное.

— Со вторым пунктом могут возникнуть сложности, — рассеянно усмехаюсь, принимая из его руки стакан, на четверть наполненный прозрачной жидкостью.

— На самом деле все сложности возникают вот тут, — он постукивает себе пальцем чуть выше виска. — Тебя выматывает неопределённость. Нужно навести порядок в мыслях. Вот и всё.

Я залпом проглатываю половину предложенного напитка. Жидкий огонь прокатывается до самого желудка. Не знаю, что это за дрянь, но больше не хочу. Невроз так невроз.

— Ох, — смаргиваю выступившие слёзы.

Ну и гадость.

— Если ни с кем не делиться грузом, он тебя раздавит, — Артём отбирает у меня стакан, опускается рядом и укладывает мою голову себе на плечо.

— Ты такой невероятный, понимающий, — выдыхаю с подвыванием.

— Не держи в себе, продолжай, — просит он тоном психотерапевта. — Выпусти эмоции. Что тебя мучает? Мне ты можешь сказать.

Даже ему не могу. Не хочу делиться Даном. Ни с кем не хочу.

Вероятно, грузить сейчас Артёма не лучшая затея, но так действительно становится немного легче. Потоки слёз, немного всхлипов и меня постепенно отпускает. Я провожу ладонью по мокрой щеке, убирая волосы назад. Вставка на браслете привычно охлаждает кожу.

Поглаживаю короткое имя, выгравированное на узком прямоугольнике, и чувствую, как накатывает тоска чернее прежней.