Исповедь Мотылька (СИ) - Субботина Айя

После тридцати минут официального «выканья» ее «ты» режет слух. Как и упоминание Олега, совершенно некстати и не к месту.

— У него новый предмет обожания.

— Не понимаю, зачем вы мне это говорите. — Правда не понимаю.

— Потому что прекрасно понимаю, что ты положила на него глаз. И с учетом некоторых обстоятельств считаю своим долгом предупредить тебя заранее. Лучше упасть с нижней ветки, чем с верхушки, да?

Все это время она делала вид, что изучает свой ежедневник, но сейчас, оторвав взгляд от страниц, пристально изучает мою реакцию.

В моей голове сначала становится слишком шумно от обилия громких и беспорядочных, как испуганная воробьиная стая, мыслей. Хочется даже закрыть уши, как будто это может помочь делу. Но так я только выдам слабость под пристальным, словно у мясника, взглядом Крымовой.

Так вот зачем она меня пригласила.

У Олега появилась другая женщина.

Странно, но стоит этой мысли обрести прочную форму, как аврал в голове мгновенно затихает, но теперь до пронзительного свиста. Так и хочется оглянуться, проверить — нет ли поблизости закипающего чайника. Звук один в один.

— Значит, мое участие в вашей благотворительном мероприятии — просто предлог?

— Я не настолько бездельница, чтобы ради одного разговора устраивать так много телодвижений.

Ирина поднимается из-за стола, обходит его и становится так, чтобы между нами не было никаких преград — только много свободного пространства, в котором мне почему-то очень неуютно. Мы виделись только раз — на том приеме, куда меня пригласил Олег, но с тех пор ее неприязнь как будто только усилилась. Хотя убей бог — не пойму почему. Тем более, если у Олега действительно новая женщина.

Сглатываю неприятный горький ком, опускаю руку в карман кофты, где лежит телефон и только в последний момент вспоминаю, что телефон не на беззвучном, и если пришло сообщение — я бы услышала. И звонок тоже не пропустила бы.

«Да у тебя уже рефлекс, подруга, — почему-то у моего внутреннего «Я» прагматичный Катин голос, — это очень плохо».

А ведь только пару недель корила Иру за то, что не выпускает телефон из рук, в ожидании сигнала от своего не_бывшего_бывшего. И вот — попалась в ту же ловушку. Или эти «настройки» включаются по-умолчанию у всех влюбленных дур?

— Мы с Олегом давным-давно обсудили наши отношения, и определили границы, за которые никто из нас не будет заходить. — Крымова складывает руки на груди, как будто нарочно выставляя напоказ дорогие часы. Мужские. Возможно, забытые Олегом в одну из их встреч? Или это просто случайный, ничего не значащий жест, и я просто начинаю дуреть? — У меня никогда не было иллюзий на счет моего места с его жизни. А он не претендовал на мою верность.

— Вы лукавите, — срывается с языка.

Ирина замолкает, плотно сжимает губы. Нужно отдать ей должное — у нее красивое лицо, ухоженное, но без модных подтяжек и уколов. Она точно не из тех женщин, которым необходимы утиные губы и восковое лицо, чтобы чувствовать себя привлекательной.

— Вот как?

— Вы ревновали, когда увидели нас вместе. — А вот это я уже говорю совершенно осознанно. Даже почти зная, зачем. — Теперь у Олега появилась другая женщина, но по какой-то причине вы не можете с ней бодаться. Поэтому решили выместить злость на более беззащитной цели.

Она хочет ответить, но не произносит ни слова. Возможно, я сильно себе льщу, но она просто не может придумать достойную отговорку.

Значит, на этот раз я не промахнулась.

— Мы с Олегом просто друзья, Ирина. В последний раз он писал мне несколько недель назад. Могу показать телефон и историю звонков.

— Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, Эвелина. Обычно это странная конструкция, в которой кто-то хочет любви, а кто-то — просто потрахаться.

— А в вашей с Олегом «дружбе» — вы сторона, которая хочет потрахаться? — Даже наскребаю смелости на целую улыбку.

— Тебе нужно учиться держаться язык за зубами.

— А вам, Ирина Сергеевна, нужно учиться не забывать о границах и правилах, прежде чем ложиться с мужчиной в постель. Всего доброго.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я выхожу и вежливо прикрываю за собой дверь, но уже через секунду меня оглушает грохот прилетевшей в нее стеклянной вазы, которая стояла в центре стола.

Глава двадцать седьмая: Эвелина

И все же, несмотря на наше «теплое прощание», через пару часов со мной связался помощник Крымовой и уточнил все детали. На мой вопрос, говорил ли он с Ириной (я предположила, что она просто не успела отдать на мой счет «правильные» распоряжения), абонент по имени «Саша Федорова» написала, что разговаривала с Ириной Сергеевной буквально полчаса назад и та уверила, что мое участие в силе.

Вот так и получилось, что с одной стороны Ирина сначала принесла дурные новости, а потом сама же помогла хотя бы как-то их прожить, потому что на следующие несколько дней я с головой погрузилась в подготовку к мастер-классу. Мысли об Олеге никуда не делись, но в течение дня я запретила себе на них концентрироваться, вместо это сосредоточившись на том, как и чем я буду развлекать детей.

Поэтому, когда, наконец, подошла моя очередь участвовать, я была собранной и совершенно уверенной в том, что эти сорок минут пройдут весело и плодотворно.

В итоге детям так понравилось, что они не захотели меня отпускать и следующие за мной аниматоры «подарили» нам еще десять минут из своего времени.

Но только когда все заканчивается, я практически без сил выползаю в пустой коридор, присаживаюсь на скамейку и делаю несколько глубоких глотков воздуха, чтобы восстановить дыхание. Пусть это будет малодушно, но если бы после всех увиденных печальных детских глаз меня вернули в прошлое и переспросили, действительно ли я готова в это вписаться, я бы крепко подумала.

— Говорю тебе — я знаю только то, что и все, — слышу невдалеке раздраженный голос Крымовой.

Поворачиваю голову, ориентируясь на звук. Сегодня я видела ее только раз — в самом начале, когда нас всех собрали в маленьком кабинете главврача для последнего «прогона» и незначительной корректировки деталей. После этого она вообще исчезла с горизонта и я решила, что она уехала заниматься более важными делами. Но, как оказывается, Крымова все это время была здесь. Держала руку на пульсе? Почему-то она производит именно такое впечатление.

— Я не могу до него дозвониться! — рявкает раздраженный мужской, и я невольно напрягаюсь, слыша знакомые нотки, хотя и не могу вспомнить, кому он принадлежит. — ты же с ним трахаешься, неужели, даже у великой и незаменимой Ирины Крымовой нет доступа к самому секретному номеру моего брата?

Брата.

Точно! Это Денис.

Воспоминания о нашей с ним встрече до сих пор вызывают оскомину, хотя и не такую сильную, как в первые дни. Но вместо того, чтобы встать и уйти, чтобы даже мысленно не вляпываться в их очередные «теплые семейные разборки», я словно прилипаю задницей к скамейке, не в силах пошевелиться.

— Ты забываешься, — резко осаждает его Ирина, в ответ на что Денис еле слышно и явно нехотя, но все-тики выдавливает из себя извинения. — Ладно, проехали. Еси у Олега и есть какой-то особенный секретный телефон, в чем я лично осень сомневаюсь, то мне об этом ничего не известно, и единственный номер, которым я располагаю — это личный, который прекрасно тебе знаком. Я говорила, что твой брат в отпуске. Он давно не позволял себе нормально отдохнуть, так что вполне закономерно его желание просто отключить телефон.

Значит, вот почему Олег не звонит и не выходит на связь. Или о моем существовании он забыл просто так, и это никак не связано с его времяпрепровождением?

— Он никогда раньше не отключал телефон, — недовольно фыркает Денис.

— Ну, по имеющейся у меня информации, он с головой увлечен новым романом.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

Я закатываю глаза, вспоминая нашу с ней последнюю встречу и звук прилетевшей мне вслед ни в чем неповинной вазы.