Младший брат - Кори Доктороу

— Я просто ушам своим не верю, — раздался вдруг голос Чарльза. Он так далеко откинулся на спинку стула, что уже почти лежал, а его худощавое лицо с острыми чертами покрылось красными пятнами. От волнения он еще больше вытаращил свои влажные, выпуклые глаза и выпятил толстые губы, отчего стал похож на рыбину, выброшенную из воды.

Лицо мисс Галвез заметно посуровело, и она произнесла:

— Продолжай, Чарльз!

— Вы только что очень благожелательным тоном говорили о террористах. О самых настоящих террористах, которые взрывали здания, пытались сорвать торги на фондовой бирже, дрались с копами и мешали им аресту правонарушителей. Да ведь они напали на нас!

Мисс Галвез медленно кивала. Очевидно, она прикидывала, как бы охладить Чарльза, который перегрелся так, что вот-вот лопнет.

— Чарльз затронул интересный вопрос. Йиппи были американскими гражданами, а не иностранными агентами. Прежде чем говорить: «они напали на нас», тебе стоило бы разобраться, кто есть «они» и кто «мы». Если твои соотечественники…

— К черту таких соотечественников! — выкрикнул Чарльз и вскочил на ноги. — Мы тогда вели войну! А эти козлы помогали нашим врагам! Мне очень легко сказать, кто мы, а кто они: те, кто поддерживает Америку, — это мы. А если вы поддерживаете тех, кто стреляет в американцев, значит, вы с ними!

— Кто еще хочет высказаться на эту тему?

В воздух взметнулось несколько рук. Мисс Галвез вызывала всех по очереди. По мнению нескольких ребят, вьетнамцы стреляли в американцев потому, что те прилетели во Вьетнам и начали с оружием бегать по их джунглям. Другие считали, что Чарльз прав — если ты американский гражданин, то не должен нарушать законы.

Каждый выступающий говорил спокойно, стараясь обосновать свою точку зрения, и только Чарльз не переставал с места орать на всех и перебивать, если ему что-то не нравилось. Мисс Галвез пару раз пыталась уговорить его дождаться своей очереди, но он и слушать не хотел.

Я тем временем раскрыл свой скулбук и принялся лихорадочно искать кое-что, прочитанное мной не так давно.

И нашел. Встал. Мисс Галвез выжидательно посмотрела на меня. Весь класс проследил за ее взглядом и затих. Даже Чарльз не выдержал и обернулся, уставясь на меня выпученными, горящими ненавистью глазами.

— Я только хочу зачитать небольшую цитату: «Правительство осуществляет свою власть с согласия тех, кем оно управляет. Если форма правления становится гибельной для цели самого своего существования, народ имеет право изменить или отменить ее, учредить новое правительство, основанное на этих принципах, и установить власть в такой форме, какая, по его мнению, лучше обеспечит его безопасность и благоденствие».

Глава 12

Мисс Галвез широко улыбалась.

— Кто знает, откуда эта цитата?

Сразу несколько человек ответили хором:

— Из Декларации независимости.

Я утвердительно кивнул.

— Маркус, почему ты решил зачитать нам этот отрывок?

— Потому что, как мне кажется, эти слова основателей нашей страны означают, что правительство должно существовать до тех пор, пока мы видим, что оно работает на нас, а когда оно теряет наше доверие, его надо свергнуть. Там ведь именно это сказано, верно?

Чарльз несогласно помотал головой и возразил:

— Это сказано сотни лет тому назад. Тогда все было иначе.

— Что было иначе?

— Ну, во-первых, у нас больше нет короля. Они тогда заговорили о правительстве потому, что прапрапрапрадед какого-то старого придурка решил, что Бог поставил его у власти, а тех, кто с ним не согласился, просто прикончил. Наше правительство сформировано в результате демократических выборов.

— Я за него не голосовал, — вставил я.

— И это дает тебе право взорвать здание?

— А кто говорит о том, что надо что-то взрывать? Йиппи, хиппи и все те люди считали, что правительство больше не желает их слушать. Достаточно посмотреть, как обошлись с теми, кто агитировал избирателей на юге. Их избивали, арестовывали…

— И даже убивали, — добавила мисс Галвез, потом подняла обе руки, указывая Чарльзу и мне сесть на место. — У нас почти не осталось времени, и я хочу поблагодарить вас всех за один из самых интересных уроков, какие были в моей практике. Я выслушала великолепную дискуссию и многое узнала от вас. Надеюсь, вы тоже почерпнули для себя немало полезного. Еще раз спасибо за активное участие в обсуждении.

— Для тех, кому интересно, у меня есть задание повышенной сложности. Предлагаю вам изложить на бумаге сравнительное исследование антивоенного и правозащитного движения шестидесятых и нынешних гражданских и политических акций в ответ на «войну против террора» в Сан-Франциско. Максимальный объем не ограничен, но не меньше трех страниц. Любопытно, что у вас получится.

Через мгновение прозвучал звонок, и все вышли из класса. Я задержался и подождал, когда мисс Галвез обратит на меня внимание.

— Да, Маркус.

— Это было потрясающе, — сказал я. — В первый раз слышу столько интересного о шестидесятых.

— Семидесятые не менее интересные. В политически напряженные времена в Сан-Франциско скучно не бывает. Мне очень понравилась твоя цитата из Декларации независимости. Неожиданно и прямо в яблочко!

— Спасибо. Я только теперь сообразил, что до сегодняшнего урока те слова ничего для меня не значили.

— А вот это мечтают услышать все учителя, Маркус! — сказал мисс Галвез и пожала мне руку. — Мне просто не терпится прочитать, что ты напишешь в своей работе!

По дороге домой я купил плакат с Эммой Гольдман и повесил его над письменным столом, даже частично закрыв им мой самый любимый постер, излучающий невидимый свет. Еще я прикупил футболку с лозунгом «НЕ ВЕРЬ…» и рисунком с Гровером и Элмо, пинками прогоняющих с улицы Сезам взрослых Гордона и Сьюзен. Я чуть не лопнул от смеха, когда увидел эту картинку. В тот же день я узнал, что на форумах Fark, Worthl000 и B3ta состоялось уже не меньше шести конкурсов на лучший рисунок, иллюстрирующий лозунг дня, а в сети размещены сотни подобных картинок, готовых украсить любой выброшенный на продажу штампованный товар.

При виде футболки мама недоуменно подняла брови, а папа покачал головой и посоветовал мне не нарываться на неприятности. Выслушивая его нотации, я испытывал злорадное чувство.

Энджи разыскала меня в икснете, и мы опять допоздна чатились. Прервались лишь, когда у меня под окнами снова появился белый фургон с антеннами, а после его исчезновения я снова включил иксбокс. Мы уже привыкли так делать.

Энджи реально тащилась от предстоящего концерта. Судя по всему, тусовка намечалась колоссальная. Список групп был такой длинный, что поговаривали о возведении второй сцены для дополнительных выступлений.

> Неужели им разрешат греметь в парке всю ночь? Там же вокруг сплошные жилые дома!

> Разрешат? Да кто будет спрашивать? Какое тебе нужно разрешение для того, чтоб пописать?

> У них нет разрешения? Вот это да!

> Хи-хи! Ты что же, боишься нарушить закон?

> М-да, чья бы мычала.

> Ха-ха.

И все-таки мне стало немножко не по себе от нехорошего предчувствия. То есть поймите меня правильно: я приглашаю на свидание совершенно балдежную девчонку — хотя, если быть точным, это она пригласила меня — на буйную и незаконную тусовку посреди густонаселенного района.

По крайней мере есть гарантия, что скучать не придется.

Нескучная тусовка.

Зрители начали стекаться в парк Долорес еще до наступления долгого субботнего вечера, застав там последних собачников и любителей побросать фрисби. Некоторые и сами принялись кидать друг другу фрисби или пришли со своими собаками. Никто не имел точного представления, как будет проходить концерт, но повсюду уже маячили копы в форме и без. Те, что в гражданке, сразу узнавались по стрижкам с улицы Кастро и телосложению фермеров из Небраски, как у Прыщавого и Сопливого: приземистые парни с неухоженными прическами и подбритыми усами. Они бродили по парку с неприкаянным видом, неловко чувствуя себя в огромных шортах и просторных рубашках навыпуск, под которыми, несомненно, скрывались гирлянды полицейского снаряжения.

Днем парк Долорес очень красивый и солнечный, с пальмами, теннисными кортами, множеством холмов и горок, по которым можно бегать, и обычных деревьев, по которым можно лазить. Ночью здесь спят бродяги и бомжи — впрочем, как и в любом другом районе Сан-Франциско.

С Энджи мы договорились встретиться в магазине анархистской литературы. Естественно, по моей инициативе. Теперь-то для меня совершенно очевидно собственное желание произвести на девушку впечатление крутого парня, но в тот день я мог поклясться, что выбрал это место, поскольку оно находится рядом с парком. Когда я вошел, Энджи стояла возле полок, держа в руках книгу «К стенке, Мазэфакер».

— Очень мило, — сказал я. — И после ты этим же ртом целуешь маму?