Путин. Наш среди чужих - Ольга Видова

В представлении общества сложился устойчивый негативный образ олигарха, суть которого хорошо выразил Евгений Примаков: «Ведь кто такой олигарх. Это человек, который набивает карман за счет махинаций, в том числе с налогами, который может поставить ножку сотоварищам, который грубо стремится лезть в политику, развращает чиновников, партии и депутатов».

Ходорковский, если и питавший надежды на большое количество голосов в пользу СПС и «Яблока», уже с тюремных нар с горечью констатирует: русский либерализм потерпел поражение. И задался риторическим вопросом (сам же и ответил на него): «Что происходит после декабрьского фиаско с «Союзом правых сил» и «Яблоком», никому, по сути, не известно, да и, в сущности, не интересно. «Комитет-2008», решивший сыграть роль совести русского либерализма, сам с готовностью расписывается в собственном бессилии и говорит, почти извиняясь: да уж, мало нас, да и делаем мы все не вовремя, так что рассчитывать не на что, но все же… Я не хочу сказать, что Чубайс, Гайдар и их единомышленники ставили перед собой цель обмануть Россию. Многие из либералов первого ельцинского призыва были людьми, искренне убежденными в исторической правоте либерализма, в необходимости «либеральной революции» в усталой стране, практически не знавшей прелестей свободы. Но к этой самой революции либералы, внезапно получившие власть, подошли излишне поверхностно, если не сказать легкомысленно. Они думали об условиях жизни и труда для 10 % россиян, готовых к решительным жизненным переменам в условиях отказа от государственного патернализма. А забыли про 90 %. Трагические же провалы своей политики прикрывали чаще всего обманом. …Социальная стабильность, социальный мир, каковые только и могут быть основой всякой долгосрочной реформации, затрагивающей основы основ национального бытия, были российскими либералами проигнорированы. Они отделили себя от народа пропастью… Либеральные лидеры называли себя смертниками и жертвами, свои правительства «кабинетами камикадзе». Поначалу, видимо, оно так и было. Но к середине 90-х они слишком сильно обросли «Мерседесами», дачами, виллами, ночными клубами, золотыми кредитными карточками. Стоическому бойцу либерализма, готовому ради торжества идеи погибнуть, пришла на смену расслабленная богема, даже не пытавшаяся скрывать безразличие к российскому народу, безгласному «населению». Этот богемный образ, приправленный демонстративным цинизмом, премного способствовал дискредитации либерализма в России… Информационные потоки захлебывались от сентенций про «диверсифицированную экономику будущего». На деле же Россия прочно села на сырьевую иглу. Разумеется, глубочайший кризис технологического комплекса был прямым следствием распада СССР и резкого сокращения инвестиций из-за высокой инфляции. И либералы обязаны были решать эту проблему — в том числе путем привлечения в правительство сильных, грамотных представителей левого политического крыла. Но они предпочли проблему игнорировать. Стоит ли удивляться, что миллионы представителей научно-технической интеллигенции, основной движущей силы советского освободительного движения конца 80-х гг., теперь голосуют за «Родину» и КПРФ? Они всегда говорили — не слушая возражений, — что с российским народом можно поступать как угодно. Что «в этой стране» все решает элита, а о простом люде и думать не надо. Любую чушь, любую наглость, любую ложь он, этот народ, примет из рук начальства как манну небесную. Поэтому тезисы «нужна социальная политика», «надо делиться» и т. п. отбрасывались, отвергались с усмешкой. Что ж, час искупленья пробил. На выборах 2003 народ сказал официальным либералам твердое и бесслезное «прощайте»! И даже молодежь, про которую думали, даже были уверены, что она-то точно проникнута идеями СПС и всецело поддержит Чубайса, проголосовала за ЛДПР и «Родину».

Но лучше поздно прозреть, чем никогда. «Крупный бизнес… ушел с арены вовсе не из-за внезапного расцвета коррупции в России, а только в силу того, что стандартные лоббистские механизмы перестали работать. Так как были рассчитаны на слабого президента и прежнюю кремлевскую администрацию. Вот и все».

Был ли искренен Ходорковский, трудно сказать, но выводы, к которым он пришел, впечатлили российскую общественность: «Что мы можем и должны сегодня сделать? Назову семь пунктов, которые представляются мне приоритетными. Осмыслить новую стратегию взаимодействия с государством…

Научиться искать правды в России, а не на Западе. Имидж в США и Европе — это очень хорошо. Однако он никогда не заменит уважения со стороны сограждан. Мы должны доказать — и в первую голову самим себе, — что мы не временщики, а постоянные люди на нашей, российской земле. Надо перестать пренебрегать — тем паче демонстрировать — интересами страны и народа. Эти интересы — наши интересы.

Отказаться от бессмысленных попыток поставить под сомнение легитимность президента. Независимо от того, нравится нам Владимир Путин или нет, пора осознать, что глава государства — не просто физическое лицо. Президент — это институт, гарантирующий целостность и стабильность страны…

Перестать лгать — себе и обществу…

Оставить в прошлом космополитическое восприятие мира… Признать, что либеральный проект в России может состояться только в контексте национальных интересов…

Легитимировать приватизацию. Надо, необходимо признаться, что 90 % российского народа не считает приватизацию справедливой, а ее выгодоприобретателей — законными собственниками. И пока это так, всегда будут силы — политические и бюрократические, а то и террористические, — которые будут посягать на частную собственность… Чтобы изменить страну, нам надо самим измениться».

Реакция со стороны его прошлых единомышленников не заставила себя ждать. Политсовет «Союза правых сил» принял заявление «Об отношении СПС к проблемам, поднятым в ходе дискуссии о судьбах российского либерализма». Правые в очередной раз пришли к выводу, что именно сейчас складываются условия, когда «либерализм и демократия объективно востребованы для развития страны». Ходорковскому же порекомендовали держаться «более достойно», несмотря на то, что он находится в тюрьме. 

Новые выборы, новые задачи

В российском обществе передача контроля над полезными ископаемыми из рук олигархов в руки государства получила одобрение.

После того как был избран новый состав Государственной думы, согласно Конституции РФ в политическую повестку дня встали выборы президента Российской Федерации.

Владимир Путин не торопился с заявлением по поводу выдвижения своей кандидатуры. Многим ясно было, что начатые реформы не могут быть переложены на плечи другого человека, тем более что по Конституции РФ одно лицо может избираться на два срока президентства.

Надо сказать, что и рейтинг президента РФ в этот период был очень высок: по данным социологических исследований, он не опускался ниже 75 %. Тому были основания: Путин во многом изменил Россию к лучшему: решил проблемы Чечни, восстановив там государственный порядок и предоставив самим чеченцам строить свой дом; укрупнил регионы России, объединив их в федеральные округа, ограничив при этом полномочия губернаторов.

Он сумел в короткий срок восстановить единое правовое пространство России, укрепить государственную власть, усилив объективно ее централизацию, необходимую в то время.

Страна достигла финансовой независимости. Золотовалютные резервы Центрального банка составили 84 миллиарда долларов. ВВП за это время вырос на 30 %, в три раза упал уровень инфляции. А самое главное — прошло время неопределенности и тревожных ожиданий. Россия сумела закрепить свои позиции на международной арене, усилить свой голос в хоре крупных стран.

Личные достоинства Путина в сочетании с присущей ему скромностью и сдержанной иронией расположили к нему многих государственных лидеров, особенно Шредера, Берлускони, Ширака, Буша.

Острый ум, знание европейских языков, спортивность, высокая общая культура — все это располагало к серьезному восприятию его личности, рождало невольные симпатии.

Первоначальное представление о Путине, по рукам и ногам повязанном «семьей» Бориса Ельцина, так раздражавшее народ России, постепенно заменялось другим. Все очевиднее становились патриотичность и приверженность государству. Все это выгодно отличало Путина от предшественников.

Правда, действия Путина многим казались нерешительными. Люди недоумевали, что же связывает руки президенту РФ в отношении «семьи», олигархов ельцинской эпохи, слагали мифы о каком-то письменном или негласном договоре между экс-президентом и действующим. Некоторые в этой связи кивали на порядочность Владимира Путина как человека, держащего свое слово в отношении безопасности и неприкосновенности «семьи».