Рамаяна - Махариши Вальмики

С ревом, подобным раскатам грома, бросилась Симхика на Ханумана. Он увидел перед собой ее лапы, подобные извивающимся змеям, ее отвратительную пасть и, вмиг сократившись в размерах, стремглав бросился в нее. Исчезнув в пасти Симхики, как Месяц, проглоченный Раху, демоном затмения, Хануман проник в нутро свирепой ракшаси и острыми когтями тотчас разодрал ее сердце. И Симхика, испустив дух, свалилась в воду и исчезла в пучине, меж тем как Хануман, выскочив из ее пасти, спокойно продолжал свой путь в небесах.

Пролетев сто йоджан над океаном, Хануман увидел вдали остров посреди моря, увидел горные вершины и берег, поросший деревьями, и понял, что достиг цели. Он подумал, глядя на свое отражение в морских водах: «Столь огромного, меня наверняка заметят ракшасы» — и в тот же миг принял свой обычный облик. Затем плавно, словно облако, он опустился на вершину горы Трикута, поросшую цветущими кетаками и пальмами, распугивая обитающих на ней зверей и птиц своим внезапным появлением.

Хануман в городе Ланке

Опустившись на вершину горы Трикута, Хануман с высоты стал оглядывать окрестности. Он увидел радующие взор холмы и обширные леса, голубые озера и пруды, покрытые лотосами и лилиями, зеленые луга, рощи и сады в цвету, широкие прямые дороги среди лесов и полей, а на вершине утеса — прекрасную Ланку, словно плывущую в воздухе, неприступную и грозную твердыню Раваны.

Глядя на великолепную столицу ракшасов, опоясанную золотой стеной и словно подпирающую небеса кровлями своих дворцов, подобных белым облакам, с сотнями стягов и знамен на стенах, Хануман преисполнился восхищения. Затем он подумал: «Оставаясь в собственном облике, я не могу войти в город, охраняемый бдительными и коварными ракшасами. Чтобы отыскать Ситу, я должен обмануть их, хитрых и могучих; я должен проникнуть в Ланку незамеченным, ночью».

И, вздохнув, Хануман подумал: «Как смогу я втайне от нечестивого владыки Ланки посетить дочь Джанаки и исполнить поручение Рамы? Я думаю, даже ветер не скитается здесь незамеченным. Порученное дело уже накануне успеха может погибнуть из-за неразумения посланца, не сумевшего выбрать надлежащее время и место. Что нужно сделать мне, чтобы избежать опрометчивости? Как должно мне поступить, чтобы дело не пострадало и прыжок мой через океан не оказался напрасным?»

Так размышлял Хануман и, горя желанием увидеть царевну Видехи, с нетерпением ожидал заката. Когда же солнце село и наступила ночь, сын Ветра, уменьшившись до размеров кошки, незаметно приблизился к прекрасной Ланке, озаренной огнями и светом звезд, охраняемой свирепыми ракшасами, окруженной рвом, полным воды, где плавали лотосы, и могучей стеною, которую украшали ворота с золотыми сводами.

Перепрыгнув через крепостную стену, Хануман ступил на вражескую землю и двинулся, крадучись, по улицам города, устланным цветами, мимо высоких красивых домов разнообразной постройки с алмазными окнами, разноцветными стенами, дверями из золота и хрусталя. И, пробираясь от дома к дому, он слышал доносившиеся из них сладостные звуки лютен и флейт, перезвон колокольчиков, звуки шагов и хлопанье в ладоши, смех и нежное пение дев, очарованных любовью, подобное пению апсар на небесах. Из других домов он услышал слова молитв и священные гимны, распеваемые благочестивыми брахманами, знатоками Вед; и здесь и там он слышал рычание львов.

И, освещая путь сыну Ветра, месяц взошел на середину неба, окруженный звездами, и озарил сиянием своим землю, рассеивая мрак и ниспосылая утешение сердцам живущих. Хануман, подняв глаза, увидел его, плывущего по небу над Ланкой, словно лебедь по озеру. И вслед за месяцем явилась благая полночь, вестница разгульных пиров прожорливых ракшасов, прекращающая ссоры влюбленных, низводящая небо на землю.

Заглядывая в дома, мудрый вождь обезьян видел там ракшасов, опьяненных вином и богатством, ведущих беседы между собой, спорящих, бранящихся, насмехающихся друг над другом, вспыльчивых, размахивающих толстыми руками, натягивающих луки, бьющих себя в грудь, обнимающих своих возлюбленных; веселых женщин, натирающихся мазями и благовониями, опьяняющихся вином; красавиц, улыбающихся, или вздыхающих в гневе, или спящих. И в домах вельмож Хануман видел их добродетельных, восседающих в роскошных покоях жен, прекрасных, как звезды на небе, нарядных, украшенных драгоценностями и цветами; видел сбросивших покрывала — и тела одних подобны были расплавленному золоту, других — лунному свету; видел одних, наслаждающихся радостью в объятиях своих возлюбленных, чаруя их сердца своею красотою, других — печальных, томящихся в разлуке с милым сердцу. Но Ситы не было среди них!

Тогда, прыгая по кровлям семиярусных домов, Хануман стал рыскать по Ланке в поисках царевны Видехи. Он увидел на улицах, мощенных драгоценными камнями, ляпис-лазурью и жемчугом, бурлящие толпы ракшасов и бесов, славящих Равану, на площади перед царским дворцом — множество стражей и соглядатаев Раваны.

И были там ракшасы косматые, с намазанными маслом волосами, и другие — бритоголовые; одни были одеты в коровьи шкуры, другие — в богатые платья, третьи — совершенно нагие; были там красавцы и уроды, страшные великаны и отвратительные карлики, толстые и худые, одноглазые и одноухие; были там воины, вооруженные палицами и топорами, дротиками и петлями, лучники, меченосцы, копейщики, колесничие и знаменосцы. И сотни и тысячи воинов, бдительно стерегущих покои Раваны, увидел там Хануман.

Он увидел роскошный чертог царя ракшасов, возвышающийся на вершине горы, с золотою аркою над входом, с кровлею, украшенной жемчугом и драгоценными камнями, обнесенный высокой стеною и окруженный глубоким рвом. Обыскав в окрестностях царского дворца все дома и сады, побывав во дворцах Прахасты, и Кумбхакарны, и Махапаршвы, и Индраджита, и Вибхишаны, и Шуки, и других приближенных и родичей царя, сын Ветра, незамеченный, вошел в обитель Раваны, охраняемую грозными ракшасами, как дремучий лес — львами.

Хануман во дворце Раваны

Там, на просторных дворах, Хануман увидел неукротимых и быстрых коней — рыжих, белых и черных — и могучих слонов, хорошо обученных, несокрушимых в бою; превосходные повозки и колесницы, украшенные изображениями из слоновой кости, золота и серебра, увешанные бубенцами и покрытые львиными и тигровыми шкурами; и угрюмых ракшасов, охраняющих покои Раваны. Он увидел сады, восхитительные строения, предназначенные для дневного отдыха, увеселительные беседки, поляны для павлинов и пруды для лебедей; а в дворцовых покоях, благоухающих сандалом и агуру, оглашаемых звуками лютен и раковин, словно рокотом морских волн, и озаряемых красотою прелестных дев — жемчужин среди женщин, он увидел золотые ложа и асаны, драгоценные сосуды, повсюду бродили разнообразные ручные звери и птицы.

Хануман увидел там чудесную колесницу Пушпака, которую Равана отнял у своего старшего брата Куберы, бога богатства, украшенную блистающими драгоценными камнями, словно небесная твердь — луною и планетами, и способную летать по небу с быстротой ветра, повинуясь воле возничего. Она была так огромна, что на ней смогли поместиться леса и горы, дома из сапфиров и изумрудов с хрустальными и золотыми окнами, золотыми лестницами, искусными изображениями птиц и змей, волков и слонов, сделанными из серебра и кораллов, прекрасное изваяние Лакшми, богини счастья, сидящей у пруда с лотосом в руке.

Обыскав колесницу Пушпака и не найдя на ней Ситы, Хануман пошел дальше. И увидел он перед собою великолепный чертог, озаренный светильниками и факелами, с великолепными прямыми колоннами, возносящимися к небу, с пилястрами и арками, хрустальными террасами, лестницей, выложенной драгоценными камнями, со стульями из слоновой кости, кораллов, серебра и золота. И ветер, донеся до Ханумана запах благовоний, вина и яств, шепнул ему: «Войди, Равана здесь!»

Когда на исходе ночи сын Ветра вступил в покои властелина ракшасов, он узрел там тысячи женщин небывалой прелести и красоты.

Изнуренные вином и плясками, они все спали на полу и ложах, покрытых драгоценными тканями; волосы их были распущены и разметались в беспорядке, одежды сброшены, украшения — браслеты, пояса, жемчужные ожерелья — рассыпались и перемешались на полу, цветочные венки — измяты и растоптаны; и были те юные девы подобны лианам, сорванным с дерева и попранным слоновьими ногами. Охмелевшие от вина и любви, они лежали, погруженные в сон, положив головы одна другой на грудь, или на бедра, или на спину, обнимая друг друга, или закинув руки за голову, или сцепившись руками, словно сплетаясь в гирлянды прекрасных тел. Ветерок, пробегая, шевелил и приподнимал их легкие покровы.

И в местах, отведенных для еды и питья, Хануман увидел остатки роскошного пиршества: груды мяса буйволов, оленей и вепрей, куропаток и павлинов на золотых блюдах, козлятину, и зайчатину, и рыбу — все приготовленное искусными поварами — и различные плоды; золотые кувшины и хрустальные кубки были разбросаны повсюду; одни — полные меда, превосходных вин и напитков из сахара, плодов и цветов, другие — наполовину отпитые, и пустые, и опрокинутые.