Босс для Золушки (СИ) - Амурская Алёна

Громкий стук в дверь прерывает его фразу на полуслове.

— Артём Александрович? — раздается вежливый баритон администратора.

— Чего тебе?

— Ваша речь в честь юбилея. Все ждут.

— Сейчас буду. — Царевичев разворачивает меня за плечи к себе. — Катя… подожди меня немного, я скоро вернусь. Хорошо?

Я молча киваю. Не могу заставить себя говорить. В голове и сердце полный сумбур.

Как только остаюсь одна, начинаю лихорадочно приводить платье в порядок, а потом устало прислоняюсь к стене, прикрыв глаза. Тело до сих пор кажется восхитительно расслабленным, полным неги удовлетворения, и это невероятно контрастирует с хаосом мыслей в голове.

Лёгкий скрип от неплотно прикрытой двери заставляет меня поднять голову. На пороге стоит элегантно одетая женщина с потрясающе стройной и высокой фигурой… и я узнаю яркую красоту ее лица.

Это та самая блондинка, которая однажды звонила Царевичеву. И ради которой он отослал меня в тот единственный раз из своего кабинета.

Глава 32. Та, которую не ждали

Блондинка окидывает меня холодным оценивающим взглядом. Кажется, будто она по-рентгеновски сканирует и анализирует каждую мелочь: прекрасное голубое платье с длинным мятым подолом, растрепавшаяся прическа, растерянный вид…

Поскольку молчание затягивается, а на мой вопросительный взгляд неизвестная лишь прислоняется плечом к дверному косяку в насмешливо-вызывающей позе, то я подаю голос первой:

— Если вы ищете Артёма Александровича, то он сейчас с гостями в банкетном зале.

— Я знаю, — спокойно и насмешливо говорит блондинка.

— Тогда чего вы хотите? — осторожно спрашиваю я, чувствуя что-то неладное.

— Хочу взглянуть на тебя. На такую молоденькую… и такую глупенькую!

Нехорошее предчувствие начинает нарастать во мне стремительным снежным комом. Такие вот ядовито-колкие фразочки очень характерны для женщин, которые находятся в отношениях с мужчиной-изменником.

Что ж… Царевичев сказал, что у нас с ним всё серьёзно. Тогда единственный вывод, что это его бывшая девушка. А мне сейчас лучше поскорее найти его. Пусть сами в своих отношениях разбираются. Мало ли что у них там произошло? Это их личное дело.

— Взглянули? — тихо говорю я. — Тогда посторонитесь. Мне надо идти.

Но при первой же попытке проскользнуть мимо блондинки ее рука молниеносно перекрывает мне путь, уцепившись за косяк, словно изящный тонкий шлагбаум.

— Ты никуда не пойдешь, — её высокомерный голос холоден, как лёд, — пока мы не проясним один момент.

Я смотрю на нее и понимаю: выслушать ее всё-таки придется. Иначе получится какая-то абсурдная трагикомедия с детским толканием друг друга в дверях. А то и вовсе драка — если эта блондинистая дамочка настроена настолько враждебно.

— Ну хорошо, — я демонстративно присаживаюсь на кожаный диван и скрещиваю на груди руки. — Что вы хотите мне сказать?

Удостоверившись, что я никуда не убегаю, блондинка надменно проходит в центр вип-ложи и несколько секунд стоит там, глядя в окно, в эффектной позе красивой статуэтки. Словно манекенщица, демонстрирующая одежду, только упирающейся в пояс руки не хватает.

Затем она резко разворачивается ко мне и бросает в лицо:

— Я — Ангелина Чарски!

Тон у нее при этом такой, будто имя должно мне быть непременно известно.

— Понятно, — киваю я, ничего не понимая, и блондинка это отлично замечает.

— М-да… — презрительно фыркает она. — Артём совсем докатился. Связался с какой-то малолеткой, которая о мировом светском обществе даже представления не имеет.

— Вообще-то я совершеннолетняя давно.

— Да мне плевать, деточка. Будь хоть перезрелой бабушкой! Я — манекенщица с мировым именем, ясно?

Тревожно глядя на нее, я вдруг вспоминаю слова Людки. Они тихим эхом звучат в моей голове, и каждое слово — громче предыдущего:

«…а ты в курсе, что мать чудесного мальчугана живёт во Франции? Они с нашим Царевичевым разошлись в прошлом году только… Она топ-модель. Бросила сына и укатила покорять новые подиумы. Шикарная баба!..»

Я сглатываю слюну в пересохшем горле. Она мне вдруг кажется какой-то очень горькой на вкус.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Так вы… мать Костика? — спрашиваю, отчаянно надеясь услышать слово «нет».

Ангелина слегка морщится, как будто ей напомнили о какой-то неприятной вещи.

— Да. Но это тебя абсолютно не касается.

— Это верно, но… знаете, Костя — такой чудесный мальчуган! Смышлёный, милый, здоровый. Но ему очень не хватает материнского внима…

— Заткнись!

Красивые тонкие ноздри Ангелины бешено раздуваются. Она делает несколько быстрых шагов ко мне и хватает за ворот платья, не обращая внимания на мой испуганный выдох.

— Да кто ты такая… — шипит мне в лицо, и я вижу в ее зрачках свое шокированное отражение. — Кто ты такая, чтобы лезть в чужие дела? Кто ты такая, чтобы рассказывать мне о ребенке, которого я не хочу и не хотела?! Жалкая нянька, обрядившаяся в шмотки на чужие деньги!..

— Это всего лишь… — начинаю я, но добавить «на время» не успеваю, потому что меня встряхивают, как грушу, и мои зубы клацают, прикусив язык.

А в уши продолжает литься змеиное шипение красавицы-блондинки Ангелины:

— Чё так глазками наивненько хлопаешь? Думала, я за границей не узнаю, что Артём заказал для тебя это платье у своего дружка по бизнесу? Да сам Лебеда же и растрезвонил об этом! Выставил у себя в агентстве напоказ, как шедевр нового тренда… За это платье ещё на стадии шитья кое-кто был готов бешеные бабки отстегнуть для перекупа! Лебеда идиот. Мог бы прославиться, а в итоге его «шедевр» оказался на какой-то няньке-побирушке!

Тряхнув меня напоследок, она разжимает пальцы и выпрямляется с брезгливым видом. Запах ее духов с тонким терпким ароматом бьёт мне в нос и кажется отвратительно назойливым. А спину холодит нервная дрожь.

Она меня реально напугала. Сердце до сих пор колотится от ее неожиданной и неприятной выходки. Может, у нее проблемы с психикой? Так на людей набрасываться-то из-за простого упоминания о ребёнке! Пожалуй, Костику и правда лучше жить подальше от влияния такой ненормальной биологической мамаши. Особенно если она и сама возиться с ним не хочет.

Собравшись с духом, встаю и как можно спокойнее говорю ровным тоном:

— Вы всё сказали?

— Нет, не всё!

— Можно побыстрее? — холодно бросаю я. — Мне надоело слушать вашу истерику.

Яркие губы Ангелины сжимаются в длинную тонкую ниточку. У меня возникает резонное опасение, что сейчас темпераментную блондинку снова накроет бешенством, и она натурально вцепится мне в волосы… но нет.

Она вдруг успокаивается и ядовито-сладким голосом заявляет:

— О, ну конечно, без проблем. Только сначала оставь моего мужа в покое… потаскушка!

Я напряжённо хмурюсь.

— Не надо меня оскорблять. Ваш бывший муж сам выбирает, с кем ему общаться и заводить новые отношения. Поговорите с ним сами и…

Меня перебивает звонкий издевательский смех.

— Бывший муж? Это он тебе такое наплел?

— Мне говорили… — отвечаю растерянно. — Говорили, что вы разошлись с ним в прошлом году…

— О, это такие пустяки! — Ангелина грациозно пожимает плечами и со скучающим видом рассматривает свой модный маникюр с крошечными стразами. — Обычные семейные ссоры. Мы так с ним иногда отдыхаем друг от друга. Он меня отпускает погулять-развеяться на воле, а я разрешаю ему побаловать себя. Удовлетворить мужскую потребность сходить налево. Только в этот раз он что-то меру потерял, совсем поплыл… Что, такая умелая в постели?

Мое лицо немеет. Наверное, от него отхлынула кровь, и я сильно побледнела. Еле шевелю непослушными губами, чтобы задать очень важный для меня вопрос:

— Ангелина… так вы не в разводе?

Она перестает любоваться маникюром и смотрит на меня с любопытством. Так мог бы смотреть энтомолог на тельце интересной свежепришпиленной бабочки, наблюдая за ее трепыханием.

— В разводе? О нет, — качает белокурой головой Ангелина и медленно, не сводя с меня насмешливых глаз, произносит с видимым наслаждением: — Я его законная жена. Мы с ним и в горе, и в радости… ну ты понимаешь. Сейчас у нас небольшой кризис из-за моего долгого отсутствия, но я вернулась. Так что мы помиримся и заживём, как раньше. Без тебя.