Загадка Розуэлла - Борис Шуринов

Очень трудно все, если касается. Считайте, что подобная работа обречена на провал, даже если она исполняется спецслужбой, так как в случае с Президентом количество проверяемых элементов очень велико, а проверка почти элементарна:

а) легко устанавливаются все типы пишущих машинок, работавших в канцелярии Президента любое количество лет назад (в «Национальном архиве» и «Библиотеке Президента» документов для сравнения предостаточно);

б) по проставленной дате моментально устанавливается распорядок дня Президента и список лиц, с кем он встречался (в «Библиотеке Президента» все дни расписаны по часам);

в) легко проводится анализ формата документа и стиля текста;

г) единственным элементом, проверка которого будет затруднена, является подпись, поскольку при хорошей работе она подлинная и перенесена сюда с какого-то другого подлинного документа, а их — тысячи. Но до поисков первичной подписи дело может и не дойти при качественном проведении анализа по предыдущим пунктам.

Таким образом, изготовленный машинописный текст с подписью Президента США обречен на провал при первом же серьезном анализе.

Другой вариант. Ставится цель дезавуировать некий факт, реально подтверждаемый официальным, но недоступным ни сегодня, ни в обозримом будущем документом. Сделать это легче всего, использовав сам подлинный документ. Для этого с оригинала снимается копия, в которой фальсифицируется один из элементов, стоящих на отдельной строке (адресат, дата, подпись) и безболезненно поддающихся замене путем монтажа. Повторим еще раз, что полученный таким образом «документ» будет, конечно же, только в виде фотоили ксерокопии.

Готовый «документ» ненавязчиво подсовывается, и фальсификатор ждет, когда наживка будет полностью проглочена, а благодушные комментарии раздуты до предела. И вот тогда, дождавшись своего часа, появляется некто с «неожиданным», «случайным», четко продуманным разоблачением (оказывается, что адресат впечатан на другой машинке, какой у Президента никогда не было; что подпись настоящая, но ее содрали с документа, который находится там-то и там-то; что в указанное число Президент был в отъезде и никого не принимал и т.д.). Все это при соответствующем освещении в средствах массовой информации превращает бумажку, еще вчера принимавшуюся за истину в последней инстанции, в мыльный пузырь при последнем издыхании, все рушится, увлекая за собой и то, что вроде бы сумели доказать и отстоять и без этого документа. В нашем случае с «MJ-12» этот сценарий соблюден с подозрительной точностью. Документы появились на свет, дело росло не по дням, а по часам, время шло. Сторонники проблемы захлебывались от восторга (работал один С.Фридман). Но наступил тот самый день «икс», Классу «случайно» бросилось в глаза, что подпись Трумэна взята с другого документа, и каша заварилась.

Но к этому времени удалось однозначно установить целый ряд элементов, подтверждающих подлинность документов, так что полной их дискредитации не получилось. Можно говорить только о детали, появление которой запутывает проблему. И вот с этим необходимо разобраться. Причем только потому, что вся эта история дополняет уже известное о катастрофе НЛО летом 1947 года в штате Нью-Мексико, иначе место всем этим бумагам где-нибудь на самой далекой полке.

Если трюк с подписью сделан в 1984 году, то кем? Теми, кто считал необходимым внести сумятицу в общественное мнение после вспышки интереса к Розуэллу? Или теми, кто решил сыграть свою игру, умело перепутав карты для своей личной безопасности? А если это сделано в 1952 году? И вот тут настало время поближе познакомиться с уже известным нам MJ-3.

MJ-3 — Джеймс Форрестол

Джеймс Форрестол — это особая история. В силу неизвестных нам причин (последствия войны или нечто личное) у него были серьезные проблемы с психикой. Надо полагать, что до поры до времени Форрестол держал себя в руках, иначе как объяснить его назначение министром обороны? Но для всего неизбежного однажды неизбежно наступает время. Ряд обстоятельств позволяет предположить, что Форрестол не сумел «переварить» историю с катастрофой НЛО и сообщениями о продолжающихся бесконтрольных пролетах этих объектов над территорией США. Получается, что никто не знает их намерений, никто не в силах запретить им вторгаться в воздушное пространство США, наш мир находится в их власти... А он — министр обороны, отвечает за безопасность великой державы, и что же? Есть сила, перед которой он беспомощен! Да и разговор в кабинете Президента вокруг НЛО 24 сентября 1947 года мог быть очень острым. И Форрестол сломался, чувство тревоги стало расти не по дням, а буквально по часам. и уже через час после встречи с президентом и В.Бушем министр обороны обратился в полицию Вашингтона за разрешением на личное оружие, о чем в полиции имеется соответствующая запись! Что-то произошло и с памятью: отметил в дневнике, что встретился с Президентом 25-го, но еще не окончилось 24-ое. И прибавил, что на встрече присутствовал господин Буш, хотя они были в дружеских отношениях и при необходимости соблюсти некую официальность он сам называл его всегда только доктором Бушем, как, впрочем, и все вокруг.

В последующие месяцы депрессия усиливалась. В 1948 году Форрестолу стало казаться, что его постоянно преследуют. Однажды министра видели бегущим по коридору в Пентагоне с криком «Нас захватили, мы в их власти!». Затем он обратился в ФБР с просьбой проверить всех, кто за ним шпионит. В начале 1949 года параноидальные выходки министра привели к отставке (28 марта). Затем он оказывается в вашингтонском госпитале[234]. И вот тут болезнь излечивается кардинально. Судите сами: Форрестола сначала помещают в палату на третьем этаже, врачи констатируют, что все мысли бывшего министра вращаются вокруг самоубийства, и тогда его переводят в палату на девятнадцатый этаж! 22 мая 1949 года Форрестол выбрасывается в окно. Как можно было допустить перевод такого больного на верхотуру, причем с открывающимися окнами? Вероятно, в этом госпитале были случаи, когда прыгавшие с третьего этажа отделывались просто переломами или ушибами.

Предполагают, что от Форрестола избавились[235]: неустойчивый психически человек, владеющий государственными секретами чрезвычайной важности, — это очень и очень опасно. За таким необходимо постоянно следить. А нет человека — нет проблемы.

Все эти странности министра обороны начались в 1947 году и закончились в 1949-ом. А мы попробуем представить себе, как могли бы разворачиваться события в 1952-ом во время подготовки документов для Эйзенхауэра.

Версия

С лета 1947 года прошло пять лет, многое изменилось, избран новый Президент. В упоминавшейся книге Эйзенхауэра «Мандат на перемены» на той же странице, где идет речь о встрече с Трумэном 18 ноября 1952 года, говорится, что, по распоряжению Трумэна, его информировали по вопросам национальной безопасности и проблемам обороны и что эта работа была поручена директору ЦРУ У.Б.Смиту (заменившему Форрестола в группе «MJ-12»).

И вот, в соответствии со стандартной процедурой передачи власти, для вновь избранного Президента готовится пакет по «MJ-12».

Хилленкоттер, бывший первый директор ЦРУ, пожизненный член группы, стоящий на первой строчке списка MJ, подготовил основной документ, являющийся одним из целой серии материалов. Но У.Смиту и самому Р.Хилленкоттеру кажется, что для создания полной картины Bonpoca»MJ-12», для обоснования дальнейших действий по этому проекту необходима копия учреждающей группу записки с подписью Трумэна.

По логике вещей должно существовать четыре экземпляра этого документа: первый для адресата, второй — в секретный архив Белого дома, третий и четвертый для В.Буша и Р.Хилленкоттера. Президент должен был подписать только экземпляр, ушедший к Дж.Форрестолу позже (или тут же во время обсуждения вопроса и врученный), президентская копия для архива получала штамп «Подписано Гарри Трумэном», а В.Бушу и Р.Хилленкоттеру доставались копии без подписи. (Так было заведено.) Но подпись стоит только на форрестоловском экземпляре, а сам министр улетел в окно еще 22 мая 1949 года. Как быстро можно получить секретный экземпляр Форрестола? Где он его держал? Преемник Форрестола не занял место покойного в списке двенадцати. Исходя из категории секретности «MJ-12», он не должен быть в курсе дела, хотя, возможно, и обнаружил записку в сейфе, доставшемся ему по наследству, если только ее не изъяли до вселения в кабинет нового хозяина. Так нужно ли поднимать шум? А может, обратиться в секретный архив Трумэна за экземпляром со штампом? Но это означает привлечь внимание к документу работников архива. Не проще ли воспользоваться экземпляром самого Р.Хилленкоттера или В.Буша? Каковы сроки подготовки документа? После разговора с Бушем у Смита и Хилленкоттера возникает решение перенести на фотокопию подлинную подпись Трумэна с другого документа. А это, понятно, для действующего и бывшего директоров ЦРУ не представляет никакого труда. Но какую подпись выбрать, с какого документа? Это легко сегодня, образцов подписи очень много во всех архивах и в Библиотеке Трумэна, а тогда, в 1952 году, при все еще действующем Президенте, готовящемся к передаче дел вновь избранному, все держалось соответствующим образом в сейфах. Где найти документ, с которого можно скопировать подпись без дальнейших осложнений? И тогда В. Буш, лично заинтересованный в быстрой подготовке документов и в успешном продолжении операции, В.Буш, один из немногих, кто получал письма не от имени Трумэна, а от самого Президента, дает Смиту и Хилленкоттеру полученную им 1 октября 1947 году записку, на которой имеется подпись. Все трое понимают, что это не обман, а необходимая формальность. Все трое отлично знают, что Эйзенхауэр в курсе дела с того самого момента, когда поступило первое сообщение о странной находке. Да к тому же Буш мог сам видеть, как Трумэн подписал экземпляр для Форрестола. А на этот раз речь идет, во-первых, только о соблюдении существующей формальности и, во-вторых, всего лишь о первичном информировании Эйзенхауэра по тем аспектам дела, которые были закрыты от всех без исключения, в том числе и от генерала-будущего Президента, сразу после изъятия обломков и тел с места катастрофы.