Факультет Романтики. Ромфак (СИ) - Кира Тигрис

несчастный Ник словно высыхал и скрючивался, отдавая ему последние минуты своей жизни и превращаясь из старого пса в жалкую тощую сухую мумию, которая, как ни странно, еще дергалась и хрипло чуть слышно стонала. — Вызвать меня, верховного Ифрита, и принести мне в жертву это ничтожество? Кто из вас, о неразумные маги, это сделал? Посмел так меня оскорбить?

— Я, Нарцисс, родной племянник Светлого Короля, вызвал тебя сюда, о могущественный Дух Времени! — громко и твердо ответил белокурый красавец. Он, в отличие от остальных магов-студентов не кутался в белую мантию, а стоял, гордо выпрямившись, и смело, даже несколько надменно, смотрел в пылающие красные глаза черного великана. — Изволь выполнить мою волю! Это несложно, и потому мое подношение в виде жизни этого тролля весьма скромно. Прими к сведению, о Высший Дух, что этот хоть и глуповатый тролль был мне весьма дорог…

— Кто?! Меня посмел разбудить ТЫ… безбородый юнец? Раньше меня вызывали сами Короли в присутствии Верховного Совета и Высшей знати! На пышных торжественных пирах с фейерверками, трубадурами и музыкой! Мое появление было большой удачей и праздником! Как явление самого Бога среди его почитателей! — рычал Ифрит, от злости тряся огромными тяжелыми кулаками. Под его черной, как сажа, кожей играли стальные мышцы, от напряжения плотный густой дым, из которого он был соткан, трещал статическим электричеством и все так же ярко озарялся разрядами молний изнутри. Дух наклонился, практически согнувшись пополам, так что его огромная башка с эльфийскими острыми ушами и кривыми бычьими рогами очутилась напротив красивой ухоженной головы Нарцисса. Между разъяренной клыкастой мордой и идеальным фарфоровым лицом прекрасного юноши было лишь невидимое силовое поле, проходившее по очертанию пентаграммы. Недовольно и брезгливо осматриваясь по сторонам, Ифрит спросил громким шипящим шепотом. — И где же теперь я? В чьи покои ты меня вызвал, щенок?

— Это…эм… факультет магов, главный туалет… то есть ванная, — начала, заикаясь, Сирена. Все это время она молча и твердо стояла там, где и всегда — за стройной спиной Нарцисса, но сейчас решила не прятаться. — Почти дворец и…

— Что?! Вы вызвали меня в сортир? В уборную?! Да как вы смеете, дети шакалов! — уязвленно взвыл дух. С этими словами он, треща молниями, кинулся на магов, но граница огненный пентаграммы остановила его, словно невидимая стена. Подобное лишь разозлило Ифрита, он стал метать молнии по всему фонтану, разрушив несколько статуй в центре. — Раньше мне в жертву за раз приносили дюжину юных девственниц! Таких молодых и красивых, что было жалко выпивать их жизни, обращая прекрасные цветы в дряхлых старух. А что теперь я вижу в своей пентаграмме? Шавка и… мокрая крыса?!

— Я белка! — гордо пискнул я, прижимаясь к холодному мраморному дну фонтана. В тишине туалета вышло довольно громко, и потому я добавил немного тише, — … и девственница!

Это было очень и очень зря. Ифрит мгновенно оставил Нарцисса с Сиреной и бросился в центр пентаграммы, он обратил на меня свой горящий взор, словно осветил факелами, а затем громко щелкнул в воздухе длинными когтистыми пальцами, увешанными драгоценными кольцами и золотыми браслетами. Меня подбросило в воздух, как тряпичную куклу, и к своему ужасу, я почувствовал, как из зверька я стал превращаться во что-то другое, более тяжелое и большое, а именно — принимать форму человекообразного тролля. Проклятье! Я же сейчас был абсолютно голый! Ведь белкам не нужна одежда, и потому я снял свой костюм, припрятав его за бочком унитаза. Маленькой голенькой белочкой у меня было гораздо больше шансов спрятаться в этом туалете. Но увы, как видите, меня все равно нашли, схватили за задницу и теперь трясут ею у всех на виду. Трясли меня до тех пор, пока я из белки не превратился в тролля, то есть сейчас у меня был получеловеческий и одновременно полузвериный облик. Словно оборотень застыл в процессе трансформации.

— Полюбуйтесь на это ничтожество! Эту мерзость! — сплюнул джинн, его огромные черные губы от негодования покрылись пеной. — Смотреть-то противно, не то, что забирать жизнь!

А вот и не правда! У меня сейчас был очень забавный мультяшный облик: пушистые беличьи ушки, большие зеленые глаза, милая усатая мордочка с парой больших зубов впереди. Человеческого роста и телосложения, сплошь покрытый густым рыжевато-каштановым мехом я сидел абсолютно голый и мокрый на замерзающей заднице, прижимая руками колени к своей пушистой груди. Но самым страшным сейчас для меня было далеко не это! Нет, я не замечал искривленных в презрительной усмешке губ Нарцисса и широко раскрытого от ужаса рта Сирены, хмурого лба Арния, качающего седой головой Овидия и тупого истерического смеха тролля-гиены. Меня поймали на прицел ярко-голубые глаза Тамлина, словно палящие лазеры, они обжигали мою голую спину, колени и лицо. О, Слепая горгулья! Как же мне было стыдно и тошно в этот момент! За что? Почему он должен был сейчас видеть меня таким убогим, никчемным и униженным?

Ну, пожалуйста, многоуважаемый Ифрит, просто убейте меня! Быстрее же! Или же я сам умру от своего позора!

Никогда в жизни я не чувствовал себя таким жалким и никчемным, униженным и оскорбленным! Мне просто хотелось провалиться, испариться, исчезнуть, сгореть и разлететься пеплом по ветру! Ну что же этот Ифрит так медлит? Пусть он скорее размажет меня по мраморному полу одним из своих огромных кулаков!

Но чуда так и не случилось! джинн презрительно фыркнул и неохотно повернулся к своей первой жертве — постаревшему троллю-шакалу, чье дряхлое сердце отсчитывало последние удары. Ифрит словно слышал каждый из них и наслаждался мгновениями, как подросток наслаждается последними каплями кончавшейся газировки.

Наконец, шакал дернул лапами в последний раз и, тихо простонав, навсегда затих. Вот и жизнь кончилась, так и не начавшись.

— Ох! — только и успел выдохнуть я, почувствовав, как похолодело в моей груди, руки и ноги онемели, голова стала ватной, взгляд затуманился. Все вокруг стало расплываться из-за быстро развивающейся старческой близорукости, лишь только пара огромных красных глаз, словно факелы, горели передо мной. Я с ужасом и некоторым облегчением осознал — Ифрит только что принялся за меня, теперь он пьет мои лучшие годы. О, быстрее бы все закончилось! Только бы Тамлин не долго видел мое жалкое похолодевшее тело, из которого седая шерсть клоками лезет во все стороны. Умоляю! Только бы быстрее!

Я отсчитывал последние глухие удары сердца, видя, как перед глазами проносится вся моя короткая никчемная жизнь… И что я успел за свои годы? Чего добился? Чем могу дорожить? Что согреет меня сейчас в мои последние