Записки спортсмена-воздухоплавателя и парашютиста - Полосухин Порфирий Порфирьевич

Эти операции парализовали действия гитлеровцев, которые крупными силами пытались после ожесточенной артиллерийской подготовки окружить и при поддержке авиации уничтожить партизанские соединения. Наступление фашистов провалилось. Только в районе села Узнош враг потерял несколько сотен человек убитыми и ранеными. Партизаны вырвались из окружения, перешли через разрушенный участок железнодорожного пути и углубились в район Полесских лесов и болот.

Всю свою злобу гитлеровцы выместили на мирном населении. Они жгли деревни, расстреливали ни в чем неповинных людей, не щадя женщин, детей и стариков; они бросали живых людей в колодцы. Негодяи убрались восвояси, раструбив повсюду, что «разгромили гомельских партизан».

Кровь советских людей взывала к отмщению.

Партизаны усилили боевую деятельность. Игнатенко, исколесив значительную часть Гомельской области, неустанно готовил диверсионные группы. За пять месяцев ему удалось подготовить более трехсот партизан, которые пустили под откос десятки железнодорожных эшелонов противника, уничтожили и повредили много паровозов и вагонов, вывели из строя свыше тысячи гитлеровцев, взорвали два больших артиллерийских склада и сожгли крупный склад горючего.

В начале осени Игнатенко получил приказ о возвращении в Москву. Пасмурной октябрьской ночью из-за Днепра донесся гул моторов. Осветив площадку, около партизан приземлился самолет. В кабину погрузили больных и раненых. Игнатенко сердечно простился с боевыми товарищами, и тяжело нагруженная машина оторвалась от земли.

Через несколько часов Василий был в Москве. А месяц спустя он в качестве работника нашего штаба находился в одной из армий 1го Белорусского фронта и переправлял к партизанам людей, боеприпасы, литературу.

В глубокий тыл

Одним из самых героических эпизодов борьбы наших партизан я считаю их бесстрашные действия в Белостокской области.

Эта область, объявленная гитлеровцами «собственно германской территорией», была отделена от остальной оккупированной Белоруссии охраняемой границей. Мотожандармерия, полиция и другие специальные войска жестоким террором подавляли малейшее сопротивление населения. Для выявления лиц, симпатизирующих советской власти, орудовали переодетые под партизан гестаповские провокаторы. Те, кто оказывали этим «партизанам» самую незначительную помощь или не заявлял властям о их появлении, безжалостно уничтожались.

И вот весной 1943 года маленький отряд добровольцев отправлялся в Белостокскую область, чтобы по заданию нашего штаба развернуть там боевые действия и организовывать массовое партизанское движение. Отряд возглавляли командир Николай Войцеховский и комиссар Анатолий Андреев. Незадолго до этого они сражались вместе с народными мстителями в Витебской области. Андреев был комиссаром у знаменитого Константина Заслонова. За боевые действия во вражеском тылу его наградили орденом Ленина.

Из- за отсутствия безопасных посадочных площадок и дальности расстояния доставить людей в Белостокскую область не представлялось возможным. Поэтому мы приняли решение сбросить их на парашютах в районе одной из партизанских бригад Барановичской области. Такое решение было горячо поддержано Войцеховским:

- Самое верное дело! - гремел он своим раскатистым голосом. - У меня люди умеют прыгать. Да и сам я, как никак, парашютист!

Большая часть отряда действительно была знакома с парашютным делом. Андреев, работая до войны машинистом паровоза, увлекался парашютизмом и выполнил в аэроклубе десять прыжков. Столько же прыжков имела врач Чернышева, а у москвича Александрова насчитывалось восемнадцать прыжков. По два-три раза прыгали с самолета другие товарищи.

Приехав вместе с партизанами на аэродром для тренировочных прыжков, я напомнил им, как выбрасываются десантники с многоместного самолета. Делается это просто. Зацепив предварительно вытяжные веревки за трубу, проходящую под потолком кабины, они один за другим прыгают в дверь. Когда парашютист падает, вытяжная веревка вытягивается во всю длину и стягивает чехол с парашюта. Такой способ сбрасывания полностью гарантирует раскрытие парашюта у каждого десантника.

Поскольку Войцеховский, Андреев и другие партизаны уже прыгали ранее, я решил, что им полезно выполнить обычный прыжок с самостоятельным раскрытием парашюта. Они с энтузиазмом согласились на это. Мы тут же поднялись в воздух. Самолет вышел на расчетный курс, и я, отворив дверь кабины, сделал знак стоявшему первым Войцеховскому. Мне показалось, что шагнув вперед, он лукаво взглянул на меня. Через несколько мгновений командир отряда уже опускался под парашютом. Следом за ним смело прыгнули Андреев и все остальные. Оставив самолет последним и проследив за спуском парашютистов, я приземлился, подошел к ним и с недоумением увидел, что все они, глядя на меня, хохочут. Я осмотрел свой комбинезон, потер ладонью лицо. Комбинезон был в порядке, ладонь чистая. «Почему же они смеются?» - старался догадаться я. Наконец мне пояснили, что я стал жертвой обмана: Войцеховский и еще двое партизан никогда в жизни не прыгали и, оказывается, только что совершили свой первый прыжок.

Я рассердился и сказал, что это, мол, безобразие, что новичков полагается готовить иначе, что могло произойти несчастье и т. д.

- А нам хотелось по-настоящему испытать себя, - нимало не смущаясь, пояснил Войцеховский.

Я посмотрел на этого решительного, неугомонного человека, на его отважных товарищей и молча пожал им руки.

…В конце апреля началась переброска отряда. Сложная была это задача! Летчикам предстояло на самолетах ЛИ2, имевших сравнительно небольшую скорость, успеть за короткую весеннюю ночь пролететь около 800 километров, разыскать затерянную в лесах полянку, сбросить десантников и грузы, а затем возвратиться назад.

В сумерки самолет, на котором летела группа партизан во главе с Андреевым, вблизи линии фронта на высоте 4000 метров был случайно встречен фашистским бомбардировщиком. Вражеский пилот решил расправиться с советской транспортной машиной и, предвкушая легкую победу, стал уверенно подходить сзади. Наш летчик лейтенант Быстрих приказал десантникам и экипажу приготовиться к прыжку и перевел самолет на крутое планирование.

Сопровождавший десантников Борис Бондаренко рассказал мне, как люди построились у открытых дверей кабины… Куда опустят их парашюты? К своим или на гитлеровские штыки? Об этом, казалось, не думал башенный стрелок Жилин. Стиснув зубы, следил он за приближавшимся врагом и, хладнокровно позволив ему подойти поближе, нажал гашетку крупнокалиберного пулемета… Объятый пламенем, бомбардировщик стал, беспорядочно вращаясь, падать вместе со своим неиспользованным смертельным грузом. Сверху было слышно, как взорвались на земле его бомбы. Вслед затем вблизи появились разрывы снарядов немецких зениток. Но летчик Быстрих на небольшой высоте проскочил зону обстрела.

В течение нескольких дней все партизаны были доставлены на место. Они благополучно добрались до Белостокской области, и вскоре мы уже имели с ними регулярную радиосвязь.

В фашистском пекле, на самом далеком западе в районе Белостока отряд Войцеховского и Андреева стал наносить сильные удары по коммуникациям и другим вражеским объектам. Организовывая вокруг себя партизанские группы, он постепенно вырастал в крупную боевую единицу. А к осени здесь появились отряды партизанского соединения генерала Филиппа Капусты. Местное население, поддерживая народных мстителей, стало оказывать все большее сопротивление оккупантам. Фашисты, хвастливо заявлявшие, что в Белостокской области партизанскому движению не бывать, просчитались!

В своем глубоком тылу немецко-фашистские захватчики не знали покоя от партизан. Мщение народа настигало их повсюду.

Гордые соколы

Воспоминания о работе в штабе партизанского движения у меня неразрывно связаны с летчиками, особенно с летчиками полка транспортной авиации дальнего действия, которым командовала Герой Советского Союза Валентина Степановна Гризодубова.