Русские воеводы XVI–XVII вв. - Вадим Викторович Каргалов

Делагарди перестала существовать.

Дмитрий Шуйский отдал приказ об отходе, который превратился в беспорядочное бегство. Только окрестные леса спасли ратников от поголовного избиения или плена. Сам воевода бежал, забыв о войске. Своего боевого коня он утопил в болоте, и в Можайск, как отмечали очевидцы, приехал на тощей крестьянской кляче.

Через несколько дней, узнав о поражении больших полков, сдался окруженный в Царевом Займище отряд воеводы Григория Валуева. Царь Василий Шуйский остался без армии.

Дальше поражение следовало за поражением.

Лжедмитрий II возобновил наступление на Москву и занял Серпухов.

Войско гетмана Жолкевского захватило Вязьму.

Царь Василий Шуйский пытался еще раз собрать дворянское ополчение, рассылал грамоты в разные города, но дворяне не спешили на призыв непопулярного правителя. В Москве начались волнения. Толпы горожан собирались под окнами царского дворца и кричали: «Ты нам не государь!»

Делегация бояр отправилась в королевский лагерь под Смоленск и подписала договор о признании русским царем королевича Владислава, сына короля Сигизмунда III.

16 июля 1610 г. самозванец появился под Москвой с 3-тысячным войском. С ним был тушинский боярин Дмитрий Трубецкой.

Бессильного царя Василия Шуйского свергли и постригли в монахи, власть перешла к группе знатнейших бояр (так называемая «семибоярщина»), которые тотчас же начали переговоры с королем Сигизмундом III. Вскоре бояре впустили в Москву польский гарнизон. Ждали нового царя Владислава, но теперь уже Сигизмунд III не соглашался отпустить в Москву своего сына. Он стал сам претендовать на царский венец. России грозила утрата национальной независимости.

Самозванец, лишившись польской помощи, отступил в Калугу, где и был убит – интервенты больше не нуждались в нем. Остатки тушинцев и казаки собрались вокруг атамана Заруцкого.

В Рязанской земле начал собирать первое ополчение для освобождения Москвы дворянин Прокопий Ляпунов. Но его поход закончился неудачей, Москву освободить не удалось. Сам Ляпунов погиб от сабли своего временного союзника атамана Заруцкого. Ополчение распалось.

В том же, 1611 г. пал Смоленск, королевская армия высвободилась для большого похода на Москву. Король послал к столице одного из своих лучших полководцев, гетмана Яна Ходкевича.

Тем временем в Пскове появился очередной самозванец, выдававший себя за «царя Дмитрия», некий дьякон Матюшка Веревкин. И многие бывшие тушинцы поспешили «признать» его.

Шведы, отступившие на север, начали открытую войну против России, осаждали и захватывали русские города.

В этих тяжких условиях осенью 1611 г. прозвучал в Нижнем Новгороде знаменитый призыв земского старосты Кузьмы Минина к общенародной войне против интервентов: «Если мы хотим помочь Московскому государству, то не будем жалеть своего имущества, животов наших; не то что животы, но дворы свои продадим, жен и детей заложим!»

В Нижнем Новгороде началось формирование второго ополчения, которое проводилось Кузьмой Мининым быстро, энергично, со знанием дела. Был составлен особый приговор о сборе средств «на строение ратных людей… смотря по пожиткам и промыслам». В Нижний Новгород стали собираться служилые люди.

Выборные земские власти Нижнего Новгорода беспокоил вопрос, кому можно поручить командование ополчением. Опытных и способных воевод в России много, но этот случай особенный. Требовался воевода, которому можно было бы безоговорочно верить. Посадские люди искали «честного мужа, кому заобычно ратное дело» и, что самое главное, «который бы во измене не явился».

Таким воеводой признали князя Дмитрия Михайловича Пожарского, который действительно никогда «во измене не явился», всегда служил не какому-либо конкретному правителю, но – России и пронес этот принцип через всю свою жизнь.

Предки Дмитрия Пожарского были стародубскими князьями. Основатель рода Иван Стародубский, седьмой сын знаменитого великого князя Всеволода Большое Гнездо, получил в удел земли на реках Клязьме и Лухе. Городом Стародубом владели несколько поколений его наследников. При великом князе Дмитрии Донском в Стародубе «сидел» князь Андрей Федорович, от старшего его сына Василия и пошли князья Пожарские. Но постепенно множившиеся представители княжеского рода буквально растащили удел по частям. Дед нашего героя Федор Иванович Немой владел незначительной частью бывшего княжества, да и то совместно с тремя своими братьями. В середине XVI в. он служил при дворе Ивана Грозного в небольших чинах, но в годы опричнины оказался в ссылке в Свияжске. Вотчины его были конфискованы, «на прокормление» ему выделили только несколько крестьянских дворов в «Бусурманской слободке» под Свияжском.

Возвращенный в годы Ливонской войны (1558–1583) из ссылки, князь Федор служил в скромном чине дворянского головы. В наследство своему старшему сыну Михаилу он оставил возвращенное Пожарским село Мугреево (Волосытино) и некоторые другие родовые земли в Стародубе. По существу, семья была разорена – вотчины за время отсутствия владельца запустели. Только женитьба Михаила Пожарского на дочери знатного боярина Беклемишева несколько поправила положение. В ноябре 1578 г. у князя Михаила и княгини Марии родился сын Дмитрий – будущий полководец народного ополчения.

Отец Дмитрия, князь Михаил Пожарский (по прозвищу – Глухой), не сделал военной карьеры, ему даже не удалось дослужиться до невысокого чина головы, не говоря уже о воеводстве. Умер князь Михаил, когда Дмитрию было всего 9 лет, и детские годы будущего воеводы прошли под присмотром матери в родовом селе Мугрееве. Поместный приказ по обычаям того времени закрепил за мальчиком часть отцовского поместья – всего 400 четвертей пашни.

Как было заведено, в 15 лет юный Дмитрий начал свою «государеву службу», был «стряпчим с платьем» при дворе царя Федора Ивановича. Ничем не примечательная придворная служба, так как стряпчих из молодых княжичей насчитывалось несколько сот, они обслуживали царя, несли караулы ночью на «постельном крыльце» царского дворца, выполняли отдельные поручения. Повышения Дмитрий долго не получал, хотя другие стряпчие, выходцы из знатных боярских родов, давно стали стольниками. Пустяшная бесперспективная служба при дворе тяготила.

Только при Борисе Годунове, в начале XVII столетия, князю Дмитрию было пожаловано небольшое поместье под Москвой и его перевели из стряпчих в стольники. Жизнь стала разнообразнее и интереснее. Кроме придворной службы на пирах и посольских приемах стольников посылали с поручениями за рубеж, назначали «товарищами» воевод в походах. Когда в Москве были получены известия о появлении первого самозванца, князя Дмитрия призвали в полк, он получил 20 руб. годового жалованья; впрочем, большая часть жалованья была тут же потрачена на покупку боевого коня. Это первое известие о собственно военной службе будущего полководца.

В 1605 г. князь Дмитрий вместе с другими московскими стольниками участвовал в сражении у села Добрыничи и в других боях на литовском рубеже. Это была хорошая военная школа.

Стольником оставался князь Дмитрий Пожарский и в кратковременное царствование Лжедмитрия I, хотя многие другие «княжата» делали при самозванце карьеру. Одним из 120 стольников, состоявших при дворе, был он и при