Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем) - Александр Филоник

Заметил ошибку, убрал крен. Однако слегка коснулся земли хвостовой частью фюзеляжа. Этого оказалось достаточно, чтобы трубопроводы треснули. В наборе высоты через несколько секунд самолет взорвался, летчик погиб.

Какой бы высокой квалификации не был пилот, по прибытии в Египет он проверялся в умении пилотировать самолет на предельно-малой высоте по программе мастеров воздушного боя на учебно-тренировочном МиГе. В любой учебный полет самолеты, в том числе учебно-тренировочные, уходили только с боевыми ракетами, в связи с тем, что встреча с противником могла произойти в любое время. Кстати, такие встречи были. Так и текло время. Трехдневка для каждой эскадрильи своя. Выходных дней не было. Раз в три недели вместо летного дня устраивали хозяйственный.

Широко известно, как в авиации строго оценивается точность времени. Точность выхода на цель на оценку «отлично» оценивается ±30 сек, а неудовлетворительно ±1 мин 30 сек. В АРЕ мы сознательно точно не выполняли распорядок дня. Как это выглядело? В столовую приходили раньше или позже, но никак не вовремя, чтобы не было соблазна у израильтян нанести удар по столовой и сразу накрыть одну или две эскадрильи. Точно так же с началом и продолжительностью полетов. Ведь для противника заманчиво подловить на взлете первый взлетающий самолет.

У израильтян разведка была поставлена отменно, а к нам они относились с большой настороженностью. За 15 минут от заявочного времени начала полетов группа «Миражей» уже дежурила постоянно в воздухе. Ее меняла другая группа, третья и так до тех пор, пока наши последние МиГи не направлялись домой. Не ожидая красной ракеты над нашим аэродромом об окончании полетов, израильтяне возвращались на свой. Летчики смеялись: «Заявка на полеты в Каир идет через Тель-Авив».

По этой причине мы никогда не давали заявок на боевые вылеты. Это, в первую очередь, касается обеспечения вылетов отряда МиГ-25Р, работавших с аэродрома Кайро Уэст в интересах нашего Генерального штаба. Самолеты перевозились на транспортных «Антеях». Собирались МиГ-25Р на месте заводскими бригадами Горьковского авиационного завода. Их испытания проводил летчик — испытатель Владимир Гордиенко. Учитывая, обстоятельства воздушной войны и высокий интерес к МиГу не только руководства Израиля, но и их могущественных друзей, каждый взлет 25-го производился под прикрытием истребителей нашего полка. Нам довелось сравнить разгонные характеристики МиГ-25Р с МиГ-21МФ. На высоте 11 000 м летчик-испытатель включал форсаж и начинал разгон на базе 160 км. Одновременно истребитель, следуя за ним на расстоянии 200–300 м, также включал форсаж. Когда 25-й включает форсаж, истребитель видит его на экране радиолокационного прицела на дальности 20 км. Фантастика! Это замечательная машина. Ее достижения зафиксированы как мировые рекорды. Через год я с радостью узнал, что Володе Гордиенко было заслуженно присвоено звание Героя Советского Союза, но это уже было на Родине, в СССР.

Самолеты МиГ-25Р поступили на вооружение 63-го отдельного разведывательного авиационного отряда, который вел воздушную разведку над оккупированной Израилем территорией АРЕ и акваторией Средиземного моря. Самолеты-разведчики при этом в воздушное пространство Израиля не входили. Высшее руководство и военное командование Израиля метали гром и молнии, какие кары только не обещали. Однако средств и сил воспрепятствовать действиям воздушных разведчиков у них не было. Зенитно-ракетные войска, вооруженные «Хоками» и усовершенствованными «Хоками», а также истребители «Мираж» и «Фантом» вести боевые действия на высотах более 20 км и скоростях порядка 2400 км/час не могли. Советское командование предусматривало вероятность диверсионных действий на аэродроме Кайро Уэст, что и удалось предотвратить в 1971 году. Наибольшую опасность истребители Израиля представляли для МиГ-25Р при взлете и в наборе высоты до 7 км, а также на снижении после выполнения задания при переходе на дозвуковую скорость. Истребители 135-го иап надежно прикрыли разведчиков на этих этапах полета. Кроме того, своими демонстрационными действиями на сверхзвуковой скорости и высоте 18 км, МиГ-21МФ беспокоили средства ПВО Израиля, заставляя их включаться в работу. Разведчики уточняли характеристики и места расположения новых средств ПВО для того, чтобы обеспечить безопасность преодоления ПВО Израиля МиГ-25Р.

Взаимоотношения с египетскими военнослужащими в целом складывались хорошо. Они к нам относились с уважением за солидарность и боевое содружество, а также за высокий профессионализм. Одновременно с боевой работой наши инженеры и техники вместе с египетскими коллегами практически обучали египетских авиационных механиков. Они, как губки, впитывали знания и опыт наших специалистов. В каждом экипаже было два египетских механика и два моториста-солдата. Через шесть месяцев каждый механик становился специалистом, которому доверяли в египетских авиационных бригадах самостоятельно готовить к боевым вылетам МиГ-21 и Су-7б в качестве авиационных техников. Каждый советский и египетский воин, кого сроднила война за честь и независимость АРЕ, до сих пор помнят друг друга и сохраняют взаимное уважение.

Высшее руководство АРЕ в разное время по-разному относилось к советским воинам. Гамаль Абдель Насер проводил последовательную политику на дружбу с Советским Союзом. Министр обороны Махмуд Фаузи заботился об обустройстве и обеспечении советских частей. В канун 1971 года он проявил наивную, но трогательную заботу, каждому советскому военнослужащему подарил по кульку конфет. Великолепные деловые и дружеские отношения сложились между генерал-лейтенантом авиации Дольнико-вым Г.У., его преемником генерал-полковником авиации Харламовым СИ. и командующим ВВС АРЕ генералом Х.Мубараком., нынешним президентом АРЕ.

После смерти Гамаль Абдель Насера Президентом АРЕ стал А.Садат, который постепенно стал менять политическую ориентацию с просоветской на проамериканскую.

Некоторые египетские офицеры в доверительных беседах предсказывали конец нашей дружбе. Они, конечно, ошибались, что А.Садат может разрушить дружбу наших народов, но появились определенные осложнения. Египетские спецслужбы стали пристальнее уделять внимание нашим военнослужащим, особенно командному составу.

В июне 1971 года во время моего отсутствия пытались провести досмотр моей комнаты в гостинице. Только сложившиеся обстоятельства не позволили это осуществить. Произошло несколько случаев антисоветской направленности.

Один из египетских летчиков-истребителей, имевший боевой опыт, один или два сбитых израильских самолета, вызывающе стал охаивать советских летчиков-советников и специалистов: «Они четверть века не воюют, чему они нас могут научить!». В этой бригаде советником командира был полковник В. Петров. Он был истребитель от бога. Кстати, в 1955 году он, будучи инструктором в Черниговском ВАУЛ, обучал меня на МиГ-15, сделал меня летчиком-истребителем. Спустя 15 лет мы с ним встретились в АРЕ. Услышав хулу, В. Петров посоветовал командиру бригады запланировать учебный воздушный бой над аэродромом тому самому египетскому летчику с ним. Много любопытных пришло посмотреть за боем. Истребители встретились на встречных курсах над центром аэродрома на высоте 300 м. Закрутилась карусель. Оба были упорны и настойчивы. Более опытный Петров подловил соперника, когда тот допустил потерю скорости. Соколом взмыл вверх и готов был нанести решающий удар. Однако самолюбивый пилот хотел сделать невозможное, в результате срыв в штопор, летчик погиб.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});