Седьмой прыжок с кульбитом - Владимир Сербский

в полынью, не способен спастись. Затянуло — считай, пропал. Находясь в воде, невозможно разбить снизу лед, какой бы тонкий он ни был — таковы законы физики. Любой устойчивый процесс напоминает нам эту ситуацию, когда один человек не в силах сломать его структуру изнутри. Таковы объективные законы общественного развития. Посмотрите: с разных сторон мы подводили товарища Пельше к мысли резко снизить напрасные затраты, в том числе на союзные государства и братские компартии. Заметьте, не прекратить, а снизить до пределов возможного. Понимание у него есть, результат пока мизерный. А предложение сократить расходы на оборону в Политбюро воспринято негативно. Более того, военное лобби пробивает повышенный бюджет. Военным всегда мало…

Да, — кивнула Степанида Егоровна. — Патронов много не бывает.

— Как сказать, — Коля заглянул в телефон. — Приведу пример с цифрами. Полный файл лежит на сервере в общей папке, желающие потом посмотрят. Итак, ядерными реакторами Советского Союза наработано около 250 тонн оружейного плутония. Даже отмороженным генералам столько атомных бомб не надо, но оружейный плутоний продолжает накапливаться. Зачем, они сами не знают. Кроме того, имеется 30 тонн энергетического, то есть гражданского, плутония. Запущена целая отрасль, десятки урановых рудников работают без передыха. Заметьте, это огромные деньги! И выброшенные на ветер деньги, потому что позже правительство Ельцина уступит этот плутоний Соединенным Штатам. За бесценок отдаст.

— Суки, — процедила Степанида Егоровна, черкая чего-то в своем блокноте.

Серьезная бабуля. А ведь «они еще за Нинку не ответили». Не мои слова, когда-то она их сказала и сейчас припомнила.

Коля оставил эту реплику без внимания.

— Советский Союз содержит четыре миллиона военных, в том числе восемь танковых армий. Кого мы собрались атаковать? Танков у нас семьдесят тысяч — это больше, чем у всех стран мира, вместе взятых. А на производство продуктов питания денег постоянно нет… Причем те деньги, что выделяются сельскому хозяйству, расходуются крайне неразумно. Вообще, на селе сложилась крайне печальная ситуация. Аналитики Генштаба Советской армии изучили систему уборки, транспортировки и хранения урожая. Вывод крайне радикален: начальство пересажать, главных по селу расстрелять, остальных разогнать.

Марина подняла руку.

— Капитан Сорокина. Разрешите? — машинальным движением она поправила прическу. — Капитан Агопян постоянно говорит об этом: хорошо работает только подпольная доставка от овощных баз до базара. Вот здесь всё налажено аккуратно и рулит полный криминал. Что касается насыщения рынка товарами народного потребления, то процесс следует не оптимизировать, а что-то реальное делать. Делать некому, поскольку задачи такой нет.

Кивнув, Уваров повернулся к капитану Агопяну:

— Володя, от точечных ударов по преступности пора переходить к четкому плану. Нам нужен системный подход.

— Работаем, товарищ полковник, — вытянулся Агопян. — Дайте еще месяц.

— Времени на раскачку нет! — отрезал Уваров. — Вот так везде, куда ни кинь, всюду клин. Мы дали в руки товарища Пельше мощный финансовый инструмент — нашу аналитику. В ней всё: и динамика развития рынка, и курсы валют, и котировки акций. Госбанк Советского Союза уже заработал миллионы долларов в том мире, причем это только начало. И вы знаете, о чем спорят в Политбюро? Не о том, как правильно распорядиться деньгами, а о том, как будем прощать Египту: половину долга, или треть! А ведь самого одиозного деятеля, товарища Суслова, мы выключили.

— Как это? — поразилась Алена. За политической ситуацией в стране она следила плохо. — Реально выключили?

— Не в том смысле, — пояснил Коля. — Суслов жив и здоров, только у него сменились эмоциональные императивы. Сейчас он пребывает в санатории, много гуляет. На работу не рвется и желает отдохнуть еще.

— А Брежнев куда пропал? — в Алене вдруг проявилась политическая активность. — Что-то давненько генсек в телевизоре не мелькал. Тоже отдыхает?

— С Леонидом Ильичем дела обстоят похуже, — вздохнул Коля. — Он болеет по естественным причинам. Большую часть времени товарищ Брежнев проводит в больнице на процедурах. В скором времени ему предстоит встреча с президентом Никсоном, и врачам поставлена четкая задача: всячески оживить Брежнева к тому моменту. В общем, поставить на ноги, невзирая на сознание.

Уваров перевел взгляд на меня и неожиданно поинтересовался:

— Кстати, Михалыч, помочь не желаешь?

— Нет, — коротко ответил я.

— Почему?

Вот настырный! Пришлось набраться терпения:

— Сложно тратить свои силы на неприятного человека. А вкладывать душу — просто невозможно.

— Так-так, — процедил Коля. — Метания гнилого интеллигента? Мнешься, как кисейная барышня перед первым минетом, понимаешь.

Спорить я не стал, надоело уже. А он неожиданно бросил:

— Что с Судоплатовым?

— В процессе.

Туманный ответ не устроил:

— А точнее?

— Всё непросто. Человек отсидел во Владимирском централе пятнадцать лет, от звонка до звонка. Там перенес несколько инфарктов. Один глаз не видит, позвоночник поврежден. И еще целый букет разных болячек. Но если сердце наладить удалось, то с глазом не знаю что делать. А в больницу Павел Анатольевич не хочет категорически! Некогда ему. Мемуары, видите ли, надо писать.

Степанида Егоровна и полковник Острожный возмутились одновременно.

— Какие мемуары? В мире вон что делается!

— Генерал Судоплатов нам нужен, — согласился Коля. — Такого мощного профессионала не использовать во благо преступно. Родину надо защищать, а врагов ее карать.

— Да, — подтвердил Острожный. — Куча дел, и не все еще жирные коты охвачены. И гангстеры пока дышат свободно. А лучший диверсант на кухне мемуары пишет!

— Ты уж, миленький, постарайся. Это очень важно, Антоша, — в голосе бабушки Степаниды прорезались требовательные нотки. — Кому сейчас легко?

Лежа на боку трудно разводить руками. Поэтому я махнул одной рукой:

— Легко только бросить курить. Кроме физического здоровья, Павел Анатольевич надломлен душевно. Он хочет реабилитации, а как я ему верну звание и боевые награды?

— Возиться с Судоплатовым тебе, значит, не в тягость, — язвительно прищурился Коля.

— Не в тягость, — согласился я. — Человека реально жаль. Вот подлечусь немного, и буду с проблемой глаза разбираться. Англичане освоили технологию бионического зрения, но это целая система: очки, камера, видеопроцессор…

— И что мешает? Денег выделим, сколько надо.

— Слишком сложно это, хотелось бы естественные органы. Кое-какие соображения имеются, надо литературу почитать.

Здесь я не лукавил — не всё так просто. Надо учиться. Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин. Даже Чубайс и тот, прежде чем сломать РАО ЕЭС, нанимал учителя по электричеству.

— Так-так,